Стоит отдать должное этому мужчине, он даже не пикнул. Более того, услышав о слиянии с девочкой на его руках, он заметно расслабился.

Оти аккуратно сгрузила пару в воду, сплела зеленый сгусток света и направила его в сторону девочки. Главный дознаватель глубоко задышал, почуяв магию, но девочку из рук не выпустил. Раздался легкий хруст и кашель. Грудная клетка Ульяны заходила ходуном и вскоре успокоилась. Девочка принялась громко сопеть. Оти щелкнула пальцами, и кислородная маска бесследно исчезла с маленького личика.

Я поняла, зачем богиня завязала глаза Вибу. Не каждый мужчина выдержал бы то, что сейчас происходило с ребенком. Маленькие щечки начали наливаться румянцем, губы из синих превратились в розовые, кости перестали выпирать, обрастая мышцами там, где надо, круги под глазами исчезли. Маленькая красавица сонно моргнула глазами, распахнув их. Увидев, держащего ее мужчину она зевнула и пробормотала:

– Песик, – и снова закрыла глаза, сонно засопев.

Рядом фыркнула Витка. Я тоже усмехнулась. Да уж, песик. Нашла девочка себе собачку. С другой стороны, захоти Ульяна, главный дознаватель ей в зубах тапочки приносить будет, судя по всему.

– Так держи ее минут двадцать. – Распорядилась Оти и перелетела с камня к нам. Женщины, плескавшиеся неподалеку, сейчас активно рассматривали изменения друг на друге. Даже слепая до этого момента Валентина сейчас удивленно хлопала ресницами. – Ну, рассказывайте, кого привели?

– Да мы еще сами толком не знаем. Только Клавдию да Зинаиду. Сейчас искупаются, поужинают, и расспросим их. – Отчиталась я.

Мы с умилением уставились на женщин, которые сейчас плакали от счастья, понимая, что их болезни уходят.

– Спасибо вам девочки. – Неожиданно сказала Оти.

– За что? – Виталина стерла прозрачную слезу с щеки.

– За то, что я сегодня глупостей не успела натворить. – Богиня грустно усмехнулась. – Ведь хотела гада этого еще от себя подальше держать. А он весь такой приходит… рубашку снял еще… и шутит… и прикасается так…. Хоть действительно слияние с ним проходи.

– А ты пройди уже и успокойся. Он налево смотреть не будет, и ты так дергаться перестанешь. – Посоветовала Витка.

– И косу ему заплети, как женатому. Мы что, зря указ вводили этот? – Добавила я.

– Указ? – Оти нахмурилась.

– Ну, тот, который советует всем мужчинам, нашедшим свою туа носить косу. Чтобы издалека было видно женатого мужика. – Все-таки придется вводить газету для массового просвещения.

– Ой. А вы меня научите ее плести? – Богиня тут же оживилась и пригладила распущенные зеленые волосы.

– Да легко. – Фыркнула Витка.

За следующие десять минут Оти были показаны четыре варианта плетения, а на голове красовался обыкновенный «колосок», который даже хар бы с легкостью заплел. Они вообще умные животные.

– Инночка, они не трясутся. – Клавдия Ефимовна и спустя час неверяще смотрела на свои руки. Дарья, как заведенная ходила по комнате, «пробуя» свои ноги, на которых не стояла уже около десяти лет. Валентина вообще ошалело озиралась, испуганно моргая и жмурясь. Зинаида сидела с проснувшейся Ульяной на руках и объясняла лару Вибу основы ухода за ребенком, если уж он так хочет побыть нянькой. Одна Элеонора сейчас оживленно участвовала в беседе с Виталиной.

– Двадцать лет на оборонном заводе инженером-химиком проработала. Вредностей надышалась, импульсами электромагнитными пропиталась, вот раком на старости лет и заболела. Федька мой, паразит этакий, еще все здоровье угробил. Кулаками по пьянке махал, будь здоров. А как помер, так я и узнала, что опухоль у меня в голове. Нет, оно конечно в семьдесят умирать не страшно, но…. Не так я жизнь свою прожила, как хотела. Не так. Я ж хотела счастья, семьи крепкой, плеча сильного рядом. А в итоге мужа терпела, а не любила. Может, если бы любила, он бы и не пил так…. Не знаю.

История Валентины была еще интереснее.

