В этот раз такого даже не пришлось делать, в ванную заел сам Джек, окинув оценивающим взглядом юношу.

- Привет. А он мне синяк на боку посадил, - вяло улыбнулся парень.

Джек проследил за указанием пальца того и отметил, что синяк больше похож на засос. А еще на него жаловались утром.

Мотнув головой, Джек молча опрокинул юношу в воду, заставив судорожно пытаться выбраться и отплевываться от воды.

- Бесишь, - заявляет смешно-красный Рийо.

Мы опустим подробности того, что он сейчас обдумывает, но на лице видна нешуточная обида. Он каким-то чудом умудряется выбраться из ванной, не поскользнувшись и не задев Джека. Полотенце затягивает на поясе так же поспешно, как и кусает губы.

А еще неподдельно удивляется, когда Джек закатывает глаза и впечатывает блондина в стенку. Его порядком раздражает блядство первого, истерики второго. Это никак не уравновешивается, что приносит только больше нервотрепки. Свои нервы Джек ценит настолько, что в прошлом бросает возмутительницу спокойствия, рискуя поссориться с целым кланом безликих.

«С этим, - подсказывает Джеку внутренний голос, - и вовсе не к чему возиться».

Но Джек возится, а значит, Рийо придется потерпеть такие лишения, как синяки, засосы, сломанные кости и, возможно, зашитый рот. Если первый не вырвет нити из плоти, конечно. Но у Джека на этот случай есть у кого одолжить швейные принадлежности.

- Бесишь не меньше, - отвечает темноволосый, прежде чем заткнуть оппонента если не агрессивным поцелуем, то собственническим точно.

Рийо не противился, но и восторга не выказывал, куснув Джека за язык. Тот тоже не расценил это как противостояние, прокусывая губу юноши до крови, слизывая солоноватую жидкость и довольно улыбаясь сквозь поцелуй.

Если Джек и любил Рийо за что-то, то за безотказность. Несмотря на то, что Рийохейрил славился развязным поведением, он мог при случае уебать чем-то, причем больно. А вот чтобы переспать с Рийо нужно было: во-первых, быть Джеком, во-вторых, напомнить блондину о том, в чьем он доме и кто именно не дал на прошлой неделе сожрать его чудовищу.

Сначала Рийо, как положено, поиграет в непонимание, похлопает глазами, а через минуту уже окажется на коленях, с наслаждением насаживаясь искусанными губами на член, или же умело это наслаждение изображая.

Джек никогда не вдавался в подробности дальше вопросов «Как глубоко ты сегодня сможешь принять?» и «Насколько растянута твоя дырка после вчерашней ночи?».

Если бы секс был для Джека не обязательным пунктом плана по снятию напряжения, то и эти вопросы бы его не волновали.

- Завис? – посмеиваясь, спрашивает Рийо.

Джек выходит из ступора, понимая, что уже около минуты пялится на спину блондина, покрытую вязью укусов и синяков. Ненадолго в груди вспыхивает злость, заставляя мима оставить еще один след от зубов на нежной коже.

Рийо вскрикивает, подаваясь назад, но вырваться больше и не думает.

Если бы его спросили, нравится ли ему боль, то он бы не признался. Потому что Джеку сказать любое слово с частицой «не» значит долго приходить в себя в теплой ванне или спать на коврике в прихожей. Осень уже полноправно накрывала город, поэтому спать на любом коврике в не отапливаемой квартире было не целесообразно.

Поэтому блондин относительно покорно терпит скупые ласки, надеясь, что сегодня Джек не особо задержится с удовлетворением их общих потребностей.

Кафель ванной жутко холодный, утыкаясь в него щекой, Рийо боится заболеть. Его тело реагирует на холод умнее, чем мозг, извлекая максимум пользы из сложившейся ситуации: соски затвердели, каждое их соприкасание с кафелем заставляло Рийо закусывать губу, чтобы не застонать от нехватки ласки спереди. Полотенце же уже давно валялось где-то на полу, а тереться горячим членом о кафель было…

- Мх… охуенно, - выдыхает блондин, подаваясь бедрами назад, чтобы сильнее насадиться на пальцы Джека, проникнувшие в него.

