В это время произошло серьёзное осложнение международной обстановки в связи с событиями в Испании, в которых Советскому Союзу пришлось негласно участвовать, помогая республиканцам, боровшимся с фашизмом. Однако в сложившихся условиях испортились отношения СССР с Англией, Францией, Румынией и Чехословакией, что ставило под сомнение возможность антигерманского объединения этих стран.
В условиях ухудшения международных и внутренних дел Сталин И.В. надеялся всё-таки продвинуть новую Конституцию в полном объёме. Но для этого надо было окончательно подавить даже скрытое сопротивление ортодоксальных коммунистов, которых в партии и за её пределами имелось ещё предостаточно. В связи с этим стали тихо, без малейшей огласки проводиться аресты ярых троцкистов, выявленных НКВД. Одновременно начались незаметные постороннему взгляду кадровые перестановки, направленные на укрепление позиций группы Сталина. Одним из таких назначений, произошедших 26 сентября 1936 года, явилось выдвижение Ежова Н.И. на должность наркома внутренних дел СССР. Всю свою работу новый нарком должен был координировать с заведующим Политико-административным отделом ЦК партии Пятницким И.А., который подбирал кадры для НКВД, контролировал и согласовывал действия этого ведомства с Наркоматом юстиции, Прокуратурой СССР и различными судебными инстанциями.
25 ноября 1936 года в Москве открылся VIII Чрезвычайный съезд Советов СССР, на котором с докладом о новой Конституции СССР выступил Сталин И.В. Помимо главных положений Основного закона страны, ставшей «государством рабочих и крестьян», докладчик остановился на поправках, которые были внесены трудящимися во время обсуждения проекта. Однако в процессе прений выступавшие больше говорили о необходимости борьбы с различного рода врагами, чем оценивали статьи новой Конституции. Это отражало настроение подавляющего большинства партийного, советского и профсоюзного актива, которым предложенная система выборов рассматривалась с точки зрения права и обязанности «уничтожить всякого врага – троцкиста, зиновьевца, националиста, меньшевика» и напрямую связывалась с необходимостью проведения репрессий. Причём к врагам они относили кого угодно, только не себя. И хотя 5 декабря 1936 года Конституция СССР была единогласно утверждена, главная, задуманная Сталиным цель смены на её базе бюрократического руководства за счёт альтернативных выборов оставалась неопределённой и крайне сложной задачей.
Несмотря на стремление сталинской группы мирными средствами решить кадровый вопрос, репрессии, весьма, правда, ограниченные, выборочные, по ранее раскрученным делам, всё-таки приходилось проводить. В феврале 1937 года был арестован ряд руководящих работников НКВД, включая бывшего наркома Ягоду. При этом по «кремлёвскому заговору» дали показания бывший комендант Московского Кремля Петерсон, назвавший в качестве соучастников Енукидзе, Корка, Медведева и Фельдмана, и Ягода, сообщивший о своих преступных связях с Рыковым, Бухариным, Томским, Углановым. Цель несостоявшихся путчистов заключалась в аресте Сталина и его сторонников и в создании нового правительства из состава заговорщиков.
Если силы троцкистов в партийных и советских органах были в определённой степени ликвидированы, то в высшем руководстве армии находилось значительное количество военачальников, которые действовали в Гражданскую войну под командованием председателя Реввоенсовета республики и наркома по военным и морским делам Троцкого Л.Д. и являлись его ставленниками и сторонниками. В мае 1937 года прошли аресты 82 военачальников, в числе которых были Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эдеман и другие. По приговору Верховного суда СССР «за нарушение воинского долга (присяги), измену Родине», выразившуюся в передаче немецкому Генеральному штабу важных сведений, восемь человек были расстреляны.
В это же время в административном порядке были сняты со своих постов многие партийные и советские руководители, которым было выражено «политическое недоверие». Внимательный анализ показывает, что всех этих деятелей объединяли такие общие «качества», как явная некомпетентность в руководстве, отсутствие высшего, а часто и среднего образования, слабость практического опыта работы по профессии. В революционную пору все они крайне быстро и слишком надолго заняли весьма высокие посты, но из-за недостатка знаний (которые не стремились пополнять) превратились в неумелых «начальников», слишком много мнивших о себе, но не приносивших реальной пользы порученному им делу.
