— Тогда вы должны мне пообещать, — в её голосе зазвучала взрослая твёрдость и решительность, — что поддержите меня.

— Мы… постараемся, — неуверенно ответила девушка с первого стола.

Вечная мерзлота начала таять изнутри, подогреваемая опалёнными сердцами Романа и Юлии…

Ростислав собирался нанести Юрию удар, но тот выставил защитный блок раньше, чем это случилось. Неожидавший такой защиты Ростислав получил удар от Юрия и также молниеносно нанёс следующий.

— Стойте! Остановитесь!

Оба они с удивлением смотрели на возникших из ниоткуда и оказавшимися между ними Юлию и Романа. Другие ученики тоже приостановили драку с выжиданием глядя на четверых молодых людей в середине площадки.

— Брат, это пора остановить! — Юлия смотрела в упор на Юрия.

— Отойди и не мешай, — проскрежетал Ростислав брату, загородившему ему соперника.

— Хватит! — не сводя глаз с брата, Роман одной рукой продолжал удерживать руку Юлии. — Своими действиями вы порождаете ещё большую ненависть, только усиливая вражду между школами! Они такие же, как мы!

— Между нами нет ничего общего! — разъярённо выпалил Ростислав.

— И чем же они отличаются?

— Красными пиджаками!

Несколько секунд Роман и Юлия стояли молча. Юлия повернулась к Роману и, улыбнувшись, предложила: «Одолжишь мне свой пиджак?». Потом почти одновременно они начали снимать свои пиджаки и обменялись ими. На плече у Ромы висел красный Юлин пиджак, а оба плеча Юлии накрывала синяя форма Ромы.

— Что ты теперь на это скажешь? — вопросительно посмотрела на брата Юлия. Лицо брата оставалось непреклонным. — Почти у каждого в этой школе есть родственники, друзья или знакомые, — пыталась достучаться до брата Юлия. — Всем им тоже надоела вражда, но они вынуждены скрывать свои чувства! Пора уступить место миру!

— Да, неужели? — не единому слову не поверил Юрий. Он и Ростислав одновременно окинули взглядом своих людей на площадке. Вдруг стало так тихо. Роман и Юлия тоже посмотрели на ребят. На их лицах читалось согласие, парализованное страхом, и желание поддержать Романа и Юлию, замороженное авторитетами Юрия и Ростислава. Тягостное молчание, подобно мутной тягучей, вязкой жидкости вылилось на площадку, заставляя всех участников увязнуть в нём как в болоте…

— Она права, — стараясь придать голосу как можно больше уверенности, произнёс парень со стороны Петропавловской школы и решительно направился в сторону учеников Кирилло-мефодиевской. — У меня двоюродная сестра учится в школе Кирилла и Мефодия, — он снял пиджак, и они обменялись ими с незнакомым учеником в синей форме, предварительно пожав друг другу руки.

— А у меня там соседка по площадке учится, — с этими словами ученик в синей форме подошёл к незнакомцу в красной, и они сделали тоже самое.

— А у меня там мама работает…

Ошарашенные Ростислав и Юрий, стараясь не выдавать своих эмоций, в шоке наблюдали за тем, как ещё недавние враги пожимали друг другу руки и обменивались пиджаками.

— А я просто за мир во всём мире, — с улыбкой закончил последний, заговорщицки подмигнув Роману и Юлии.

Юрий и Ростислав выжидающе смотрели друг на друга, ожидая, кто прореагирует первым, и словно прося помощи. На площадке ещё оставались несколько человек, пожелавших остаться в пиджаках своей школы и не двинувшихся с места. Они ждали, устремив свои глаза на них обоих. Ждали их слова.

— Каждый волен сам решать, враждовать ему или мириться, — всё ещё держась лидером и сохраняя лицо, вышел из ситуации Юрий. — Но наши счёты с Ростиславом остаются прежними!

Обменявшись гневными взглядами, они покинули площадку. Каждый в своём направлении. Повернувшись к Юлии Роман увидел, как она опустила голову, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами и не расплакаться прямо здесь, на площадке. Они были так близко! А сейчас их словно вновь отбросило на начало марафонской дистанции, превратив из фаворитов в новичков гонок, заставляя вновь пройти все эти 60 кругов… ада. Она не понимала. Отказывалась понимать, почему их братья так упорно оказываются мириться. Он обнял её. Радостные ребята, вовсю обменивающиеся впечатлениями, поздравлениями и рукопожатиями, только сейчас заметили погрустневшую и молчаливую пару. Они подошли ближе, боясь сказать лишнего и не зная, что говорить.

