– Фролушкин страдает национализмом?

– Нет, что вы. Скорее обычной ностальгией, вызванной воспоминаниями об ушедшей юности. Сытой и весёлой, какой у меня лично, никогда не было.

– По сытости и весёлости ностальгии не бывает. Это тоска по Родине, дружок.

– Возможно, Глеб Иванович, вполне возможно… Да, совсем забыл, профессор предлагал остаться у него на ночь, но я отказался.

– Боишься?

– Чего?

– А вдруг он предпочитает исключительно мальчиков?

– Вы о чём, товарищ комиссар?

– Да так… В общем, отказался – и правильно сделал. Бежать впереди паровоза – не самое благодарное занятие. Подождём, когда он сам прибудет в заданную точку. Согласно расписанию.

– Вот-вот… И я об этом подумал!

– Но долго раскачиваться тоже нельзя. Времени у нас в обрез.

– Гм… Похоже, что вы, как и Фролушкин, познали Господа Бога.

– Куда нам, грешным? Кстати, что тебя подвигло на столь неоднозначный вывод?

– Только Всевышнему известно, сколько нам отпущено…

– Да я не об этом… В Европе давно попахивает новой большой войной, выиграть которую мы сможем только в том случае, если успеем очистить страну от всех внутренних врагов. Иначе растопчут нас господа империалисты, и следа не останется! А этого допустить нельзя.

– Скажите, а Фёдор Алексеевич в этом списке есть?

– Каком списке?

– Ну… Врагов народа.

– Я ещё не знаю. Впрочем, попадёт он туда или же нет, во многом зависит от тебя.

По дороге в общежитие Ярослав купил свежую «Вечернюю Москву», на ходу развернул газету и едва не обомлел.

Прямо на него глядели две пары горящих глаз, принадлежащих, как оказалось, обворожительным работницам Сталинградского тракторного завода Марусе Макаровой и Нине Славниковой, снятым во время посещения Большого театра.

В элегантных шёлковых платьях, в туфлях на каблуках!

Так вот кого он встретил у стен древнего Кремля!

Плечов свернул газету в трубочку и двинул в обратном направлении – в библиотеку к Оленьке.

К счастью, на сей раз в читальном зале не оказалось больше никого – Новый год на носу!

Сначала они долго толковали с глазу на глаз в том самом тёмном углу, где Фигина обнаружила материалы о происхождении знатного рода Радзивиллов, а потом, набравшись смелости, и вовсе отпросились ненадолго погулять…

Наталья Ефимовна – старшая смены – не возражала.

Влюблённые взялись за руки и понеслись в сторону исторического центра вдоль широкого московского проспекта по недавно благоустроенному тротуару, едва не налетев при этом на ещё одну молодую парочку.

– Простите… – по инерции пролепетал Славик и осёкся, признав в парне… своего бывшего сослуживца Пчелова.

Да-да, это снова был он!

Правда, внешне Вячеслав больше напоминал не отечественного рыцаря плаща и кинжала, а великосветского ловеласа.

Ну, самый настоящий барин!

Тяжёлая шуба из натурального меха на широченных плечах, шнурованные итальянские ботинки, входящие в моду в среде профессиональных альпинистов, к числу которых чекист никогда не принадлежал, тёплая, лохматая шапка из какого-то диковинного заморского зверя…

Рядом с ним – изящная барышня чуть старше двадцати с огромными, чистыми глазами «на пол-лица» и великолепной открытой улыбкой.

– Знакомьтесь, это Евдокия Викторовна, – представил свою спутницу Вячеслав и подмигнул – да так, что студенту окончательно стало ясно – о службе своего товарища в органах ему лучше не заикаться. – Знатная стахановка, кавалер ордена Ленина!

– Да это же Дуся Виноградова! – радостно завизжала Оленька. – Знаю, знаю! Знаменитая ткачиха Вичугской фабрики имени Ногина.

– Спасибо! – зарделась стахановка, справедливо принимая за комплимент её слова. – А вы? – она, не мигая, уставилась на Ярослава.

– Я – Славик! – смущённо пролепетал тот. – Мы с этим оболтусом, – вспоминая характеристику Бокия, он хотел добавить «тёзки и почти однофамильцы», но вовремя спохватился (кто знает, каким именем назвался лейтенант!) и, краснея, продолжил: – Играли вместе в футбол.

