Утро снова было не очень погожим. Накрапывал дождик, ветви деревьев нагнулись от тяжести мокрой листвы, на асфальте темнели лужи, а солнце едва выглядывая из-за облаков, снова куда-то скрывалось. Но Надежда не расстраивалась из-за непогоды. Это было им даже на руку. Дождь заставит преступников сидеть в машине, а не расхаживать по двору, и рассматривать лица цыганок. Приоткрыв окно, Надя вздохнула полной грудью и улыбнулась. Чудесный весенний воздух, проник в легкие, и ей почему-то стало грустно покидать свою квартиру. Сколько лет она вот так смотрела из этого окна… А теперь, теперь неизвестно, когда она сюда вернется. И вернется ли… Она прекрасно осознавала, что ввязавшись в чужую игру, подвергает опасности и себя. Но она не жалела об этом, потому что впервые почувствовала себя по-настоящему нужной.

– Привет! – в кухню вошел Егор и налил себе чаю.

– Привет. Вон баночку оставила, Машку покорми. Она проснулась?

– Нет еще. Она почему-то очень хорошо у тебя спит, – улыбнулся он и прочитал надпись на этикетке, – я взял все питание. В переноску положу. А сверху куклу.

– Правильно решил. Только будь осторожней, пожалуйста! – попросила его Надя.

– Не беспокойся. Ты тоже будь осторожна. Думаю, кто-то сразу же поедет за мной. Может, и тот, их главный, который убил Галю. Но кого-то обязательно оставят следить за тобой. И поэтому будь предельно внимательной.

– Я все уже поняла. И вообще не беспокойся, я все продумала. Встречаемся, как и договорились на «Киевке», возле Бекасово.

– Ну, с богом! Скоро народ начнет подтягиваться. Сейчас покормим Машку, а потом будешь давать ценные указания нашим друзьям. Только не воспринимай это как игру. Мы должны понимать, что это очень серьезно и опасно. Нам уже за тридцать, а ты будто в игрушки играешь.

– Ну, вот! Я, оказывается, в игрушки играю! Слушай, Ёжик, а почему ты не обратился к своим армейским друзьям, чтобы они тебе помогли? Ведь у тебя кто-то остался из друзей?

– Есть. Только они в других городах. И их только двое. Вернее, осталось двое. Все остальные сослуживцы. А друзей… – Егор нахмурился и хотел сказать еще что-то, но Надя его перебила.

– Я не хотела бередить твои старые раны. Прости. Просто мне обидны твои упреки.

– Они далеко. У них семьи, мы встречаемся иногда, но просить их ни о чем не хочу. Только в крайнем случае. Я ведь даже не знаю, зачем за нами охотятся. Мне надо поскорее понять это. Пока я не пойму, из-за чего убили мою жену, и почему моя дочь должна умереть, все так и будет продолжаться. А когда пойму, быть может, мне придется обратиться к ним. И не обижайся ты! Я очень за вас боюсь! Поэтому и предупреждаю.

– Хоть бы он не наступил, этот крайний случай! – вздохнула Надя и, потрепав друга по голове, пошла будить Машку.

Татьяна пришла с мужем и с двумя старшими детьми ровно в двенадцать. Егор уже стоял у двери с переноской, в которой лежала кукла в розовом комбинезоне. Ждали Ленку. Егор с неохотой вышел из квартиры и, кивнув друзьям на прощание, сказал:

– До связи.

Надя вышла за ним на лестничную площадку и выглянула в окно. Егор спустился, подошел к своей машине и, поставив на переднее сидение «ребенка», уехал. Следом за ним из двора выехала машина, из чего Надежда поняла, что их план начинает работать. Через несколько минут в их тихий дворик чуть ли не с песнями и плясками вошел цыганский табор. Табором эту группу переодетых актеров можно было назвать с большой натяжкой. С Ленкой было всего три человека, но и этого вполне хватило – три цыганки и цыган с гитарой и чайником, привязанным к широкому поясу на штанах. Надя чуть не умерла со смеху. Ленка, приплясывая, приставала ко всем прохожим, а массовка, равнодушно взирая на происходящее, просто прогуливалась по двору. Потом «табор» разделился. Двое вошли в ее подъезд, а остальные остались ждать внизу.

– Привет, подруга! – заорала Ленка на пороге квартиры.

– Что ты орешь? – втащив Егорову с кавалером в квартиру, смеясь, сказала Надежда. – Ну, вы там дали!

– А где же Егор? – разочарованно осматривая собравшихся у Надежды людей, спросила Ленка.

– Он уже уехал.

– Ну, я так не играю! Я думала, что мы с ним встретимся, – заныла она.

– Вот, посмотри на его дочку и успокойся.

