Штаб находился в крашенной желтой краской хате, как и говорили солдаты, сразу за рынком, у магазина с вывеской "Молочная торговля". В доме горел свет.
Белоглазова, пригибаясь, осторожно подобралась к краю строения. Попыталась встать на выступ, чтобы заглянуть в окно. Нога сорвалась и Анна ударилась подбородком о стену. Выругалась. Решила повторить попытку, но кто-то ухватил ее за воротник, встряхнул:
-Что, попалась, птичка?
Её держал за шиворот огромный матрос в бескозырке. Он был опоясан пустой пулеметной лентой, за поясом- Наган. Глаза его горели в ночи желтым огнем, как у кота, поймавшего добычу.
-Чего тебе тут надо, а?
Анна уже нащупала Маузер, но передумала его применять. Услышат выстрел-все пропало.
-Гулящая я,-сказала она, повторив сцену на хуторе.
-Что?
-По желтому билету работаю. Что тут непонятного? Вот, думаю, может товарищам комиссарам на ночь что нужно. Я все умею.
-Так уж и все,- несколько остыл матрос.- Мы, большевики, люди порядочные и высоконравственные, у нас это... запрещено.
-Да ладно, сказки-то рассказывать, запрещено,- покривилась Анна.- Природа у всех мужиков одна или вы больные поголовно, а?
Матрос задумался, потом расхохотался:
-А ты не промах. И на личико ничего себе. Ладно, может и сгодишься.
Матрос потащил Анну по крутым ступенькам крыльца, коленом открыл дверь, потом вторую.
В просторной комнате за круглым столом сидели пятеро мужчин, играли в карты. Двое в кожаных танкистских куртках. Такие теперь носили комиссары. Дым от папирос стоял столбом. Тем не менее, в комнате было довольно светло от нескольких керосинок и двух свечей. Одна из них в бутылке из-под мадеры горела на столе.
-Вот, товарищи, набивается скрасить ваш вечерний досуг,- сказал матрос.
Игроки обернулись. Среди них был штабс-капитан Половников. Он кинул на стол карты, поправил наброшенный на плечи офицерский китель без погон.
-Ну что, Володенька, кукуешь?- повторила Анна с ухмылкой вопрос, который впервые задала штабс-капитану в подвале винной лавки.
-Вот эта встреча!- всплеснул руками Половников. Китель свалился с его плеч. Он остался в белой исподней рубахе.- Знакомьтесь, товарищи. Атаманша, командир отдельной партизанской бригады Добровольческой армии Анна Владимировна Белоглазова собственной персоной.
"Как?!"-воскликнули комиссары хором. Встали с мест.
-Да. И моя сожительница. Влюбилась в меня с первого взгляда, как кошка. Если б не она, расстреляли б меня деникинцы, не моргнув глазом. Благодаря ей же, командованию Красной армии теперь многое известно об этой, с позволения сказать, армии- состав, вооружение, контакты с союзниками, атаманами станиц и, главное, планах. Если б генерал Деникин узнал об этом, он бы собственноручно пристрелил красавицу.
"Краси-вая",- протянул один из комиссаров.
- Можете оценить эту красоту, так сказать, теперь вплотную,- продолжал Половников.- Сама же пришла. Раздевается, друзья, по первому щелчку. Ну, Анна, покажешь номер?
Высокий, худой как жердь большевик, задвинул с грохотом под стол стул. Выпятил вперед бородку клинышком:
-Как она вас нашла, товарищ Половников? Может, привела с сбой целую армию!
-Успокой своего приятеля, Володенька,- ответила Белоглазова.-Никакой армии за мной нет. Ты верно сказал, я влюбилась в тебя как кошка, с первого взгляда. И вот пришла спасать тебя. А ты, оказывается, ни в каком спасении не нуждаешься.
-Милая Аннушка,- подошел к Белоглазовой штабс-капитан, дыхнул на нее дымом от папиросы,- неужели ты и в самом деле решила, что я свяжу свою судьбу с такой безголовой оторвой, как ты? Что буду воевать на стороне генералов, которые спустили в помойную яму великую империю? Они прошлое, ушедшее безвозвратно. Что они могут дать русскому народу? То, чем он уже сыт по горло- рабство, нищета и бесправие. От вашей армии пахнет нафталином и перхотью. Вас всего несколько тысяч, нас тьма, потому что на нашей стороне свобода и правда.
