Кирана закусила губу и отвернулась, думая, что делать и как быть. Самым простым решением было бы оставить пленника в кабинете Хильды, а самой наведаться к императрице. И если Берси там — забрать. Но никак не пойти вместе с ним.

А что потом? Вернуть ее Медведю, получить взамен плащ, вернуться к императрице и закончить начатое? Забрать Аньель и бежать, бежать, бежать…

Но что, если Берингард абсолютно прав в своем предсказании от якобы не ошибающейся провидицы? Что, если сейчас мишка Берси умирает? Подавилась яблоком. Выпала из окошка тронного зала. Императрица посадила ее на пегаса, и девочка сорвалась.

Раздумья прервал сам Берингард, схвативший Киру за локоть. Он притянул ее к себе и заглянул в глаза.

— Ты никогда не теряла самого важного для тебя человека? Никогда?

Кира молчала, стараясь не смотреть на него.

— Неужели не было у тебя никого, дороже всего на свете, дороже тебя самой, твоей жизни, твоей смерти?

Она зажмурилась, стиснула кулаки.

— Если да, то ты понимаешь меня.

— Понимаю, — тихо отозвалась она, отворачиваясь. — Понимаю.

— Что бы ты сделала?

— Убила, — она резко обернулась и посмотрела медведю в глаза. В таком свете не было видно зрачка в радужке — сплошные черные бездны. — Я бы убила того, кто забрал у меня ее. И я убью.

— И я, — выдохнул он, ослабляя хватку.

— Если ты прав, если твоя дочь мертва, если в ее смерти виновата императрица, что ты будешь делать? — осторожно спросила Кирана, высвобождая руку.

— Значит, я убью императрицу.

Кирана кивнула и, задумавшись, обняла себя за плечи. Месть чужими руками — тоже месть?

— Помоги мне, — почти что беззвучно взмолился он.

Глубоко вздохнув, так, чтобы успокоилось сердце, Кирана кивнула. Медленно, словно сама не верила, что делает это.

— А если… — начала она снова, не веря, что мишка может быть мертва. Вот ведь совсем недавно была жива и здорова. Меньше часа назад.

— Ева сказала, что… — обреченно прошептал медведь.

— Ева вернулась?! — глаза Кираны округлились, руки дрогнули. Если это действительно сказала Ева, иного варианта просто не может быть. Ева не ошибается никогда. — Бегом! — рявкнула она, хватая Берингарда за веревку между связанных рук. Если Берси мертва, то что с Аньель?!

***

— Милая госпожа, стойте смирно, — просила паучиха-швея, закалывая вытачку на груди Аньель. Две другие швеи распределяли подол пышного платья, то поднимая его, то опуская.

— Так, милая госпожа? — спрашивали они на два голоса, пока козочка, глядя в зеркало, выбирала, подходит ли длина. — Так?

Аньель устало смотрела в свое отражение, совсем утомившись от бесконечной примерки. Белокурые волосы были высоко собраны в пучок и заколоты двумя длинными шпильками. На щеке красовался пластырь с вонючей мазью — свежий шрам лечить. Но все остальное иначе как «ворохом тканей» язык назвать не поворачивался. Большую часть вопросов швей про удобства и высоту того или иного элемента она даже не понимала. Они что-то делали, на восемнадцать рук подшивали, наметывали, закалывали иголками, отмечали и поправляли. И как только не путались и не мешали друг другу — загадка.

Козочка наклонила голову, заглядывая за зеркало. На ступеньках перед троном сидела императрица и играла с мишкой в кошачью колыбель. Берси широко-широко держала ладони, которые веревочка опутывала в сложном узоре. От пальцев к пальцам, практически симметрично. Изабель, склонившись над ней, размышляла, изредка тянулась мизинцами или указательными пальцами, пытаясь поддеть веревочку, но не могла придумать, где и как потом перетянуть узор на свои пальцы. Обычный вариант игры ей давно приелся, но отказать неугомонной мишке было сложно.

Берси хихикала, непрерывно ерзая на месте. Поджимала и выпрямляла пальцы на ногах, лапы уже обросли, будто и не начиналась никогда терапия Имагинем Деи.

— Ну-ну? — лукаво щурилась и едва не подскакивала на месте от гордости. Задала загадку императрице! Научила играть в кошачью колыбель!

