— Семь-восемь месяцев назад, — неуверенно начав, Тэен, взглянув на Санха и заметив одобрение на лице, берет себя в руки. — Он узнал, что мы, — показав на себя и на парня, подсевшего на подлокотник, он продолжил. — Встречаемся. Нам казалось, что он разозлится, но отреагировал весьма спокойно, ссылаясь на то, что это наша жизнь и мы вправе сами решать, что с ней делать. И конечно мы были ему благодарны, но через два месяца, он…

— Изменился, — продолжил Тэен, поглаживая рядом сидящего парня по спине. — Стал другим, — на вопрос от детектива «каким?», Тэен опускает голову и с еле уловимым вздохом, возвращает взгляд на гостей. — Сун стал несколько агрессивным. Кричал, метал вещи, ломал всё, что попадается под руки. Но это было по началу, так как через небольшой промежуток времени, он стал отдаляться ото всех все сильнее погружаясь в себя. Где-то за неделю до смерти, он словно ожил. Стал чаще улыбаться, извинился перед нами за резкие слова. Одним словом «вернулся» к нам.

— Влюбился? — предполагает Пак и заметив полуулыбки на лицах друзей жертвы, делает маленькую пометку в своих догадках. — Тогда что произошло полгода назад, заставив Ок Суна так измениться?

— Его девушка погибла в авиакатастрофе. — отвечает Санха, переплетая пальцы с парнем, который после слов напрягся всем телом и шмыгнув носом, ответил взаимностью.

— Последний вопрос, — сказал Юнги, разрывая тишину в помещении. — В день смерти, ну или до, замечали ли вы кого-нибудь подозрительного рядом с вашим другом? Например парня, которого раньше не видели. — ожидание уже давно стало частью всего, что происходит с ними, при этом единственным выходом из всей ситуации, так как именно от него зависят дальнейшие ходы, которые можно предпринять, но именно ожидание крадет тот самый шанс на победу, ведь…

— Нет. — синхронно от обоих, заставляет развернуться и с пустыми руками уйти.

— Тэхён, — кричит Чонгук, подбегая к разгневанному парню и, развернув к себе лицом, хватает за руки, сцепляя их меж собой. — Успокойся. — тот же тон, но в отличие от первого в нем чувствуется долька заботы, что смешалась и пропиталась лаской.

Ким шипит, дёргается, но в итоге опускает голову и лбом прижимается к груди Чонгука, обессиленно опуская дрожащие руки. Считает до десяти, покусывая нижнюю губу и оставляя ранки из-за которых на языке ощущается привкус крови.

— Разве ты не слышал, — шепчет он, закрывая глаза и цепляясь пальцами за рубашку детектива. — Он убил его после того, как у него умерла девушка.

— Вообще то прошло полгода. — поправляет Чон, рассматривая кабинет, точнее то, что от него осталось, после того, как пришли Мин и Пак. Сначала, пока ребята объясняли сложившуюся ситуацию, Тэхён сидел тихо, слушал молча, но после слов о погибшей девушки, сорвался. Да так, что в лицо Юнги прилетела книга. Первое, что попалась, как говорится, под руку Тэхена. Извинившись перед старшим,  Чонгук попросил их немедленно выйти и пока Пак утаскивал, на удивление, в меру спокойного парня, Чон прокручивал в голове все возможные способы, что вернуть Тэхена из этого состояния. И единственное до чего додумался, схватить того за руки.

— Он также убил Ханну. — мямлит он, наполняя лёгкие горьковатым ароматом, по всей видимости, духов Чонгука.

— Глупости. Тебе то откуда знать? — потянув парня за собой, Чон, надавив на плечи, сажает его, а сам, повернувшись, плетется к столу и взяв картонную коробку с едой, которую принёс Чимин, возвращается, занимая место слева от Тэхена. — Поешь, — детектив протягивает Киму обед, но тот, погрузившись в себя, не замечает этого, таким образом игнорируя младшего, за что и получает по затылку. — Давай сначала поедим, а после проверим камеры. Хоть шанс и небольшой, но есть вероятность, что мы сможем что-нибудь да найти. — Тэхен с минуту молчит, слова обдумывает и согласившись, принимает коробку, мельком замечая, как уголки губ Чонгука взлетели вверх.

— «Не беспокойся обо мне», — хочет сказать Ким, но вместо этого, молча берет бутерброд в руки и также молча его жуёт, в тайне поглядывая за младшим.

