— Пусти меня… Я… Я… не могу… — и только дева договорила, как вновь впала в сон, разнежившись на лежаке в форме «судьи».

Через несколько минут он донёс её до камеры, где валялись и молили полумёртвые мученики, истекающие кровью и слизью. Гари пытался найти более-менее чистое место, чтобы уложить девушку и не испачкать её. Но всюду лишь грязь и оторванные части грешников и только в небольшом углублении стены, где лежал мученик без ног, было едва ли свежо. «Судья» подошёл к нему и, крича шёпотом, прогонял душу.

— Я — «высший судья» адского совета распределения, приказываю тебе, жалкий грешник, убраться отсюда и освободить место!

— Я… Кхе-кхе… я… не могу, — закашливаясь после каждого слова и бессильно поднимая руки, отвечал мученик.

— Я приказываю! Ты либо подчиняешься, либо отправляешься на «особые мучения». Знай, я об этом позабочусь! — громче и рассерженнее шептал Гари, подталкивая грешника туфлями.

— Хорошо… Кхе-кхе… хорошо… — он калачиком подкатился к краю выступа и, как мешок с камнями, с хрустом костей упал на пол. Грешник стонал от боли, но Гари пнул его, дабы не шумел, и стал аккуратно укладывать деву.

Она идеально вошла туда, будто его делали специально под неё. А приятное тепло камней, что отдавало ложе, согревало, начавшую мёрзнуть, кожу леди. Расталкивая всех тех, кто лежал на полу, Гари вышел из общей камеры. Оперевшись на стену, загнув ногу, он просто стоял и смотрел на неё. Смотрел, не отводя глаз, дабы не пропустить ни единого движения. Он даже моргать стал реже, из-за чего у него стали болеть глаза, но взгляд всё равно нельзя было отвести.

У Гари в душе воспылало новое чувство, которое ему никогда раньше не удавалось попробовать. Он знал, что такое животная страсть, инстинкт, который во многом и влечёт людей друг к другу. Но тут… это что-то другое. Хоть эта дева и красива, но похотливое желание пропадает каждый раз, как ему удаётся посмотреть на неё. В голове столько мыслей. Гари не осознаёт, что ему делать дальше. Пробудить её и сказать что-то, или просто уйти, чтобы подождать момента. Нет ни решимости, ни решения. И поэтому он просто стоит, не осознавая, что же делать…

Сколь мучительны любви порывы.

Как отвратительны желания сладострастные,

Что так часто неприхотливы,

Слабы, низки и вовсе не приказные

В этом состоянии Гари пробыл ещё полчаса, надеясь застать пробуждение девы. Но к нему прилетел испуганный и взъерошенный Маалан. Он пытался отдышаться и что-то сказать, но из-за глубоких вздохов получалась лишь околеситься.

— Там… Фух… Тебя… Пхаа… погоди… — бес улёгся прямо на пол, сложив руки на животе.

— Так чего случилось? — дождавшись, пока Маалан отдохнёт, спросил Гари.

— А, да там тебя Сатана ищет. Говорит, что ты должен был быть у него в кабинете ещё час назад. Злой, стучит пальцами по столу, карябая его когтями. Короче, тебе бежать пора, — достав блестящую флягу из-за спины и попивая из неё пахучий отвар, говорил Маалан.

— Погоди, а сколько времени? — стараясь найти часы в плаще, продолжил Гари.

— А, уже девять часов, — вытащив из шейных складок старинные карманные часы, спокойно ответил бес.

— Как девять! Чёрт! — с округлёнными глазами и дрожью в руках, крикнул Гари и побежал сломя голову по коридорам катакомб.

— Так, а чего он меня позвал? — оставшись на том же месте, про себя сказал Маалан, пожимая плечами и попивая бурду.

Глава шестая

Гари сидел на неудобной табуретке, что давно поистаскалась. Ей, наверное, уже не одна сотня лет, и она пережила не одну тысячу седалищ. А Дьявол пешим ходом мотался по комнате, не переставая отчитывать «судью». И даже рубиновый огонь глаз стал ещё сильнее, опаляя каждого, кто в них всмотрится.

— Тебя не учили, что приходить нужно вовремя?! Ты вообще понимаешь, перед кем сидишь?

— Да… но там просто… — говорил в пол Гари, не желая поднимать головы.

— Неважно! Если бы не твой статус первого, давно тебя отправил бы в ледяное озеро Коцит!

— указывая на гигантов, что ходят вокруг этого водохранилища и толкают мучеников копьями титанов.

