- Не надейся паршивец найти забвение в спасительном шоке!
Полковник СС, словного голодный лиц облизал себе толстые губы, причмокнув, приказал:
- Поджарьте ему пятки.
Палачи-эсесовцы сразу же запалили небольшой костер, пламя стало лизать красивые, босые ноги ребенка. Круглые пятки, краснели и покрывались мелкой россыпью волдырей.
Радостно улыбаясь, Эльза тем временем снова вонзила раскаленный шомпол в рваную, опаленную рану. Врач эсесовец в желтом халате, что рыло до самого прикрывали, огромные, зеркальные очки - вколол мальчику-полковнику специальное снадобье, чтобы он острее ощущал боль, и медленнее терял сознание.
Теперь Бориса Прохорова захлестнул безбрежный океан, страданий, еще хуже дантовского ада. Двое других палачей стали загонять мальчишке раскаленные добела булавки под ногти. Еще одна мегера, используя подставку, вонзила иглы в кисты, выбирая нервные узлы. Под ногти связанных рук входили булавки, и слышался запах хрящей.
Палач в белом с красными полосками халате поднес в груди мальчика - газовую горелку. Голубое пламя лизнуло загорелую кожу. Запах паленого мяса стал намного сильнее. Истязатель не спешил, и аккуратно водил небольшим язычком, стараясь выбрать место более чувствительное. Вот огонь коснулся подмышек...
Борис Прохоров, до предела переполненный ужасающими страдания, чувствовал себя на грани полного слома. Но вдруг в полубреду перед ним возник образ Сталина. Более, молодого, и высокого, чем на самом деле, со смоляными усами.
Но взгляд тигриных глаз чисто сталинский.
- Что делать вождь? - Спросил беспредельно измученный фашистами-изуверами мальчишка.
И Сталин, улыбаясь, уверенно ответил:
- А что может еще в данной ситуации, делать пионер! А тем более матерый полковник Российских ВВС... Не надо только плакать! Набери воздуха в грудь и пой.
Бывалый воитель Прохоров, не обращая внимания, что со всего размаха ударили раскаленной проволок по спине, через силу улыбнулся и выпалил:
- Слушаюсь вождь!
Нет, ему не страшен ни огонь, ни раскаленные клещи - никакие фашистские пытки не сломят советского пионера и российского офицера.
Мальчишка-полковник напрягся и через силу, срывающимся, но при этом чистым и сильным голосом запел, сочиняя прямо на ходу:
Попал в фашистский страшный плен,
Плыву по волнам боли страшной!
Но истекая кровью, песни пел,
Ведь с сердцем дружен пионер бесстрашным!
И я скажу вам твердо палачи,
Что радость гнусную, излили вы напрасно!
Мене скажет слабый промолчи,
Ведь боль мучительна и попросту ужасна!
Но знаю, твердо верю я,
Фашизм низвергнут, будет в бездну!
Обдаст вас злобных пламени струя,
А все кто пали, веселясь, воскреснут!
И наша вера в коммунизм сильна,
Взлетим как сокол, станем звезд всех выше!
Пусть реки меда потекут вина,
Весь мир, советов зычный горн услышит!
И автомат сжав крепко пионер,
По выше в небо юный посмотри-ка!
И покажи колеблющим пример,
Твой галстук яркий, как в цвету гвоздика!
Отчизна для меня ты значишь все,
Родная мать и смысл всей юной жизни!
Пуская пока нелегкое бытье,
Страдает наш народ при злом фашизме!
Но волю отрок красный напряги,
Плюнь в морду с адской свастикой бандиту!
Пусть содрогнуться в бешенстве враги,
И будут красной армией разбиты!
СССР священная страна,
Что подарила коммунизм народам!
Как мать свое нам сердце отдала,
За счастье, мир, надежду и свободу!
. ГЛАВА ? 15
Гален Тано свой первый налет на торговое судно провел с блеском. Извернулся его фрегат, и подрезал путь. Бой оказался довольно коротким. Мальчишка-терминатор даже не успел намахаться двумя своими клинками. Несколько солдат из числа аборигенов были срублены с наскока. А остальные побросали оружие и, упав на колени, молили о пощаде. Хотя кодекс джедаев и запрещал убивать сдавшегося врага, но Асока смешала в обучении своих детей стили светлых и темных сил. В результате получилась, как она считала более жизнеспособная гремучая смесь. Если ситхи чересчур злы, то джедаи излишне возвышенно благородные.