23 июня 1937 года открылся очередной пленум ЦК ВКП(б), с началом которого собравшиеся единогласно поддержали ещё два решения Политбюро о «выражении политического недоверия» и снятии со своих постов ряда ответственных руководителей, а также об исключении из состава членов и кандидатов в члены ЦК с лишением их партийных билетов 19 человек «за измену партии и родине, активную контрреволюционную деятельность».
Естественно, что последовавший затем доклад о новом избирательном законе, который, «по предложению товарища Сталина», предоставлял любой общественной организации трудящихся право выставлять кандидатов в Верховный Совет СССР, совершенно не мог устроить партийную номенклатуру. «Старые революционеры» отчётливо почувствовали, что новыми альтернативными, состязательными выборами «на места устаревшего хламья, обюрократившейся или очиновничейся группы работников», каковыми они теперь и являлись, могут быть выдвинуты такие кадры, «которые в соответствии с основными требованиями теперешнего момента твёрдо, последовательно, разумно, со знанием дела» будут проводить сталинскую политику.
Предпринятые жёсткие меры по значительной очистке «авгиевых конюшен» советской бюрократии сильно напугали оставшихся на высоких постах партократов возможностью их последующего свержения. Кстати, и Сталин И.В., и Троцкий Л.Д. в своих выступлениях называли приблизительно одинаковую цифру имевшихся в партии различных «уклонистов» – порядка 30 тысяч человек. Вот они-то и спровоцировали массовые репрессии, чтобы в возникшей неразберихе постараться сохранить своё личное руководящее кресло.
Историк Ю.Н. Жуков, много лет изучавший сталинские архивы, так описал скрытые от нас события того времени [37]. Перед окончанием упомянутого выше июньского пленума ЦК секретарь Западно-Сибирского крайкома Эйхе Р.И. обратился в Политбюро с Запиской, в которой сообщал, что не разоблачённая до сих пор некая повстанческая контрреволюционная организация угрожает политической стабильности в крае, что особенно опасно в период подготовки и проведения избирательной компании. В целях быстрой и эффективной борьбы с очагами врагов партийный секретарь просил Политбюро санкционировать создание «тройки», наделённой правом выносить внесудебные приговоры, в том числе приговаривать и к высшей мере наказания.
28 июня 1937 года такое решение Политбюро (протокол 51, пункт 66) было принято, хотя оно противоречило всей предыдущей деятельности Сталина И.В., а потому не могло быть принято по его инициативе.
Кто же накануне самых демократических выборов, провозглашённых сталинской Конституцией, инициировал идею о создании троек с чрезвычайными полномочиями, ставших началом проведения в стране массовых репрессий 1937–1938 годов? Теперь стало известно, что перед июньским пленумом ЦК состоялось неформальное собрание, названное «чашкой чая», которое устроил заведующий отделом ЦК, курировавший НКВД, Пятницкий (Таршис) И.А. На этот негласный совет Иосиф Аронович собрал многих секретарей крайкомов и обкомов, старых большевиков и своих соратников по Коминтерну. Речь в кругу доверенных лиц шла о недовольстве проводившейся Сталиным политикой и о том, что имеются настроения устранить его от руководства партией. Именно тогда была достигнута принципиальная договорённость о единой позиции противодействия сталинскому курсу. Очевидно, именно Пятницкому-Таршису, этому ортодоксу мировой революции, длительное время руководившему Коминтерном, принадлежала идея повязать Сталина большой кровью и тем самым, под угрозой полной дискредитации, заставить его выполнять волю «старых революционеров». Однако можно предполагать, что, поскольку деятельность Пятницкого ещё с дореволюционных времён была связана с британскими спецслужбами, то идея кардинальной дестабилизации обстановки в стремительно развивавшейся стране была подсказана именно с туманного Альбиона. Почему бы в преддверии уже намечавшейся войны не устроить полный беспредел в стране Советов? А потом, умело манипулируя «общественным мнением», всю ответственность за кровавое побоище не свалить на Сталина? Очень даже в английском стиле.