— Я понял, больше этого не будет…

— Ладно. Во-первых, у тебя уже очередь собралась и пора заняться работой. Во-вторых, помнишь ту девушку, которую ты относил?

— Да, конечно. Не правда ли она красивая? — позабыв о всех переживаниях и страхах, спросил Гари, будто обращаясь к другу.

— Ты больной? Это — Стультиэль! Она — ангел! Я просто забрал у неё образ божественного, в котором у неё есть силы, и оставил лишь образ человеческий. Если хоть пальцем к ней притронешься, я тебя в Центр Ада отправлю, НАВЕЧНО! — явно рассерженно и злобно крикнул Мефистофель. — Твоя задача: сделать бумаги о депортации в Рай. Всё официально, по бланку, что у бесов спросишь. Потом сходишь, возьмешь у неё подпись и ВСЁ! Хоть одно лишнее телодвижение, и гореть тебе, падла, вечно! Понял?! — нагнувшись к лицу «судьи», плюясь ему в глаза, рявкнул Сатана.

— Да, конечно… всё будет в лучшем виде, — вытирая слюни, что жглись как кислота, тихо ответил Гари.

— Так чего сидишь, кусок дебила! Руки в ноги и вали! — подняв «судью» в воздух одной рукой и дав ему ободряющего пинка, выкинул Дьявол Гари из кабинета.

Вскоре он был на своём рабочем месте. Он привычно стучал печатью в дела грешников, думая о том, что произошло. Гари понимает, что любые попытки сблизиться с тем, кто ему так внешне приглянулся, могут окончиться очень мучительно. Но, как говорят на Земле, сердцу не прикажешь, и сколько бы он не пытался отвлечься от мыслей о прекрасном лике и невероятном стане девы, они всё равно преследовали его.

Очередь, как оказалось, была не очень большой, и через несколько часов грешники вновь кончались, дав свободное время труженикам. Бесы достали склянки с разноцветными напитками и пахучие свёртки с едой, один вид которых вызывал позывы рвоты у Гари. Но он не принялся, как всегда, болтать с ними, пробуя новые «изыски» адской кухни, а сидел, пожевывая железную ручку, пытаясь сочинять стихи.

— Чего ты делаешь? Может, лучше пошли с нами поедим. Сегодня Гавлан приготовил отборные пироги с глазами мучеников. М-м-м, просто блаженство, — крутясь около спины, говорил Евлан, пожёвывая сырой кусок мяса.

— Мне не до вас! Я занят! — отмахиваясь от чёрта, как будто он муха, нервозно отвечал Гари.

— Чего ты пишешь? Дай посмотреть! — сказал Евлан и схватил помятый кусок бумаги. На нём написаны отрывки стихов, что тяжело прочитать из-за кривого почерка писателя. — Ребят, смотрите, что тут Гари пишет!

— Отдай! Гад летучий, отдай! — кинув ручкой в беса и побежав за ним, сказал «судья».

— Слушайте! — пытаясь оторваться от Гари, а после, взлетев к потолку, где его не могли достать руки «судьи», он пафосно начал читать.

Так слабы человеческие души.

Но как сильна тяга их к божественному.

О Боже, отец её, навечно нас свяжи,

И жизнь приведи к концу тождественному.

После Евлан спустился на пол и положил бумагу на стол. А остальные бесы прекратили бесконечное поедание пищи. Они посмотрели на Гари, который печально вздыхал. Он безжизненно упал на кресло и стал рвать волосы на голове.

— Только не говори, что ты влюбился в ангела. Ты вообще понимаешь, кто она и кто ты? — с укоризной в голосе говорил Маалан, вытирая грязные щёки.

— Да, мне уже все это сказали! Да и не любовь это! Не может появиться любовь от одного взгляда и прикосновения! — громко отвечал Гари, размахивая руками.

— Может, братан, может. Вы люди такие слабые в духовных делах. Без обид, но многие персоны Земли так подвержены блуду, что они готовы наброситься на первое, что им понравилось, — говорил Маалан, похлопывая по плечу «судью».

— Это точно. Человеку просто нужен тот, кто сможет ему принести то самое «карманное счастье», если ты понимаешь, о чём мы, — быстро поднимая и опуская брови, продолжил мысль Гавлан. — Так что лучшее решение - это суккубы! Мы сегодня как раз собирались их навестить. Лилит провела среди них ревизию, поэтому остались только лучшие. Мы тебе подберём хорошего хамелеона. Станет она тебе и ангелом, и демоном, хоть Мефистофелем, если захочешь, конечно. Ну что? –облизывая губы, задорно спросил бес.