Мим мало что знал о нежности, поэтому темп брал такой, чтобы не уставать слишком быстро. Для Рийо тот был похож на x2 ускорение роликов на ютубе. Ноги у него начинали дрожать уже на пятой секунде такой растяжки, стоны сдерживать получалось чуть дольше, но и в этом он далеко не продвинулся.

- Д… бл… почему не… кровать? – прерываясь на короткие всхлипы, спрашивает блондин, путаясь в словах, благополучно забывая половину.

Джек не обращает на них никакого внимания, но усмехается, когда блондин, трепещущий в его руках, особенно сильно вскрикивает. Когда Джек касается простаты, Рийо алеет весь. Плечи, шея, поясница. В эти моменты было до безумия приятно смотреть на его лицо, на искусанные в кровь губы, по которым можно посчитать все попытки скрыть стоны, на зажмуренные глаза, от которых отходят дорожки слез.

- Завтра спросишь, почему крыша, - обещает Джек.

Рийо вовсе не хочет завтра такое спрашивать, его кожа слишком страдает даже от вылазок Рийохейрила «на природу», но под руками мима он не в состоянии даже промычать что-то отрицательное. Беспорядочно постанывая, Рийо откидывает голову назад, прижимаясь спиной к груди Джека.

Тот уже почти закончил подготовку, как он это называл. Рийо царапал ногтями кафель, резко насаживаясь на холодные тонкие пальцы, так умело и так «между делом» отыскивающие все его чувствительные точки и не менее умело этим пользуясь.

- Можешь… мх! … заменить чем-то… побольше? – скулит блондин, оборачиваясь через плечо.

Конечно же, Джек все понимает еще по глазам. Они восхитительно прикрыты, в них видно едва ли не безумие, но такая короткая игра с жертвой – это… скучно.

- Снова хочешь поиграть с той штукой, да? – усмехается мим, имея в виду совсем не то, о чем просит блондин.

Рийо несколько секунд непонимающе смотрит, а потом зло фыркает.

- Придурок.

Он отлипает от груди Джека, соскальзывает с пальцев, не слушая недовольные звуки со стороны мима.

Опираясь щекой о кафель, юноша выгибает спину, принимая более чем соблазнительную позу. Чему только у «второго я» не научишься.

- Ты же знаешь, что у меня не получаются пошлые фразы, - дуя губы, бормочет Рийо.

Миму не хочется ждать, пока они начнут у него получаться.

- Ванная и правда была не лучшей идеей, - замечает мим за секунду до того, как входит в податливое тело.

Если Рийо и хотел согласиться с этими словами, то сейчас ему стало резко плевать, ванная ли это, коридор или другая планета. Конечно, Джек был практически незнакомым мужчиной, смертельно опасным, к тому же, но как же блондин улетал, когда тот резко проникал в него, меняя углы проникновения так восхитительно, что хотелось боготворить эту вечно раздражающую морду.

В голове все путалось, руки съезжали по кафелю, который за короткое время будто нагрелся, буквально обжигая. Джек не жалел тело юноши, снова выбрав сумасшедший темп, который позволял чувствовать, как сжимается вокруг члена каждая клеточка горячего молодого тела.

Оттягивая светлые волосы, Джек открывает бледную шею, тут же покрывая ее поцелуями, от которых Рийо дергается и сильнее стонет. Его собственный член уже весь покрыт смазкой, но юноша и не думает о том, чтобы дотронуться до него: знает, что кончит в любом случае.

В какой-то момент Джек увлекается, прокусывая кожу до крови, отчего его партнер захлебывается воздухом. Он пару секунд хлопает губами будто рыба, в бесполезных попытках вдохнуть, но Джек продолжает укусы, из-за чего юноша с всхлипом – единственным звуком, что сейчас может выдавить из себя – кончает, сжимаясь.

Мим едва не урчит от удовольствия. Солоноватый вкус на губах заставляет сделать еще несколько толчков, не обращая внимания на то, сейчас он с легкостью может порвать партнера.

Рийо болезненно скулит, пытаясь удержаться на ногах. Когда Джек его, наконец, отпускает, юноша и не думает о ванне, которая еще не остыла. Ему хочется спать.

Перед этим надавать Джеку по морде за такие вольности, а потом – спать. Уткнувшись в черные волосы и крепко прижавшись к их обладателю. Сон у Рийо получался лучше, чем все остальное.