- Как думаете, Дамблдор скажет вечером, что случилось? - задумчиво протянула Гермиона, когда они с горем пополам добрались до первого этажа.

- Это все Сами-Знаете-Кто, - недовольно ответил Рон, отфыркиваясь от воды, которая стекала с полей слишком маленького зонта ему за шиворот. - Я же говорил - этот дождь точно не простая непогода!

- Не строй теории заговора, Рональд! - шикнула на него девушка. - Если бы я была Темным лордом, то я бы не тратила ресурсы и время на создание дождя!

- Если бы ты была Темным лордом, то… то… - Рон не нашелся, что ответить.

- Я бы конфисковала все книги из фамильных библиотек моих приспешников и потихоньку занималась их изучением. Но сейчас вопрос в другом: как мы поднимемся наверх? Мне кажется, мы свернем шеи раньше, чем доберемся до второго этажа.

- Разве для таких случаев нет заклинаний? - грустно вздохнул Рон, который и так уже продрог до костей.

- Я бы вспомнила их, если бы достала волшебную палочку, но она в сумке, а если я ее открою, то промокнут все пергаменты. Придется подниматься осторожно. Гарри, ты пойдешь пер… Гарри?

•

Увидев знакомую светлую макушку, Гарри побрел к коридору, за которой она скрылась. Малфой нашелся там же – взъерошенный, но ни капли не промокший.

- Ты издеваешься, Поттер? Волшебники не используют зонты, им хватает заклинаний.

Гарри пожал плечами, теперь еще больше жалея, что не может говорить. С каждой минутой желание досадить Снейпу все росло.

- От стыда и слова сказать не можешь? Вот и правильно. Молчи.

Драко достал палочку, прошептав незнакомое Поттеру заклинание. Вода в кроссовках тут же перестала хлюпать, а потом и вся одежда чудесным образом высушилась. Гарри благодарно кивнул.

- Ты поразительно молчалив. Но все-таки, это ты во всем виноват!

Вопросительно вздернув бровь, Гарри потянул Драко за собой в глубину коридора.

- На меня напал Нотт, черт возьми! Если бы ты не устроил это представление в поезде, то он бы этого не сделал. И сейчас бы Хогвартс тоже не затапливало!

Поняв, что Поттер продолжает молчать, Малфой тоже закрыл рот с видом оскорбленного достоинства. В голове Поттера медленно, но верно, начал созревать план.

Комментарий к

Прошу прощения за долгое отсутствие! Не было совершенно никаких идей, но я постараюсь, чтобы этого не возникало в дальнейшем… возможно…

Буду рада вашим отзывам~ (Поругайте автора-черепашку)

========== Часть 12 ==========

Гарри не был знаком с Теодором лично, но как-то слышал, что семья Ноттов – одна из самых ярых последователей Волдеморта. Скорее всего, это он слышал тоже нелегально: на собраниях Ордена, на которые ему пока нельзя было ходить в силу возраста, как сказала Молли, или в коридорах под мантией-невидимкой, когда совершенно случайно следил за конкретными личностями в серо-зеленых шарфах. Эта информация долгое время ничем не могла ему помочь, потому что все слизеринцы, так или иначе, были будущими последователями лорда, смысл делить их на особо ярых и пассивно ярых? Но сейчас эта мысль почему-то проснулась в мозгу Гарри и почувствовала себя важной.

И Гарри решил, что с ней можно работать.

Не было никакого смысла переубеждать целый факультет. Чистокровным не нравятся новые реформы Министерства в пользу магглорожденных и полукровок, полукровкам и магглорожденным явно не понравятся реформы Волдеморта, если он придет к власти. Давным-давно, когда впервые поцеловал Драко Малфоя, Гарри решил для себя, что сразится с Волдемортом не потому, что ему не нравится политика лорда, а потому, что тот убивает невинных. Таких, как родители Гарри, таких, как магглы, которые даже понятия не имеют, что есть волшебники и что у них начинается война.

Не то, чтобы Гарри нравилась эта мысль, но он часто думал о том, что Волдеморт мог прийти в Годрикову лощину, когда там не было Лили и Джеймса. Или когда там был лишь один из них. На маму можно было наложить сонное заклятье, а папу обезоружить и обездвижить. Он же такой великий маг, как говорят чистокровные, идущие за ним.

Времени было в обрез? Не захотелось утруждаться?