– С оболтусом? Как по мне, Иван Константинович вполне уважаемый и респектабельный джентльмен, если вам, конечно, известны такие слова… Кстати, милок, почему раньше ты ничего не рассказывал мне о своём увлечении? – Она скривила нежные губки, видимо, пытаясь изобразить если не обиду, то лёгкое сожаление по поводу своей недостаточной информированности и сразу расцвела очередной лучезарной улыбкой.

– Каком? – удивился Пчелов.

– Футболом!

– А… Давно это было. Во время нашей службы на Северном флоте.

– Ты ещё и служил? – восторженно протянула Дуся и неожиданно предложила: – Может, погуляете с нами?

– С огромным удовольствием! – мысленно хваля себя за осмотрительность, поспешил согласиться Плечов.

– Только недолго! – уточила его пассия. – Я ведь на работе.

– И где вы трудитесь, если не секрет?

– В библиотеке МИФЛИ.

– МИФЛИ… Что это за чудо?

– Московский институт философии литературы и истории, в котором обучается ваш покорный слуга! – с гордым видом расшифровал аббревиатуру Плечов.

– Значит, мы с вами коллеги-студенты. Я ведь тоже учусь!

– Где?

– В Промышленной академии имени Молотова.

– Вот и славно! – подвёл черту лейтенант. – Ну, пошли, что ли? Перекусим где-нибудь поблизости…

– Куда ты поведёшь нас сегодня, милок?

– В закусочную на Охотном Ряду.

– Ура!!! – захлопала в ладоши Ольга, у которой давно бурлило в животе – с утра девушка ещё ничего не ела.

Впрочем, как и её возлюбленный.

У входа в популярное питейное заведение толпилась уйма народа.

– Отгадайте загадку, – один хвост и много яиц? – предложил Пчелов и, не дожидаясь ответа, разъяснил: – Мужики в очереди за пивом!

Ярослав громко рассмеялся, а вот дамы сочли шутку пошлой, неуместной и дружно надули щёки.

Но ненадолго.

– Подождите здесь, я всё улажу, – мысленно коря себя за бестактность, Пчелов решил немедленно загладить вину и принялся барабанить в дверь служебного входа.

– Вам кого? – после долгого ожидания донеслось изнутри.

– Заведующую!

– Афанасьевну?

– А то кого же!

– По какому делу?

– По личному. Открывай быстрее, герой труда ждёт!

Лязгнула задвижка, и спустя мгновение, невысокая, пухленькая женщина в уже не очень белоснежных чепчике и фартуке (всё-таки последний день в её недельной смене) повела Пчелова по заставленному бочками тёмному коридору.

«Жигулёвское», «Русское», «Московское», «Мартовское», «Портер» – по цветным этикеткам на ходу изучал ассортимент закусочной ретивый служитель закона. Впрочем, особой надобности в этом не было – Вячеслав уже не раз бывал здесь.

Вдруг, словно из-под земли, на их пути выросла ухоженная блондинка средних лет.

– Иван Константинович, дорогой! Где же вы так долго пропадали?

– В заграничной командировке…

– И много прибыли принесли нашему славному Внешторгу?

– Достаточно. Нам бы столик на четверых.

– Ой, даже не знаю, что вам сказать – забито под самую завязку…

– А вы напрягитесь, Наденька…

– Может, соблаговолите в подсобку? Там мы собираемся иногда рабочим коллективом. Тесновато, конечно, зато никто не будет мешать.

– Премного благодарен…

– Пить что будете?

– Без разницы. Два светлого, два тёмного и что-нибудь к пивку – только быстро: мой товарищ… известный философ, очень спешит.

– Всё сделаем по высшему разряду.

– Спасибо, Афанасьевна.

– После благодарить будете.

– Понял, – оскалил ровные зубы лейтенант, мысленно определяясь с суммой чаевых, на которые он обычно бывал щедр.

Вскоре вся компания собралась в небольшом уютном зале, где уже был накрыт стол. Тарелка с тонко нарезанным «Советским» сыром, накануне доставленным с Алтая, несколько астраханских вобл и конечно же свежее пенистое пиво в новеньких полулитровых кружках с серпом и молотом.