Коротко хмыкнув, Изабель поддела на мизинцы две перекрестные ниточки, просунула пальцы и потянула узор наверх. Берси выпутала руки и с интересом глянула, что получилось у Бель. Кошачья колыбель из ниток была сложена идеально, вот прям сейчас клади котеночка, и…

Дверь распахнулась, и в тронный зал медленно вошел мужчина. Черная шкура в цвет волос едва не волочилась за ним. Густая спутавшаяся борода и выбившиеся пряди волос прятали лицо, делая его похожим на зверя. Выдавала разве что секира, которой дикий медведь обладать не мог.

Первой отреагировала генерал Алиса, в мгновение ока оказавшись перед незнакомцем. Извитый меч палача уперся острием ему в грудь.

Второй отреагировала императрица, поднявшись со ступенек и закрыв собой Берси.

Третьей — Аньель. Лиловое кружево вспыхнуло на ее шее, едва не ослепляя. Сглотнув, она медленно спустилась с лесенки и попятилась сперва за зеркало, но, сочтя его плохой защитой, поспешила за трон. Ворох ткани и тончайших кружев шлейфом заклубился за ней.

Швеи, прикрывая рты руками, убежали в ближайший угол и, забившись в него, словно подвальные паучишки, что-то запричитали.

— Бэи? — первой закричала мишка, смело выглядывая из-за платья императрицы. — Бэи! — увереннее, громче.

— Ты уверена? — Изабель крепко держала ее за руку, не доверяя детской интуиции.

— Пахнет! — девочка прижала ладонь к медвежьему носу и широко улыбнулась.

— Алиса, пропусти его, — громко и отчетливо проговорила императрица, не сводя взгляда с медведя.

— Он вооружен, — хмыкнула Алиса и мазнула синим языком по губам. — Куда только Кирана смотрит?

— Пусти. Это отец Берси, — Изабель спустилась со ступеней, ведя за собой мишку.

Алиса поджала губы и медленно подняла меч, отнимая его от груди незваного гостя.

— Ты точно уверена? — наклонившись, уточнила Бель у мишки. Та закивала. — Хорошо, иди.

Когда императрица разжала пальцы, Берси сорвалась с места и кинулась к Берингарду. Резво перепрыгнула через лесенку, на которой стояла для примерки платья Аньель, обогнула сложенные друг на друга рулоны дорогих тканей и с разбегу бросилась в объятья отца.

Берингард подхватил ее и крепко прижал обеими руками. Мишка приятно пахла медом, казалась, вся она — в меду. Чистые волосы, туго заплетенные в две косы. Нежная кожа, одежда, босые лапы. Выкупанная, приодетая, здоровая.

— Берси, — прошептал он, гладя ее по волосам. Она что-то по-медвежьи урчала, зарывшись мордочкой в шкуру и волосы. Живая. Невредимая.

Мишка плакала, сильно-сильно обнимая его за шею, вжимаясь всем телом. Бессвязно, как звереныш. Маленький, совершенно счастливый медвежонок.

Берингард поднял голову и встретился взглядом с глазами Изабель цвета синего льда.

— Могу ли я уйти? — тихо спросил он, прижимая дочь к себе одной рукой.

— Нет, — мотнула она головой и холодно посмотрела за него, — не можешь.

Двери тронного зала замкнулись на ключ, а медведь почувствовал за спиной присутствие палача империи.

— Клянусь, я никого не убил. Я никому не причинил зла. Я просто хочу забрать свою дочь.

Императрица повела плечом.

— Я вижу, что ты пришел за Берси. Но отпустить не могу.

— Казните? — прошептал он, прижимая одно ухо Берси к плечу, а другое накрыв ладонью.

Изабель медленно кивнула.

— Ты дошел аж до меня, минуя всю охрану, что у меня есть. Как? Кто тебе помог?

— Я могу выкупить свободу? — медведь тяжело вздохнул, опасаясь, что придется прорываться из замка ангелов боем. Не хотелось рисковать Берси, только не ею.

— Ее свобода стоит твоего ответа. А твоя свобода стоит еще больше, — императрица усмехнулась и с вызовом глянула медведю в глаза.

— Кирана, — тихо выдохнул Берингард, отворачиваясь.

Изабель что-то передала генералу на языке жестов. Что-то увидела в ответ. Жестами уточнила приказ.

Через мгновение извитый меч генерала пролетел над медведем, императрица поймала его за рукоять и опустила острием в пол. Ключ провернулся, ощущение присутствия генерала исчезло, дверь закрылась обратно и замкнулась на два оборота.