Сколько времени прошло еще, вспомнить позднее никто не мог, но вдруг в задних рядах рейтар раздались тревожные звуки труб. Солдаты, уже фактически выбившие казаков с валов, сплошь скользких от потоков горячей крови, внезапно стали быстро откатываться назад. Уцелевшие казаки , не понимая, что происходит, опять взобрались на опустевший вал. Больше никто не стрелял, пороховой дым развеялся, унесенный порывами ветра, и перед казаками открылась картина, наполнившая их сердца чувством безумного восторга. Слева со стороны польско-литовских позиций катился настоящий вал густой темной пыли поднятой тысячами конских копыт, сверкали в солнечных лучах молнии сотен сабель, солнечные зайчики отражались от наконечников казацких пик: на выручку своим погибающим казакам во главе двух тысяч всадников летел на гнедом аргамаке наказной гетман Дорошенко.
Но как бы грозно не выглядели казацкие полки, не их испугался полковник дЭберт, его рейтары и солдатские полки Шеина. Немного дальше в стороне от конницы Дорошенко сверкающей стальной лавииой на войско Шеина неумолимо накатывались панцирные хоругви Великого гетмана Литовского Радзивилла и смоленского воеводы Гонсевского, а немного дальше разворачивалась к бою собственная панцирная хоругвь короля Владислава IV, впереди которой на буланом в яблоках коне в развевающейся за плечами бурке, мчался с палашом в руке поручик Стефан Чарнецкий. Серебряными молниями сверкали взметнувшиеся вверх палаши в руках закованных в железные доспехи воинов, ощетинившихся своими грозными копьями; слитный звук мерно качающихся на скаку страусиных крыльев наводил ужас на противника, а леопардовые шкуры на плечах гусар придавали им вид каких-то сверхъестественных существ.
Тем не менее, рейтары полковника дЭберта успели развернуться фронтом к своим страшным противникам и даже произвести залп, но в следующий момент строй их оказался разорванным и центр отброшен прямо к Днепру. Затем гусары разделившись, обрушились вместе с казаками Дорошенко на оставшиеся беззащитными фланги кавалерии дЭберта.
От полного уничтожения рейтар и солдат спасло только то, что уже неподалеку был вагенбург, окружавший основные силы воеводы Шеина. Не выдержав удара крылатых гусар, рейтары дЭберта все же избежали полного разгрома, укрывшись внутри вагенбурга. Солдатам пришлось хуже, погиб их командир полковник Унзен. Шеину под прикрытием вагенбурга пришлось отступить на старые позиции у Жаворонковой горы.
Бой еще продолжался , когда к Хмельницкому, окруженному своими уцелевшими казаками, подъехал гетман. Срыгнув с коня, он обнял Богдана и троекратно расцеловал.
-Ты и твои люди совершили настоящий подвиг. Еще одну славную страницу вписали в историю реестрового войска!
-Но как вы успели так быстро? Я уж и не надеялся...,- не договорив, Хмельницкий махнул рукой.
-Да, если бы не он, то не успели бы, - повернувшись куда-то назад, ответил Дорошенко. В это время из-за его спины выглянул улыбающийся Серко. Кривонос, стоявший рядом с Хмельницким сразу все понял. Он широко улыбнулся и показал Ивану большой палец.
Тесно окружив наказного гетмана и Хмельницкого, казаки не сразу заметили, как к ним подъехала группа пышно одетых всадников.
Лишь громкий голос Оссолинского : "Его величество король!"- заставил всех отпрянуть от гетмана и, сняв шапки, склонить головы в низком поклоне.
Владислав, отбросив полагающиеся в таких случаях условности, спрыгнул с коня, подошел к Хмельницкому и, протянув ему руку для поцелуя, сказал с улыбкой: "Вижу, пан войсковой писарь, ты уже успел испробовать мой подарок в деле! И должен признать, самым достойным образом".
Богдан, опустившись на одно колено, приложился губами к королевской руке и, оставаясь в этом положении, поправил Владислава:
-Ясноосвецонный король ошибается, я только казацкий сотник.
-Вот странно,- улыбнулся король, подавая ему знак встать с колен,- а королевская грамота свидетельствует о другом.
Он протянул руку назад и Оссолинский вложил в нее лист бумаги, скрепленный королевской печатью.
Передавая грамоту Дорошенко, принявшему ее с низким поклоном, король, по-прежнему, улыбаясь, произнес:
-Если войсковой писарь не доверяет словам своего короля, то, надеюсь, пан старший казацкого войска не станет оспаривать королевскую грамоту!
Столпившиеся вокруг казаки побросали шапки вверх и громкими криками приветствовали своего нового войскового писаря.
9 октября королевские войска полностью окружили лагерь воеводы Шеина. В конце ноября Шеин попытался сделать несколько вылазок из осажденного лагеря, но ловушка к тому времени уже была плотно захлопнута. Казаки заняли Дорогобуж и полностью перекрыли дорогу на Москву. У осажденных не хватало продовольствия, начались болезни. Но и полякам задерживаться под Смоленском смысла не было. В конце января по предложению короля начались переговоры. 14 февраля 1634 года воевода Шеин капитулировал, получив право на беспрепятственное возвращение в Москву со знаменами, ручным оружием и 12 полевыми пушками, но оставив полякам всю осадную артиллерию. Часть наемников перешла на службу к полякам. В Москву воевода привел немногим более 8 тысяч солдат. Царское правительство обвинило его и Измайлова в государственной измене и 28 апреля 1634 года они были казнены. Смоленский поход обошелся полякам в 6450000 злотых ( 2150000 флоринов), донельзя истощив королевскую казну.
После столь удачного завершения дела под Смоленском Владислав 1У повел свои войска на Москву, до которой оставалось 300 верст, но героическое сопротивление небольшой крепости Белой спутало его планы захвата столицы Московского государства. Деньги в казне кончились, жалованье кондотьерам выплачивать стало нечем, наемники отказывались продолжать службу. По заключенному вскоре Поляновскому миру он вынужден был официально отказаться от своих притязаний на московский трон, возвратить все документы, связанные с его избранием в 1610 году ( в частности, крестоцеловальную запись бояр) на московский престол, возвратить на родину останки царя Василия Шуйского, умершего в польском плену, признать законным царем Михаила Романова. Границы восстанавливались по положению до Смутного времени, но с оставлением за Польшей захваченных ею территорий.
Глава девятая. Кодак.