Запах мясо, запах овощей, запах алкоголя. В помещение, наподобие уличного ресторана, царит непринужденная атмосфера разбавленная разговорами совершенно незнакомых людей, которые, как и детективы, пришли выпить, поесть и расслабиться после тяжелого рабочего дня. Правда поужинать в не рабочей обстановке не получается, вероятно только у них, так как за другими столами обсуждают все, что только попадается на глаза, а тема «работы» не затрагивается, словно одно лишь упоминание об этом разрушит всё. Всё, что строилось во время ужина. Атмосферу, улыбки, общение.

— Во время преступления камеры в том районе, по словам охранника, неожиданно перестали работать. Но ровно в четыре часа утра изображение вновь появилось, — наливая бесцветный алкоголь в рюмки, Намджун раздает ребятам, которые поблагодарив, принимают.

— Видно же, что всё подстроено, но никак не пойму причём тут Тэхен? — перевернув мясо на гриле, Сокджин переводит взгляд в сторону Кима, который не успев поднести ко рту омлет, опускает его, уныло пожимая плечами.

— С какого промежутка времени камеры не работали? — спрашивает он, все же отправляя яичный омлет в рот.

— С восьми вечера, вроде. — отвечает Джин, кладя готовое мясо на тарелку, а после наблюдая за тем, как оно в мгновение ока исчезает, заставляя парня готовить новую порцию.

— А у Ханны врагов не было? — уточняет Пак и дотянувшись до соли, приправляет мясо наряду с салатом.

— Я уже и не знаю, — бормочет он. — Раньше я думал, что знаю о ней всё, но теперь понимаю, что она для меня словно незнакомый человек. Если признаться, то по началу мне было больно и, возможно, обидно. Но постепенно я начал осознавать, что та Ханна, которую я узнаю сейчас не та девушка, которую я любил. Думаю, звучит глупо, но в последнее время я могу думать только об этом. — Тэхен, сделав глоток горькой жидкости, жмурится, глубоко в душе надеясь на то, что его поймут, особенно… Чонгук? Этот детектив начал занимать все мысли парня, тем самым пугая его. Незнания происходящего сильно давит, но даже если возникают догадки, то Ким всеми силами старается их не подпускать близко. Боится.

Боится того, что разрешив ему пройти дальше, тем самым заполнив всего, он снова может остаться один. В той тьме из которой только начал выбираться.

— Хосоку кто-нибудь звонил? — интересуется Мин, вытирая футболку на которую попали капли красного соуса. Пятно точно останется.

— Вспомнишь лучик, а вот и солнышко, — хмыкает Чонгук, доставая телефон из джинс и проведя пальцем по экрану, открывает сообщение. — Он хочет, чтобы ему фруктов привезли. — а после смотрит, замечая, что желание ни у кого нет. Видимо хён останется без витаминов.

— Я пойду, — поднимаясь из-за стола и получая немые слова благодарности и «про то, что его во век не забудут», Тэхён направляется наружу и услышав, что младший собирается с ним, вздыхает. Одному побыть, похоже, не получится. Но может быть это и к лучшему, ведь когда Ким остаётся наедине с самим собой, то в голове разрастается хаус. А тут, рядом с Чонгуком, спокойно и непринужденно. Одним словом, желание жить возникает. Как и исчезает.

Добравшись до многоэтажки, первым выходит Чон и кинув наподобие «схожу, куплю фруктов», оставляет Тэхена одного. Что ж…

— Пойду первым. — ещё раз посмотрев в экран, дабы уточнить в какой квартире проживает Чон, Тэхён направился в сторону лестницы, так как лифт, если верить информации на белом листе, временно не работает. — Пятый этаж, — увидев нужную цифру, Тэхён сворачивает, бредёт по узкому коридору и лишь после того как натыкается на необходимую дверь, останавливается, поворачиваясь к ней лицом. Постучав несколько раз, Ким замечает, что дверь не закрыта. — Может забыл, — предполагает он, проходя во внутрь. К сожалению свет выключен, поэтому приходится ориентироваться в темноте, так как поиск выключателя не дал никаких успехов. Аккуратно вышагивая, он, освещая комнаты фонариком от телефона, подходит к спальне и прислонившись к двери, вслушивается в звуки. Тихо, но…  — Хосок-хён, — Ким подбегает к детективу и опустившись на колени, левой ладонью прижимает колото-резанную рану в области живота, пока второй рукой набирает номер скорой помощи, ведь… — Хён, не закрывай глаза. — кричит он, стараясь если не остановить, то хотя бы замедлить кровотечение.