Я сделал приглашающий жест и мы, пройдя через ворота, по лестнице поднялись в кабинет Дорофеева, где расселись за длинным столом друг против друга.

– Мне очень приятно приветствовать военного наблюдателя ООН в такие не простые для них дни у нас. Мы выражаем сочувствие происшедшему захвату в заложники четырёх офицеров ООН и надеемся что данная трагическая ситуация благополучно разрешится. – Я замолчал, давая теперь возможность задать вопрос или высказаться Филиберу.

– Спасибо за тёплые слова, но по просьбе руководства я приехал узнать какова на настоящий момент обстановка? Если ли изменения? – Задал вопрос Филибер через Георгия.

Я решил ответить нейтрально, вспомнив, что должен изображать небольшого ума офицера. И что самое интересное, мне не хотелось в глазах спокойного и умного француза, который внимательно и благожелательно смотрел на меня, выглядеть оптимистическим дураком. Ладно, потом сыграю эту роль.

– Могу вас успокоить: обстановка в Зоне безопасности напряжённо-спокойная. Уровень кримиогенной обстановки в связи с проведением полицейской операции снизился до минимального. Имеются определённые элементы нестабильности, но они носят локальный характер и находятся под нашим контролем.

– Что это за элементы нестабильности и каков их характер?

В душе я чертыхнулся и мне нужно сейчас мгновенно понять в каком виде выдать имеющую у меня информацию, особенно ту, что мне довёл особист. И имел ли я право сейчас ей оперировать? Пауза уже затягивалась и я принял решение.

– Я понимаю, что операция по освобождению заложников требует сосредоточения определённых полицейских сил. И по соглашению с Грузией, с командованием Миротворческих сил России, миссией военных наблюдателей ООН и руководством Абхазии в Зону безопасности «Южная» были введены спец. подразделения, дополнительные полицейские силы, четыре единицы бронетехники. Но помимо этого у нас есть сведения о наращивание своих сил в среде абхазских беженцев абхазской прокуратурой в изгнании. В настоящее время в Зоне безопасности созданы все предпосылки для формирования, по возможно некому сигналу, достаточно мощной группировки и куда она может повернуть, я думаю, гадать не надо… А это уже нарушение четырёхстороннего соглашения по соблюдению мира в этом регионе.

Филибер внимательно слушал и я продолжил: – Поэтому мы выражаем по этому поводу беспокойство и просим вас довести это беспокойство до своего руководства. Мы надеемся, что по окончанию полицейской операции миссия ООН совместно с нами предпринят все усилия, чтобы выдавить введённые в зону полицейские силы и спец. подразделения, а также бронетехнику. Просим вас обратить внимание на места дислокации полицейских сил абхазской прокуратуры в изгнании….

В принципе, самое главное было сказано и дальше разговор пошёл уже ни о чём, а когда визитёры собрались уходить, произошёл смешной случай. Внезапно на улице произошёл сильный взрыв и взрывной волной сорвало почти всю полиэтиленовую плёнку с окон в кабинете и наверняка не только в кабинете у Дорофеева. Я хоть и знал, что Тетенов будет взрывать гранатомётный выстрел, но не думал, что это произойдёт почти под стенами нашего штаба. Филибер с Георгием вздрогнули, сильно побледнели и вскочили со своих мест. Может быть, они и побежали бы в испуге из кабинета, но глядя на мою спокойную реакцию, медленно опустились на стулья.

– Что это произошло? – Спросил Георгий.

– Извините, я забыл вас предупредить, что мы только что уничтожили взрывом гранатомётный выстрел, который во время нападения улетел от вашей миссии к полицейскому управлению. Наш сапёр, капитан Тетенов, обезвредил его, привёз сюда и уничтожил. Так что всё нормально.

Филибер и Георгий через пять минут уехали, а я слегка пожурил сапёра.

– Тетенов, ты чего дальше не мог отнести выстрел? Рвануло так, что мои гости чуть под стол в испуге не полезли прятаться.

– А чё…? Я отошёл на пятьдесят метров и взорвал. Всё было учтено. Тротила то было всего сто грамм…

– Ну, если всё было учтено, то иди и заклеивай окна в кабинете у Дорофеева.