– Я ж сама с деревни. Коровы, козы, хозяйство. Муж еще давно ушел. Оно ить как…. Он и жил-то сразу на две семьи. А у нас сыновья, ажно троих народили. А у Былюхи детей не было. Застудила она там все еще по молодости, когда в прорубь провалилась. Мужа-то родители заставили меня в жены взять. Я ж перестарок была, некрасивая, но хозяйство крепкое держала. После войны-то, как без хозяйства? Вот мне его на откуп и отдали. За коровенку. Детей-то он мне сделал, и хозяйственный был, ужасть. Да красивый какой…. Но и к ней нет-нет да сходит, чего-то там сладит. Кто ж ее замуж-то болезную возьмет? А он так вот и жил на обе семьи.

Даже, как ушел, ко мне приходил, помогал. А я и довольная…. Мне много ли надо? Сыновья в город уехали, устроились там, женились. Я им и продуктов посылала, все ж свое, без консервантов. Вот сын пять лет назад приехал, А я смотрю, что не вижу его. Очертания есть, а лица нет. Так ему и сказала, мол, без лица ты. Он перепугался, в машину меня хвать, хозяйство на отца оставил и повез в больницу. Там и сказали, что я почти ослепла. Там в глазу что-то от работы сломалось. С тех пор по больницам и мотаюсь. Сыновья никак сдаться не могут, что мать слепая. Столько денег на меня потратили, ужасть.

Хорошие у меня сыновья. И жизнь я прожила хорошую. Крепкую жизнь. И муж хороший был. Жалко, что красивый, но хороший. И Былюха хорошая. Несчастная только, но хорошая. Слова мне поперек не сказала, что мужик на две семьи живет. Так мне ж не жалко было. От него убудет разве? От меня тем более. И помогала ей еще мясом да молоком. Хорошая баба. Хорошо, что мужик в хороших руках остался.

Я слушала и удивлялась. Вот так вот. У кого-то хлеб черствый, у кого-то жемчуг мелкий. А у кого-то и без хлеба и жемчуга просто все ХО-РО-ШО.

Дарья, которая сейчас отчаянно шевелила пальцами на ногах и качала головой, тоже вскоре начала тихо рассказывать свою историю.

– Мне всего тридцать восемь Позвоночник сломала в двадцать восемь. На пешеходном пешеходе велосипедист сбил. Вроде пустяк какой, а упала неудачно и все. И ведь у самой школы. Я учителем младших классов работала. Муж дизайнером в мелкой фирме трудился. Жили у моей мамы, потому что на такие зарплаты, как у нас, не купить даже маленькую квартирку. Мне обещали помощь от школы, если я там проработаю пять лет. Мне полгода осталось доработать, но вот ведь… велосипедист случился.

Муж промаялся со мной еще год, и сбежал. Кто с инвалидкой жить захочет? А он молодой еще. Я его понимала. Слезы вытерла, села в кресло и начала учить детей дистанционно. Еще репетитором была, хвосты подтягивала. Ученики у меня хорошие были. Никто даже не попрекнул, что я безногая….

Мама у меня умерла десять дней назад. Неожиданно совсем. Вот она есть, а вот…. Тромб оторвался, врачи сказали. Я ее без посторонней помощи даже похоронить не смогла. Этим благотворительная организация занялась. А я после похорон, сидела дома одна и понимала, что все…. Незачем мне больше жить. Зачем таблетки те выпила, не помню. Голову просто обнесло. Скорая успела, потому что одна из мам моих учеников опоздала на похороны и решила прийти вечером, мне соболезнования выразить. Да и дверь я забыла закрыть за всеми. Вот и спасли…. А потом к вам сюда перенесли. И хожу вот….

Мда, не плохая у нас получается компания. Хирург, социальный работник, инженер-химик, фермерша и учительница. Стальная женщина; бабушка, переживающая за внучку; груша для битья в течение всей жизни; та, которой всегда изменяли и суицидница. Прямо кладезь для Виткиного кабинета. Но все они так же женщины, решившиеся на новую жизнь и готовые напрочь расстаться со старой. Ну что ж, это мы им устроим.

Пока Виталина кратко объясняла, почему на планете живут одни мужики, я быстро сгоняла тара Юти (который дежурил за дверями) за словами клятвы, что покоились в моей лаборатории на верхней полке шкафа. В комнату незаметно заглянула Мурка, до этого тенью следовавшая за нами, но она пока на глаза женщинам не показывалась. Пугали они ее немного. Или она думала, что раз я ей все время обещаю уши оторвать, то эти-то даже обещать не будут, а сразу оттяпают.