– Вижу, улыбаешься – значит вспомнил. Вот так подполковник Мошкин напьётся и упадёт. Кстати, его ООНовцы и не примут – опозорился он, – Командующий развёл руками и многозначительно помолчал.
– Подполковник Петров, – менторским тоном продолжил Командующий, – эта кандидатура даже не рассматривается. Единственно, что он может хорошо делать, так это организовывать мероприятия и концерты. Так он и будет вместе со своей женой болтаться по блок-постам и бренчать там на гитаре на радость солдатам.
– Буреев, подполковник. Ну…., этот выпьет и никому слова не даст сказать. Сам выболтает всю информацию и ещё потом будет искренне и долго удивляться – откуда, мол, противник всё про нас знает?
Остаётся майор Кокин. Мастер спорта по боксу, а такие звания, товарищ майор, чтоб ты знал без ущерба для здоровья так просто не даются. Поэтому поведение Кокина и некоторые его поступки неоднозначны. Вспомни, как он на Новогоднем вечере выпил и спел же 49 куплетов про танкистов. Да ещё в стойке «Смирно!». Так он и у ООНовцев встанет и будет петь….
…. Майор Кокин Алексей – это особый разговор. Прибыл он через неделю, после моего прибытия и его поселили ко мне в номер. Маленький, щуплый, несколько неадекватный в поведении, но искренний он сразу привязался ко мне, признав во мне старшего брата. Молчаливый и старательный он полностью положился на меня и всюду тенью следовал за мной. Пить он не умел и сильно хмелел после первой же рюмки. Как-то раз, во время очередной выпивки, Лёха разоткровенничался и рассказал о своей боксёрской карьере…
– ….Боря, если сложить все удары, которые приняла моя голова то наверно можно пробить земную кору, а это так просто не проходит. С головой у меня не всё в порядке и мне приходится только большим усилием своей воли контролировать себя.
Я и сам замечал, что Алексей часто «тормозил», когда с ним разговариваешь. Был у нас в штабе майор-связист, Василий – здоровяк, красивый мужчина, любимец женщин, он сразу же почему-то невзлюбил Кокина и не скрывал этого. Однажды вечером мы шли с Лёхой из ресторанчика и к нам подошёл Василий. Поздоровался за руку со мной, проигнорировав Кокина, и стал обсуждать один из служебных вопросов. Лёха попытался принять участие в разговоре, но Василий грубо оттолкнул Кокина в сторону и с раздражением произнёс: – Ты…, недоросль…, стой молча и слушай, когда нормальные офицеры разговаривают.
Лёха насупился и, развернувшись, ушёл в сторону гостиницы, а я возмутился: – Василий, ты что себе позволяешь? Майор Кокин хороший, добросовестный офицер и как мужик он нормальный и ты так зря к нему относишься.
Василий отмахнулся от моих слов и попытался продолжить разговор, но тут из темноты внезапно появился Кокин и с ходу предложил подраться. Василий коротким и сильным тычком ладони в лоб отбросил Алексея в кусты и, засмеявшись, назидательно произнёс выбиравшимся из кустов майору.
– Кокин, иди, покушай сначала хорошо, чтобы веса хотя бы набраться, а потом уж что-то такое предлагай.
Лёха, сильно и обиженно засопев, встал в стойку. Не успел я кинуться между ними, как Василий нанёс новый удар Кокину, но уже кулаком. Алексей ловко ушёл в сторону и когда Василий, потеряв равновесие, пролетал по инерции мимо него, Кокин нанёс точный удар в челюсть связисту и тот кубарем улетел в кусты. С рёвом раненого бизона, Василий вскочил на ноги и кинулся на обидчика, но Алексей, увернувшись от новой атаки, вновь сильным и точным ударом завалил связиста на землю. Ослеплённый яростью и болью, Василий раз за разом кидался на Кокина и каждый раз Алексей уходил с линии атаки и точными ударами бил и бил связиста. Я стоял в сторонке и уже не вмешивался, понимая, что Кокин бьёт Василия аккуратно, хотя и больно и нет у него цели изуродовать своего противника, а лишь поставить того на место.
Через несколько минут лицо майора связиста было покрыто синяками и ссадинами, из носа и с разбитых губ обильно капала кровь, а Василий уже не кидался на Кокина, а лишь бессильно матерился.
– Ну, Алексей, – моему восхищению не было предела,– так отделать противника, который тяжелей тебя почти в два раза… Ну, я скажу, что ты не зря мастера получил….