Маша уже была одета в синий комбинезон, и сидя на руках у Татьяны с интересом рассматривая матрешку, которую ей сунула в руку Надя, чтобы девочка не плакала.

– Теперь вы выходите, – дала команду Надежда. – Только постойте там у поликлиники. Боюсь, мне придется немного задержаться. Пока я переоденусь!

Татьяна с мужем и всем семейством вышли из подъезда, подошли к своей машине и совершенно спокойно уехали. На них никто не обратил никакого внимания. Надя с облегчением вздохнула и пошла переодеваться.

Ленка долго красила ее, мазала какой-то противной замазкой, потом напялила ей на голову парик с черными волосами, а на него надела яркий платок. Все, в чем она пришла. А Надя выдала ей повседневную одежду, в которой та должна была уйти домой.

– Так что с Ёжиком? Какие проблемы?

– Тебе лучше не знать.

– Мне? – у Ленки из глаз брызнули слезы.

– Ты что? До сих пор так серьезно относишься к своей первой любви?

–Тебе не понять! Ты не любила! – вытирая слезы, пролепетала Ленка. – Я его из армии ждала, писала ему, у нас ведь роман был.

– Да ты что?! Я не знала! И что дальше? – ошарашено глядя на плачущую Ленку, спросила Надя.

– А дальше… Он приехал из армии с женой. И я осталась не у дел.

– Офигеть! Лен, прости меня, я не знала!

– Ничего. Я с удовольствием ему помогу. А что случилось-то? – расправляя бусы на груди подруги, спросила Лена.

– Жену его убили, и на дочь все время покушаются! – выпалила Надя и пожалела. – Только ты молчи! Никому!

– Да ты же знаешь, я могила! Ой, хреновое сравнение. А из-за чего?

– Не знает он. Попросил помочь. С Машей посидеть. Ему обратиться больше не к кому.

– Про меня он, конечно, забыл! – надулась Ленка. – Неблагодарный!

– Да ладно тебе! – оглядывая себя в зеркало, успокоила ее Надя. – Он потерянный совсем, а мы случайно в парке встретились. – Ну, кажется, я на тебя похожа?

– Да! Теперь похожа. Только юбка коротковата, ты же выше меня. Бери моего кавалера с чайником, и проваливайте из двора.

– Спасибо тебе, Ленка! Мы с тобой обязательно свяжемся, когда выйдем из подполья. Да, я тебе дала новое платье. В нем меня никто еще не видел. Да и разные мы с тобой. Думаю, ты спокойно уйдешь. А теперь пока. Дверь мою захлопни!

– Ты такие ужасы мне понарассказывала, теперь буду озираться, когда домой пойду. Ну, прямо как в спектакле «Роковое наследство»!

– А что это за спектакль? – оживилась Надежда. У нее в голове что-то промелькнуло, но тут же улетучилось. – Ты это, лучше иди спокойно и не привлекай к себе внимания.

– Хорошо, не буду. А про спектакль, в интернете посмотри! – нетерпеливо отмахнулась Ленка. – Ну, Степанова! Твой выход!

Глава 8. Все получилось!

Надежда перекинула за спину сумку, завязанную в цветастый платок, и вышла из квартиры. Вместе с ней вышел Ленкин приятель в костюме цыгана, гремя гитарой и чайником. С одной стороны, его присутствие немного ее успокаивало, все-таки не одна, а с другой, она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Во дворе стояли две девушки цыганки, а возле них крутилась детвора, с любопытством рассматривая их. Все попытки родителей отозвать детей от цыганок оказались тщетными, поэтому вокруг них собралась довольно большая компания малышей. Надя посмотрела по сторонам и заметила незнакомого мужчину, сидевшего на лавке возле соседнего подъезда. Он внимательно следил за всем происходящим во дворе. С ним рядом стоял еще какой-то ничем не примечательный человек, чего нельзя было сказать о том, который не спускал глаз с ее подъезда, а теперь и с нее самой. Надежда бодрым шагом прошла мимо, и вызывающе улыбнувшись, подмигнула ему. Тот, совершенно неожиданно улыбнулся ей в ответ и слегка приподнял шляпу. Надежда увидела ровный белый ряд зубов. Искусственные, наверное, подумала она, и сразу же вспомнила слова Егора, что Галю убил иностранец. Зубы мужчины были слишком белыми, а сам он действительно напоминал иностранца. Сначала она запаниковала, но потом от сердца немного отлегло, и по мере удаления от своего дома, уверенность в том, что он ее не узнал, становилась все более реальной. Хотя, с чего она вообще взяла, что он ее знал в лицо? Может быть, за ней с Егором следил кто-нибудь другой?