Общественная трагедия стала личной, но он этого она не стала меньше…

Юлия открыла входную дверь квартиры и мгновенно встретилась с взглядом брата, который стоял в её ожидании, оперевшись на шкаф и сложив руки на груди…

Ростислав в задумчивости стоял на балконе, когда, услышав шаги, увидел подошедшего сзади брата.

— Почему ты не хочешь мириться с Юрием? — прозвучал вопрос в напряжённой тишине.

Ростислав зашёл в комнату и приблизился к брату.

— Если бы я запретил тебе встречаться с Юлией, тебя бы это остановило? — таким же тоном спросил он.

— Конечно, нет! — тут же выпалил Роман. — Я не обязан тебе подчиняться.

— То же самое у меня с Юрием, — без намерения давать какие-либо объяснения продолжил его брат. — Это наше личное дело и вам туда лезть не следует!

— Но вы же разрешили нам с Юлией встречаться…, - недоумённо возразил Роман.

— Это было сделано для того, чтобы вы не убили сами себя, — последовал холодный ответ.

— То… есть… ты хочешь сказать…, - всё ещё отказывался верить Роман.

— Что мы по-прежнему против ваших отношений, — ошарашенный Роман не сводил взгляд с брата. — Ваша связь как кость в горле, — в Арктике было теплее, чем сейчас в комнате. — Расстался бы ты с ней по-хорошему. Она на тебя дурно влияет. Хотя, если учитывать, чья она сестра…

Ростислав не успел закончить, оказавшись на полу, сваленный левым кулаком брата. Наученный постоянными драками с Юрием, Ростислав автоматически ответил, едва ли отдавая себе отчёт в том, что делает. Завязалась драка. Потребовалось минута, прежде чем Роман, побеждающий брата вдруг замер, занеся кулак над Славой. В его глазах отразился ужас…

— Меня интересует, как далеко ты зашла в своих отношениях с Романом.

— Я не обязана тебе отчитываться, — попробовала уйти от разговора Юлия, проходя в комнату и снимая форму.

- Я твой брат и имею право знать всё! — негодовал он.

— Мой брат? — не веря, уточнила Юлия. — Где был мой брат три недели назад, когда забыл встретить меня в аэропорту?

Юрий с удивлением посмотрел на сестру. Она не забыла.

— Юрий, я приехала впервые за много лет! Издалека! Я так соскучилась по родному городу, стране, языку, но больше всего по тебе! Я с таким нетерпением ждала, когда самолёт приземлится в аэропорту, чтобы увидеть тебя! Мне никто не нужен был в этом городе так сильно! Но я не дождалась…, - в её глазах отразилась боль и обида.

— По-моему, ты не сильно расстроилась, — констатирующим и ледяным тоном ответил её брат. — И нашла мне неплохую замену!

Звонкая пощёчина была ответом на то, что он сказал.

Когда Роман зашёл в убежище, то увидел Юлию, которая плакала, уткнувшись в лежанку. Он подошёл и сел к ней поближе. Девушка повернулась, открыв заплаканные глаза. На минном поле опустошенности точечными минными снарядами рвались искорки их любви. Их обоих обжигало. Роман нежно провёл лилией по её лицу и затем по телу, доводя до самого пояса. Потом ещё раз с левой стороны. В его глазах отражалась боль. Лёд пустоши, захваченный сверху пожаром любви.

— У нас ничего нет, — тихо произнесла Юлия.

— Мы есть у друг друга, — почти шепотом с ласковой болью ответил он.

Девушка поднялась и, обхватив его руками за шею, утянула на лежанку. Он смотрел на неё сверху, отражаясь в глазах и видя ту же боль, что испытывал сам. Невыносимо больно так любить…

Ростислав проснулся от звука открывающейся двери. Его брат зашёл в ванную и включил воду. Зазвенел будильник, и Слава с силой ударил по нему. Только тогда, когда он собрался и был готов выходить, Роман открыл дверь ванной. Их взгляды встретились, и в красноречивой тишине нельзя было не прочитать немого вопроса Ростислава и боли Романа, не пожелавшего на этот вопрос ответить. Эту встречу взглядов можно было считать утренним приветствием друг другу, после которого Роман направился в комнату, а Ростислав к входной двери. Услышав, как она закрывается с той стороны, Роман кинул взгляд на висевшую на стуле форму. Его воротило от одного её вида. То же самое испытала Юлия, когда тошнотворный комок подкатил к горлу при виде красного пиджака. После того, что случилось, он не может её больше носить. Нет. Слишком жарки были поцелуи, до сих пор тлеющие угольками на его теле. Он открыл дверцу шкафа, подыскивая что-нибудь более ли менее подходящее под школьную форму.