– Почему мужская трость? Не куксись, я куплю тебе пряник.

– Много лет назад отец ходил с тростью. А потом, когда она стала не нужна, оставил ее в нашем загородном доме. Мы с няней жили там последние три года, – Катарина грустно улыбнулась, – пока венец не появился. А следом за ним гонец, карета…Все это.

– И ты хочешь меня убедить, что на самом деле не желаешь принять участие в Отборе? – сощурилась мора Ровейн. – Расскажи-ка это кому-нибудь другому.

Мэдчен ван Ретт вспыхнула до корней волос.

– То, что раньше я, как и все, хотела…

– А сейчас? Устав от тишины и запустения поместья, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь. – Мора Ровейн резко развернулась. – Не хочешь доказать миру, что со своей палкой ничуть не хуже других. Ты не сменила отцовскую трость на зонт. Чудный, кружевной дамский зонтик, который бы выполнял функции трости и был бы более приемлем для юной мэдчен. Нет, ты кидаешь свою хромоту всем в лицо, ты ее не скрываешь. Несчастные, сломленные люди сутулятся. У тебя ровный разворот плеч и прямая спина.

– Все это – плоды воспитания, мора Ровейн, – спокойно сказала Катарина.

– Я знаю, что я права. И ты, Цветочек, тоже это знаешь.

– Я ездила к белаторам и просила снять с меня венец, – возразила мэдчен ван Ретт.

– М-м-м, умоляла? Плакала? Может быть, встала на колени?

– Всего лишь попросила, – сдержанно заметила Катти. – Думаю, будь это возможно, мне бы помогли.

Выйдя в холл, Катти негромко спросила:

– Вы верхом?

– В карете, – скривилась мора Ровейн. – Твоя матушка настояла. Сказала, что ее Цветочек верхом не ездит.

– Что ж, она вам чуть-чуть соврала. Но пусть будет так.

Кареты Катарина не любила. Тряско, душно и страшно. Очень страшно. Прямо таки до холодного пота и закушенной губы. И, усевшись, она отвернулась от пытливого, внимательного взгляда – дуэнья будто что-то хотела прочесть по лицу мэдчен ван Ретт. Хвала богам, ей хватило чувства такта не беспокоить подопечную.

Когда карета остановилась, мора Ровейн соскочила на землю первой и взмахом руки создала для Катарины дымные ступени с одним высоким поручнем.

Спустившись, Катти поблагодарила дуэнью. И подавила невежливый вопрос: что за дар такой интересный у моры Ровейн? Про женщин-белаторов Катарина никогда не слышала. Что тогда? Германика управляет воздухом? Не очень похоже…

– Это дворец? – ахнула Катти, оглядевшись.

– Ты не смотрела, куда мы едем? – удивилась мора Ровейн.

– А должна была? – еще больше удивилась Катарина.

Потерявшись от такой наивности, Германика передернула плечами и негромко произнесла:

– Это часть дворцового комплекса. Сам дворец южнее, он, как ты должна знать, расположен в центре озера. Малый дворец для придворных соединен с ним галереей. С нее, кстати, очень удобно топиться.

– Что?

– Топиться, – повторила мора Ровейн. – Это непреходящая мода при дворе. Юная фрейлина, ступив на путь греха, внезапно осознает, как низко она пала, и бросается с галереи в воду. Откуда ее вылавливает возлюбленный, дальше свадьба, дети.

– А если не выловит? – с интересом спросила Катти.

– Не будет свадьбы, – пожала плечами дуэнья. – Так вот, любимый портной королевы пару лет назад был удостоен права выстроить себе дом на территории дворца. С тех пор мэтр Баско принимает только у себя.

– Хвастается?

– Ему только об этом не говори. Лучше вообще молчи.

– То есть, мора Ровейн, вы думаете, что вы его обидеть не сможете?

– Цыц, Цветочек, до язвочки ты еще не доросла.

Дом портного был уменьшенной копией дворца. Катарина только вздохнула: неужели королю и королеве это нравится?

– Хороший тон и способ ненавязчивой лести, – негромко обронила мора Ровейн, правильно расценив вздох подопечной.

– Дороговато встает такая лесть.

Сам портной оказался высоким и очень худым мужчиной. Вопреки ожиданиям, одет он оказался скромно и неброско. Если не принимать во внимание высочайшее качество ткани.