На следующий вечер Василий попытался взять реванш, но был снова отлуплен и, причём, более жёстче, чем накануне. А на следующий вечер, Лёха Кокин напился и сам пошёл искать связиста, чтобы набить ему рожу. Смех и слёзы. Теперь, когда Лёха напивался, все звонили об этом Василию и тот вынужден был прятаться от своего врага…
– …Вот так, Копытов, готовься. Через неделю слетаешь на вертолёте на смотрины к полковнику Дорофееву, сам осмотришься там…..
– Товарищ командующий, – нетактично оборвал я Коробко и сделал последнюю неуклюжую попытку отказаться, – да, я сам иногда так напиваюсь, что сам себе удивляюсь….
Командующий рассмеялся и поднялся из-за стола: – Товарищ майор, я не видел, как вы напиваетесь и думаю, что и не увижу, а сейчас давай, иди к генералу Суконному. Он тебя проинструктирует более подробно.
Тяжело вздохнув, я вышел из кабинета Командующего и сразу же постучался в соседнюю дверь.
– Заходи, заходи, Боря, – опередил мой доклад о прибытии генерал Суконный и радушно усадил за стол, – знаю, знаю зачем пришёл и думаю, что мы сработаемся.
Я смотрел на суетившегося генерала и мне абсолютно не хотелось срабатываться с ним и дело даже было не в том, что я не хотел туда ехать, а в другом.
Генерал-майор Суконный, начальник штаба миротворческих сил в зоне Грузино-Абхазского конфликта внешне выглядел солидно и импозантно. Камуфляжная форма с полевыми генеральскими погонами ладно сидела на его крепкой фигуре. Мужественное и волевое лицо свело с ума, наверно, не одну женщину. В общении с подчинёнными начальник штаба был прост и мог запросто побазарить, именно побазарить, на любую тему с офицерами, иногда любил поиграть и в демократию. Но при всех своих положительных, внешних признаках генерал не пользовался авторитетом у офицеров штаба. Его сторонились, если была возможность, потому что за внешностью благодушного начальника скрывался беспринципный хищник и подлая натура – за малейшую провинность начальник штаба мог запросто выкинуть любого офицера в Россию, тем самым подпортить репутацию и дальнейшую карьеру. И выкидывал. Все знали, да и Суконный сам особо не скрывал, что он здесь в ссылке – до суда. И частенько, рисуясь перед нами на еженедельных совещаниях, которые он проводил в отсутствие Командующего, начальник штаба свысока посмеивался над нами.
– Что? Ждёте, когда меня вызовут на суд и посадят? Да…, я украл 4 миллиарда рублей и я обеспечил свою семью, и да и себя тоже, а вы дураки – так и будете жить нищими. Запомните – Таких, как я не сажают…
Но вот пришёл долгожданный вызов генералу на суд, Суконный быстро собрался и уехал, мы думали, что навсегда, надеясь на справедливое правосудие. Ошибались, жестоко ошибались. Через две недели перед нашим строем вновь появился улыбающийся генерал.
– Что – не ждали? Думали – посадят? Хрен вам – оправдали и дело закрыли. И поэтому я сейчас могу спокойно вам заявить – не 4 миллиарда украл, а 11…
С приездом Коробко Суконный попритих, ощущая неприязнь честного генерала. Теперь, чтобы начальник штаба захотел выкинуть какого-либо офицера в Россию – ему бы пришлось наткнуться на непреклонность Командующего, который мог бы и сам его выкинуть из Абхазии.
– ….Копытов, ну что – теперь поработаем с тобой вместе. Буйнов справлялся, я думаю что ты не хуже его поработаешь – как в плане выполнения своих обязанностей, так и по моим личным поручениям.
Я ещё больше затосковал, зная нечистоплотность генерала.
– А…, ладно, как-нибудь выкручусь и не поддамся ему, – махнул про себя рукой.
– Боря, ты что молчишь как сыч или недоволен назначением? – Спросил генерал, но уже с нотками раздражения в голосе.
– Да, нет, товарищ генерал, жду…, когда начнёте инструктировать.
Суконный снова расплылся в довольной улыбке и, пошарив рукой в глубине сейфа, выудил бутылку коньяка. Разлил по рюмкам и одну пододвинул ко мне: – Ну, давай, товарищ майор, выпьем за совместное сотрудничество.