-Ты прав, Володенька, как всегда прав. На вашей стороне- тьма. Но я пришла сказать, что люблю. Безмерно люблю.
Пухлый комиссар в монокле осклабился. Худой засопел волосатыми ноздрями, упрямо повторил вопрос:
-Как она сюда попала?
-Нетерпеливые какие у тебя друзья, Володенька,- вздохнула Анна.- Что ж, щелкай пальцами, любимый.
Белоглазова засмеялась, но в глазах её штабс-капитан, кажется, увидел навернувшиеся слезы. Это его еще больше насторожило. Пора было прекращать комедию и в самом деле разобраться, как она узнала, что он здесь и как пробралась в станицу. А главное, для чего? Неужто и вправду за ним?
Анна спокойно достала из-под бекеши Маузер. Комиссары застыли будто в немой сцене. Только матрос стал пятиться к двери.
Его она пристрелила первым. Затем уложила комиссара с клинообразной бородкой, задававшего много вопросов. Остальные, вместе с Половниковым, отскочили в угол комнаты, где висела икона с погашенной лампадой. У всех в кобурах были револьверы, но от страха они забыли про них.
Когда прогремели еще два выстрела и большевики упали на пол, забрызганный их кровью штабс-капитан, опустился на четвереньки, пополз к Анне.
-Не стреляй, не надо!
-Что ты, разве я могу убить любимого человека! Я же пришла за тобой. Пойдешь?
-Куда скажешь. Хоть на край света.
-И снова мы будем жить и воевать вместе?
-Да!
На улице раздался взрыв, окно осыпалось осколками, часть рамы провисла в комнату. Внутрь ворвался ротмистр Бекасов. В руке он держал поднятую вверх гранату:
-Ложись, всем на пол!
Но увидев живую- здоровую Анну и убитых большевиков, опустил бомбу. Уставился на Половникова, ухмыльнулся:
-А-а, штабс капитан... В картишки режешься?
Он подцепил мыском сапога червонную даму, отшвырнул к печке с чугунком картошки. Её подняла Анна, покачала головой:
-На червонную даму мне когда-то гадала цыганка, сказала что ждет меня безумная, однако роковая любовь. Ты любишь меня, Володенька?
В углу зашевелился один из комиссаров. Как оказалась, пуля пробила ему плечо:
-Это Половников сдал нам отряд ваших добровольцев, - сказал он с выраженным прибалтийским акцентом.- Специально к засаде привел. Он постоянно держал связь с нашей контрразведкой. Его здесь, по незнанию, чуть не расстреляли, я спас.
-Ты тот самый Берзиньш?
-Вам отсюда не выбраться,- ответил латыш, застонал.
-Видишь, Володенька, что ты натворил,-с иронией сказал ротмистр Бекасов.-Сколько людей из-за тебя погибло- и белых, и красных. Нехорошо.
-Это правда?- не глядя на штабс-капитана, спросила Анна.- Верно, что ты...был агентом большевиков?
Половников нервно раскачивался на каблуках, будто его штормило ветром. Вдруг прорвало:
-Да! Да! Ненавижу вас, ненавижу! Кем я был? Адъютантом самого Алексея Алексеевича Брусилова, героем! Вы же устроили в феврале переворот, отдали власть недоумку Керенскому. А потом не смогли справиться и с ним. Уничтожили всё- и монархию, и страну, а вместе с ней мою карьеру, жизнь. Теперь я хочу одного-свободы! Ото всех!
-Я, значит, виновата...
-В первую очередь, потому что служишь этим...карикатурным, никчемным старикам-полководцам, этим ублюдкам, которые только и могут что витиевато и учтиво изъясняться на собраниях, а за глаза обливать друг друга грязью. Армия...ха-ха..Умственные калеки-генералы, полуспившиеся офицеры-дезертиры, казачий сброд и юнкера-романтики. Ну какой из Деникина командующий? Ему бы только на санях с бабами кататься.
-Я, Володенька, служу только себе. С тобой же мне все ясно. Можешь не продолжать.
Белоглазова подняла Маузер, навела на грудь штабс-капитана. Тот втянул живот, прекратил дышать. Но глаз не отвел. В них пылал отчаянный гнев. Когда палец уже начал сдавливать спусковой крючок пистолета, Анна перевела ствол на Бекасова и выстрелила. Ротмистр упал на тело мертвого матроса. Другим патроном она добила латыша. У Половникова от страха подкосились ноги. Опустился на лавку. Анна взяла его за отворот кителя:
