ОРЛОВ. Об этом я и думаю... Что, в сущности, происходит? Вы пытаетесь купить мое доброе честное имя. Отчего же я не ощущаю высокого пафоса драмы? Да потому что, если по правде: имя не такое уж доброе, давно уже не слишком честное, да и приторговываю я им не первый десяток лет. Но, как только что выяснилось: продавал я его, оказывается, за гроши.

КРУПНОВ. И что из этого следует?

ОРЛОВ. Не знаю. Пока не знаю.

КРУПНОВ. Вот в чем я с Лениным не согласен - в отношении к интеллигентам. Не любил их Ильич. А я люблю. В них совесть еще осталась. Окажись сейчас на вашем месте кто-нибудь из этих, из новых, тот же Черный: мгновенно бы со мной по рукам, а еще через секунду продал бы, не моргнув глазом. Да я и сам на вашем месте сразу сказал бы "да".

ОРЛОВ. И тоже продали бы через секунду?

КРУПНОВ. Если бы этого потребовали интересы дела. Почему я хочу услышать от вас "да"? Да потому что, если вы и продадите меня, то не сразу, а после долгих мучительных колебаний. И на ваше "да" я могу рассчитывать хоть какое-то время. Небольшое. А мне большого и надо, мне и этого хватит. Итак, да?

ОРЛОВ. Могу я подумать?

КРУПНОВ. Конечно, можете. Минуты четыре. Время пошло.

Вновь появляется ВАРЯГИНА.

ВАРЯГИНА. Михаил Кузьмич, будете уходить - только не через главный ход. На площади битком, обстановка, как в очереди за водкой. (Орлову.) Ждут вашего выступления. Тут где-то выход через бройлерную. Покажите.

ОРЛОВ (Крупнову). Извините. (Уходит с Варягиной.)

Оставшись один, Крупнов подходит к режиссерскому столу. Наугад нажимает кнопку на пульте. Начинает двигаться сценический круг, вынося на авансцену бруствер из "Падения Берлина". Крупнов испуганно отдергивает руку. Круг останавливается. Крупнов осторожно нажимает другую кнопку. Сверху на сцену спускается штанкет. На нем, вцепившись руками в трос, сидит майор ПЫЖ. Он в форме, в черных очках. Крупнов поспешно прячется за ширму с джигитом.

ПЫЖ. Эй! (Снимает очки, осматривается.) Есть тут кто?

Снизу раздается стук. Пыж откидывает крышку люка, оттуда появляется ГУДЗЬ с неизменной черной папкой.

ГУДЗЬ. Я же говорил: надо было налево! Где Черный?

ПЫЖ. Он вбок пошел.

ГУДЗЬ. Вбок?! Там же трансформаторная подстанция!

Громовой треск короткого замыкания. Свет на мгновение гаснет. И когда вновь зажигается, посреди сценического круга оказывается ЧЕРНЫЙ. Он поправляет галстук, отряхивает с пиджака пылинки.

ЧЕРНЫЙ. Сцена?

ПЫЖ. Так точно.

ЧЕРНЫЙ. Ну, кто правильней всех шел?..

К брустверу выходит артист, исполняющий роль Сталина. Он в обоих сапогах, собран. Репетирует финал своего отрывка.

"СТАЛИН". "Ни шагу назад... Вперед... только вперед!.." (Помолчал, подумал. Вернулся в глубь сцены, снова - уже быстрее - вышел к брустверу.) "Вперед! Только вперед!.."

ПЫЖ. Извините. Не подскажете, где главный режиссер?

"СТАЛИН" (недовольный тем, что помешали творческому процессу). Сейчас будет. (Уходит.)

ЧЕРНЫЙ. Итак, что мы ему скажем?

Возвращается ОРЛОВ.

ЧЕРНЫЙ. Поздравляем, Андрей Андреевич! Успех, полный успех!

ПЫЖ. И кто бы мог подумать! Хотите посмотреть? (Разворачивает рулон с плакатом, показывает Орлову. На плакате надпись: "Коммунистов - под зад!" Заметив недоумение Орлова, спохватывается, переворачивает плакат. На обратной стороне: "Орлов, мы с вами!")

ОРЛОВ. Честно сказать... я тоже не ожидал.

ЧЕРНЫЙ. Против Крупнова сейчас любой идиот на ура пройдет.

ОРЛОВ. Спасибо. Почему бы вам не выставить свою кандидатуру?

ЧЕРНЫЙ. Я не про вас. Просто такая ситуация. Представитель творческой интеллигенции. Во всем мире сейчас: Рейган - был актер, наш с Таганки министр, в Чехословакии - драматург. И этот, прибалт, как его? "На вернисаже как-то раз случайно встретила я вас".

ПЫЖ. "Но вы вдвоем, вы не со мною". Этот?

ЧЕРНЫЙ. Тоже министр. Так что вы, Андрей Андреевич, проходите со свистом! Ну, и как только вас изберут, вместо себя вы предложите...

ОРЛОВ. Я помню - Крупнова.

ГУДЗЬ. Почему Крупнова?

ПЫЖ. При чем тут Крупнов?

ЧЕРНЫЙ. Кто такой Крупнов? Нет уже никакого Крупнова! Кранты ему посмотрите, что творится на площади!

ОРЛОВ. А он об этом знает? Что ему кранты?

ЧЕРНЫЙ. Придет время - узнает.

ОРЛОВ. А если узнает сейчас?

ГУДЗЬ. Боже упаси!

ЧЕРНЫЙ. Это было бы... нежелательно.

ОРЛОВ. Так кого же я предложу вместо себя?

ЧЕРНЫЙ. Ну, есть достойные люди. Передовых взглядов. С опытом руководящей работы.

ОРЛОВ (Гудзю). Самый большой опыт, конечно, у вас?

ГУДЗЬ. Конечно, опыт... есть. Есть опыт. Был бы и на первых ролях, если бы не происки некоторых...

ПЫЖ. Хапать меньше надо было! "Происки"!

ГУДЗЬ. Не "хапать", а "проявил нескромность"!

ОРЛОВ. Скажите, майор, ваша многолетняя деятельность в правоохранительных органах... Если вы станете председателем совета народных депутатов, не станете все подряд запрещать? По привычке, а?

ПЫЖ. Я?! Запрещать?! Что вы! Мне самому это глубоко противно! Отвратительно! Только разрешать. Разрешать! Разрешать! Разрешать! Разрешать!

Гудзь раскрывает папку, извлекает из нее стопку листков и начинает ими как бы рассеянно помахивать.

ПЫЖ (сникая). Конечно, что-то придется и запрещать...

ЧЕРНЫЙ. Хватит Ваньку валять! Вы прекрасно знаете, кто будет председателем!

ОРЛОВ. Вы?

ЧЕРНЫЙ. Я!

ОРЛОВ. Как вы намерены решать жилищную проблему?

ЧЕРНЫЙ. Дадим вам четырехкомнатную.

ОРЛОВ. Интересная программа. А как с продовольственной проблемой?

ЧЕРНЫЙ. Прикрепим вас к базе, было бы о чем говорить!

ОРЛОВ. Очень оригинально. А как вам видится оздоровление экологической обстановки?

ЧЕРНЫЙ. Однако! Ну и хватка у вас, Андрей Андреевич! Ладно. Осенью сдаем новый дом, рядом с центральным парком. Получите там квартиру.

ОРЛОВ. Тоже четырехкомнатную?

ЧЕРНЫЙ. Само собой.

ОРЛОВ. Впечатляет. Скажите, Юрий Сергеевич, в чем, по-вашему, смысл жизни?

ЧЕРНЫЙ. Вы что, издеваетесь?

ОРЛОВ. Нет.

ЧЕРНЫЙ. А по-вашему - в чем?

ОРЛОВ. Об этом я сейчас и думаю... (Глубоко задумывается. Внутренний монолог.) Господи, зачем людям власть? Зачем искусство? Чесотка все это! Если ради чего и стоит жить, так лишь чтобы любимого человека сделать счастливым. Пусть не навсегда. Пусть всего лишь на миг. Но - счастливым. Просто счастливым... И так ли уж важно, чем за это придется расплачиваться?..

Быстро входит НИНА. На ней короткая шубка из серебристого меха.

НИНА. Андрей!.. Это правда, что ты подарил мне этих соболей?

Пауза.

ИНТЕРМЕДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ *

"Кабина зерноуборочного комбайна.

БРЕЖНЕВ (он в брезентовом дождевике). Июнь... и снова ни капли дождя... За все лето - ни капли!.. Кто не бывал в степи, тому не понять душевного состояния хлебороба... Сушь!.. Неделя за неделей, месяц за месяцем!.. Надо обладать крепкими нервами, чтобы выдержать это испытание. И сильным духом!.. Нам, коммунистам, не занимать силы воли! Справимся с засухой!.. И сорняки пошли... следовало ожидать! Овсюг!.. Иные растерялись: что делать? Дескать, силен овсюг!.. Нет, не силен. Он сорняк, наоборот, хлипкий. Он силен, когда хозяева плохи. Что делать, спрашиваете? А подождать надо, спровоцировать овсюг и уничтожить! Потом уж сеять. Нервы надо крепкие иметь. У кого нервы слабые, тому в полеводстве делать нечего!.. И в политике тоже. Недаром говорится в народе: есть хлеб - будет и песня!.."

Л.И.Брежнев, "Целина".

Картина пятая

ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

Там же, на сцене. Обстановка конца предыдущей картины - перед появлением Нины. Застыл в глубокой задумчивости ОРЛОВ. На него с недоумением смотрят ЧЕРНЫЙ, ПЫЖ и ГУДЗЬ. Воспользовавшись тем, что их внимание отвлечено, КРУПНОВ, прятавшийся за ширмой фотографа, перебегает поближе к выходу и скрывается за бруствером.

ЧЕРНЫЙ. Так в чем же?