Гарри не мог ответить на этот вопрос, потому что пребывание в голове лорда на пятом курсе не дало ему ровным счетом никакого понятия о его мыслях и целях, кроме как о безостановочном убийстве всех и вся. Но Гарри представлял, что тот сделает, если узнает, что сын его последователей – самых верных, как обожал, должно быть, бахвалиться Люциус в чистокровных кругах – влюблен в Гарри Поттера. Даже не влюблен – любовь вообще чувство, смутно знакомое Волдеморту, как думал Гарри – а связан с ним. А если связан, значит перейдет на его сторону.

Самое гуманное развитие этих событий представлялось Гарри так: Люциус внезапно забирает Драко из Хогвартса и отвозит в Дурмстранг, Шармбатон или другие волшебные школы. А так как гуманность тоже знакома Волдеморту очень смутно, Гарри больше склонялся к другому итогу. Тому, где бездыханное тело Драко доставят к вратам Хогвартса, чтобы указать на свое превосходство. Или тому, где Драко, опоенный какими-то зельями или под империусом, приводит Гарри в стан врага, и тогда уже тело возле врат будет принадлежать одному небезызвестному гриффиндорцу.

Поэтому план, хоть и появился в голове Гарри спонтанно, начал медленно, но верно разрабатываться. У него был целый день молчания и чуть ли не впервые Поттер потратил его с пользой.

Нужно было или убедить слизеринцев в том, что хоть Гарри и живет с Драко в одной спальне – уже не живет – они все еще продолжают быть врагами, или же показать им, что у них настолько близкие отношения, что о них стыдно говорить даже своим родителям, не то, что Волдеморту.

Это ведь их личное дело, да? Кто не зажимался по углам в старинном замке? Кто вообще воспринимает юношескую страсть всерьез?

Сначала пытались убить друг друга шесть курсов, теперь пытаются затащить друг друга в кровать при любом удобном случае, разве странно?

Сейчас бы только подать эту мысль слизеринцам медленно и нежно, чтобы они не смогли понять, где их надурили. И в первую очередь – подать ее Нотту.

Гарри пребывал в приподнятом настроении весь вечер, несмотря на то, что все помещения Хогвартса медленно, но верно наполнялись водой. Учителя по каким-то совершенно невероятным причинам не знали, как снять заклинание, непонятно кем наложенное, а Нотт признаваться не спешил. Драко и сам сказал, что понятия не имеет, что это было за заклинание, но зато точно знает, что оно не должно было вызвать дождь. Какой толк от дождя, когда ты кому-то угрожаешь?

«Ты же не будешь очень зол, если о наших отношениях узнает весь Хогвартс?»

Когда Гарри написал это на пергаменте, Драко едва не подавился воздухом. Отец сказал ему, что лучше этого особо не скрывать, потому что то, что скрывается особенно хорошо, становится достоянием общественности раньше, но он явно не имел в виду что-то подобное!

- Какого Мерлина, Поттер? Ты хочешь, чтобы меня хотел прикончить не только Нотт?

«Другие слизеринцы разве проявляют агрессию?»

- Конечно, нет, они же не смертники. Мало кто пойдет против Малфоев, даже если узнают, что мы ночью превращаемся в золотые статуи.

«Вы ночью … что?»

- Это сарказм, Поттер. Знаю, что для тебя это как нечто удивительное, но в цивилизованном обществе все уже давно научились его различать.

Гарри красноречиво сделал жуткие глаза, чтобы Драко перестал уже упражняться в красноречии. Примерно в такие мгновения Гарри вспоминал, за что ненавидел Драко все предыдущие годы.

«Многие слизеринцы же встречались с гриффиндорцами, так что ничего страшного не произойдет».

- Не многие! И не одного пола. И не во время надвигающейся Второй магической.

«Не приплетай сюда войну, я и так слишком часто о ней думаю».

- Я не думаю, по-твоему? Не тебе приходится исполнять его приказы, чтобы твоя семья осталась в безопасности!

«Ты выполняешь приказы Волдеморта? Подробней».

Драко замолчал, совершенно не понимая, какого черта он это сейчас сболтнул. Задание Темного лорда с каждым днем давило все сильнее. Ему уже давно нужно было приступить к починке Шкафа, но Поттер не отходил ни на шаг, и Малфой понимал, что это не будет хорошим оправданием, если с него спросят. А то, что с него спросят…