– Доброго дня, мэтр Баско.

Катарина постаралась присесть в реверансе. Трость, как всегда, скорее мешала, чем помогала. И в итоге переволновавшаяся девушка чуть не упала.

– Бедное дитя, – без капли сострадания произнес портной, поворачиваясь к ней спиной и отправляясь в глубь дома. – Тебе нелегко придется. Главное, не прыгай с галереи – во-первых, там теплая вода, во-вторых, не слишком глубоко, и в-третьих, там белаторы защитные плетения наставили. Последний раз прыгунью ногами вверх на берег доставили.

– Я не слышала, – удивилась мора Ровейн.

– Ай, прошлая неделя была настоящим фрейлинопадом, – пояснил мэтр Баско. – Массовая истерика – ни одной по настоящему знатной мэдчен в Отбор не попало. Да и шутка ли, всего семь девиц? Вот и посыпались фрейлины. Да так, что белатор Альтгар лично явился зачаровывать галерею. Да так и остался – король приказал ему, как главе Совета белаторов, «взять безобразие под контроль».

Все то время, что портной говорил, он продолжал идти. Даже не озаботившись пригласить за собой гостий. И Катарина с ужасом подумала о том, что, возможно, при дворе все похожи на мору Ровейн. Но тогда… тогда время благородных дерров и утонченных мэдчен ушло? Подумала и устыдилась своей невнимательности, ведь сказано было, что чужое отчаяние и попытки суицида стали развлечением для окружающих.

– Добро пожаловать в мою сокровищницу, – гордо произнес мэтр Баско и распахнул створки дверей. – Многие считают, что я возгордился сверх меры и перестал выезжать на дом. И я горд. Вот только на дом я никогда и ни к кому не выезжал. Даже ее величество изволит приходить ко мне. А все вот поэтому…

И он гордо обвел рукой огромное помещение, где царила ткань.

– Больше сотни видов тканей и почти две тысячи оттенков, – самодовольно ухмыльнулся мэтр Баско. – Для юной мэдчен я выберу насыщенный синий с отливом в морскую волну и, пожалуй, фиолетовый. А также цвет молодой мяты и средней насыщенности красный. Раздевайтесь и вставайте на табурет

Удивительно, но при всей помпезности обстановки табурет был хоть и крепок, но очень стар.

– О, вы заметили, да? Я купил его на первые заработанные деньги. И пусть с тех пор я сменил все-все, табурет оставил.

Катти ушла за ширму, где быстро скинула платье и надела простую рубаху. Все замеры производились магическим путем, но из-за плотной одежды в цифры могла вкрасться погрешность.

Все время, пока она торчала на табурете, мора Ровейн стояла рядом. А мэтр Баско был полностью погружен в свою магию.

– Так, с замерами покончено. Теперь оценим силуэт.

Катарина очень жалела, что не может посмотреть на себя со стороны – на ней возникали иллюзии платьев и тут же пропадали.

– Что ж, будем подчеркивать высокую грудь и тонкую талию. А вот бедра тяжеловаты, но правильный крой превратит их в еще одно достоинство. А что, мэдчен, не успели обратиться к белаторам до Отбора? Быть может, вам на трость чехол сшить?

– Моя травма при мне уже три года, – спокойно ответила Катти. – Чехол не нужен, спасибо.

– Есть какие-либо пожелания? – Портной явно хотел от них поскорее избавиться и приступить к работе.

– Я однажды видела платье. Плотный шелк сливочного оттенка. А на нем темная вышивка. – Катти улыбнулась. – А в остальном я верю в ваш гений.

Портной коротко кивнул и жестом показал гостьям на выход. Он уже был готов творить. Пусть все претендентки между собой похожи, в хромой мэдчен было что-то эдакое. И если он, Баско, это нечто уловит…О, тогда будет еще одна пройденная веха на пути к истинному мастерству!

– А ты молодец, – уже в карете сказала мора Ровейн. – Он теперь наизнанку вывернется, чтобы оправдать свою гениальность.

– Но разве это не так?

– Так, – кивнула дуэнья. – На вашей конюшне есть свободные лошади?

– Вы можете взять моего Обжору. Но он очень флегматичен и нетороплив.

– Ясно, тогда уж проще пешком.

– А куда вы спешите?

– Да так, – мора пожала плечами, – просто.