Королева секунду с презрением смотрела на него, затем гневно воскликнула:

   -Вы , Джулио, ни о чем не хотите думать, кроме денег. А честь королевы для вас ничего не значит!

   И с этими словами она зарыдала, отвернув лицо от кардинала.

   -Ну, полно, полно вам,- стал успокаивать ее Мазарини,- хорошо, обещаю, больше ваше величество об этом Бруселе не услышит.

   Королева улыбнулась сквозь слезы, которые стали быстро высыхать на ее шеках.

   Возвратясь к себе, де Тревиль увидел ожидавшего его в приемной д*Артаньяна и, сделав ему знак следовать за собой, прошел в кабинет.

   -Итак, молодой человек,- строго спросил он, подкрутив ус,- почему вы скрыли от меня то, что произошло здесь с вами в последнее время?

   -Но месье,- искренне удивился юноша,- я ничего от вас не скрывал. Да и ничего особенного со мной не произошло... Разве, что эта стычка в переулке? Но я не счел этот случай настолько важным, чтобы рассказать о нем вам.

   -В Париже любая случайность может быть важна, - все еще ворчливо произнес де Тревиль,- но все же, что это была за стычка, расскажите подробнее?

   Внимательно выслушав рассказ д*Артаньяна, капитан , расхаживавший по кабинету заложив руки за спину, остановился и удовлетворенно хмыкнул:

   -Ну, теперь, кажется, все кусочки мозаики сложились в одно целое. Так вы говорите, все началось с того, что нападавшие на вас крикнули "сдавайтесь Рошфор!".

   -Да, месье. Так вы знаете, кто эти люди?

   -Во всяком случае, догадываюсь,- нахмурясь, ответил капитан.- Но ладно, об этом позже. А сейчас прошу вас ознакомиться с этим документом.

   С этими словами он протянул д*Артаньяну указ о зачислении его в роту мушкетеров.

   Выслушав поток благодарностей от вновь испеченного мушкетера, де Тревиль сказал:

   -Благодарить вам следует не меня, а его преосвященство кардинала. Без его вмешательства, королева вряд ли подписала бы этот указ. Но вот это меня и беспокоит. Как старинный друг вашего отца, хочу предупредить, что, судя по всему, кардинал Мазарини попытается использовать вас в своих целях. Как поступать, дело, конечно, ваше, но запомните: кардинал чрезвычайно скуп и алчен, щедр на обещания, но выполняет их очень редко.

   Вечером счастливый д*Артаньян явился на квартиру к Серко и Верныдубу. Увидев юношу в новеньком голубом плаще королевских мушкетеров с вышитым серебряным крестом на нем, друзья бросились поздравлять его. На столе появилась бутылка шампанского, пробка выбитая ударом могучей ладони Верныдуба ударилась в потолок, в стаканы хлынуло струей вино. В этот раз, д*Артаньян, ограничившись стаканом игристого напитка, поблагодарил друзей за поздравление и предложил встретиться завтра, чтобы отметить его производство в мушкетеры уже по-настоящему.

   -Мне рекомендовали трактир "Отшельник" на Монетной улице. Говорят, он знаменит своей кухней.

   -Действительно, готовят там неплохо,- согласился Серко.- Значит, договорились. Мы с месье д*Экстрирперше завтра заглянем к вам в "Козочкук".

   -Нет,- немного подумав, ответил юноша, - завтра состоится богослужение, на котором будет присутствовать королевская семья. Охрану Соборной площади станут нести гвардейцы и мушкетеры. Поэтому нам лучше встретиться после богослужения в конце улицы Кокатри, а оттуда и до Монетной рукой подать.

   -Конечно, - сообразил Серко,- а вам от Соборной площади достаточно будет пройти по улице Святого Христофора, чтобы оказаться на Кокатри. Итак, до завтра!

   На следующий день с утра тысячи парижан заполнили Соборную площадь. Всем было известно, что сегодня состоится богослужение , на котором будет присутствовать королева-мать и юный король. Когда площадь перед собором Богоматери уже была заполнена, появилась рота мушкетеров де Тревиля, расположившаяся у входа в собор. В десять часов прогремел пушечный выстрел, возвестивший о выезде из Лувра короля и королевы. Толпа заволновалась, всем хотелось лицезреть венценосных особ. Д*Артаньян, оказавшийся первый раз в составе такого караула, также был взволнован и возбужден, ведь ему предстояло воочию увидеть королевскую семью и других вельмож. Между тем, толпа запрудила не только площадь, но и улицы перед ней, поэтому процессия, состоявшая из кареты королевы, короля, кардинала и еще десятка экипажей их придворных, продвигалась медленно под конвоем гвардейцев. Юный король периодически выглядывал из окна своей кареты с важным видом и даже едва кивал толпе, разражавшейся восторженными криками:

   -Да здравствует король!

   Наконец, кареты достигли площади и остановились у входа в собор. Все прибывшие один за другим, не спеша, вошли под его сумрачные своды, и вскоре богослужение началось.

   Д*Артаньян все это время пожиравший глазами королеву, короля, Мазарини и других придворных, заметил, что когда все вошли в храм, карета, украшенная гербом лейтенанта гвардейцев де Коменжа, отделилась от других и медленно отъехала в конец улицы Святого Христофора. К концу богослужения, он также увидел, что Коменж вышел из собора и, подозвав к себе двух гвардейцев, не спеша направился вслед за каретой. Спустя несколько минут все молившиеся вышли из собора и, усевшись в свои экипажи, направились к Лувру. За ними последовали и мушкетеры, но д*Артаньян, получив разрешение своего сержанта, поспешил к месту встречи с Серко и Верныдубом, которые, как он думал, уже ожидают его.

   Быстро пройдя по безлюдной улице Святого Христофора, он чисто механически отметил про себя, что ни Коменжа, ни его кареты здесь нет. Однако, свернув на Кокатри, д*Артаньян с удивлением увидел большую толпу, собравшуюся возле одного из домов. Там же стояла и карета Коменжа, окруженная горожанами. Самого лейтенанта он не видел, но на втором этаже дома вдруг распахнулось окно и истошный женский голос закричал:

   -На помощь! Помогите советнику Бруселю, его хотят арестовать за то, что он защищал народ! На помощь!