После того, как Тетенов, набрав кнопок, ушёл со свертком полиэтилена в кабинет Дорофеева, я задумался. Мне не нравилось затишье, которое установилась как вокруг террористов, так и в моей деятельности. Уже третье сутки сижу у радиостанции, готовый принять мгновенное решение, даже не представляя какое, а ничего не случается. Вроде бы радоваться надо… Но мой огромный военный и практический опыт подсказывал – что-то зреет… И надо быть настороже.

Захрипела радиостанция и я невольно бросил взгляд на часы – 16:29.

– 350й, Я 310й, Приём. – 310й был позывным начальника 301 блок-поста и я, насторожившись, взял трубку.

– 310й, Я 350й слушаю.

– 350й, от меня только что ушёл начальник грузинского полицейского поста, что рядом с нами. Он сообщил, что сегодня ночью, может быть завтра ночью, на их пост готовится нападение. Если на них нападут, то они будут отступать на наш 301й пост. Что делать?

Я с досадой плюнул на пол, чёрт побери – сглазил…. Задумался на несколько секунд, после чего стал ставить задачи.

– 310й, выясни следующие вопросы: Откуда у них такие сведения? Сколько их человек на посту? Если ли у них связь и с кем? Кто на них хочет нападать? Давай узнавай эти вопросы, а я тут приму меры по твоей информации.

От 301го поста до поста грузинских полицейских было метров 250-300. Наш блок-пост располагался почти на берегу реки Ингури и прикрывал подходы к мосту через пограничную реку. На другом конце моста, это метров 400-500, располагался, 201 блок-пост Северной Зоны безопасности. На нашем блок-посту и на блок-посту «северных» находилось по тридцать солдат и по два офицера. То есть было достаточно сил для отражения первой атаки, для того чтобы продержаться до подхода подмоги. В Северной Зоне безопасности, в деревне Чибурхинджи, располагался такой же мотострелковый батальон и на помощь моим, если что произойдёт ему ходу минут десять. Мне, в случае тревоги, до блок-поста, на максимальной скорости понадобится 20-25 минут ходу. Исходя из этого, за пятнадцать минут пока начальник поста прояснял все поставленные вопросы, я уже принял решение. А информация, которую сообщил начальник блок-поста, только придала уверенности в принятом решении.

– 350й, Я «310ый». Начальник грузинского поста майор Шкория. О нападении ему сообщил его родственник, который пришёл из соседней деревни и сообщил, что ему стало известно. Нападение организовывают звиадисты Зугдидского района с целью отвлечения части сил от населённого пункта Джихаскари. На посту 12 полицейских. Майор Шкория сообщил информацию о нападении в городскую полицию, но там сказали – держитесь сами, помощи не будет. Что самое интересное – грузинские полицейские больше на нас, на русских, надеяться, чем на своих. Приём.

– 310й информацию принял. В случаи нападения на грузинский пост, огнём прикрыть отход полицейских на наш пост. Но будьте сами бдительными. Вполне возможно, что удар по грузинскому посту будет отвлекающим, а основной целью для них будет наш блок-пост. Сразу же после нашего с тобой разговора сообщи об этой информации начальнику блок-поста «северных» и договорись с ним о взаимодействии, а я сейчас свяжусь с их командиром батальона и договорюсь, чтобы в случае нападения он свою резервную группу кинул к тебе на помощь, а я с нашей стороны ударю. Давай действуй. Удачи тебе, связь каждый час.

Командующий был занят, поэтому информацию о нападении доложил генерал-майору Суконному и своё решение по ней. Генерал одобрил и в свою очередь «обрадовал».

– Ну, что завтра принимай гостей. Я, Буйнов и ещё пару офицеров подъедем, для оказания вам помощи. Так что готовься…

Я с «радостью» в голосе выразил благодарность, но сам чертыхнулся, когда положил трубку на стол. Только их тут не хватало. Немного подумал и, зная Суконного, решил продублировать информацию о возможности нападения полковнику Кутепову заместителю Командующего и не ошибся.

Кутепов, как всегда внимательно выслушал, и похвалил.