— Лорис! Кто-нибудь! Помогите!
Взгляд вышедшего из их комнаты лидера ни сулил ничего хорошего. Близнецы стояли здесь же, в коридоре, с беспокойством ожидая его вердикта и молча наблюдая Леонарда, который, схватившись за голову и прислонившись к стенке сидел, уйдя в свои мысли. Едва услышав звук открывающийся двери, он вскочил на ноги. Лорис молча приказал Леонарду следовать за ним, и они оказались на кухне. Предупреждая вопрос Леонарда, Лорис спросил:
— Тебе в жесткой форме всё рассказать? — подавлять обвинительные нотки и собственный гнев получалось. — Или…
— Давай как есть, без предисловий, — потребовал Леонард, не в силах больше ждать.
— Без предисловий всё очень хреново, — он услышал нотки волнения в голосе Лориса. — Пра-сила, которую она не смогла освободить на тренировках, рвётся наружу, — он сложил пальцы одной руки вертикально вместе, — но что-то держит её и не даёт выйти, — и накрыл ладонью горизонтально сверху другую руку. — Это создаёт конфликт и сейчас она находится как бы в «зависшем» состоянии. В случае если пра-сила разорвётся внутри неё или вырвется насильно — она умрёт, — он пытался думать и контролировать эмоции одновременно, поэтому слова давались с трудом.
— Что можно сделать? — Леонард перестал чувствовать мир вокруг.
— Надо убрать препятствие, мешающее пра-силе высвободиться. Но я даже понятие не имею, что это! — кулак лидера опустился на стену рядом, но тот даже не почувствовал боли. Он винил в произошедшем себя, но злость почему-то хотелось выместить на стоявшем рядом Леонарде.
— А пра-сила? Нельзя попытаться её остановить? — подал идею Леонард.
— Для этого нужно знать, от чего она питается. Пра-сила основывается на чувствах. У меня это чувство долга, у Риноа и Элроя — чувство родства…, - рассказал Лорис. — На чём основывается ваша с Азалеей пра-сила, я так и не понял. Хотя…, - и осенённый внезапной догадкой посмотрел на Леонарда. — Когда она у вас проявилась впервые?
— Я…, - углубляясь в воспоминания и думая, как бы сформуливать мысль, — провожал её до дома и хотел удержать, когда мы…, - слова застряли в горле, — недоговорили.
Лорис наградил его недовольным взглядом, давая понять, что услышал недосказанность.
— А перед этим? Ничего не было? — допытывался он.
— Я её поцеловал, — без особой охоты поделился подробностями Леонард.
— А в Алакосте? Кто из вас двоих разрушил заклинание? — завалил его вопросами Лорис.
— Она. И перед этим мы тоже… целовались, — Леонард, заметив странную закономерность, поражённо посмотрел на Лориса.
Лорис выругался и кулак повторил маршрут к стене. Теперь и у Леонарда были основания подозревать Лориса в том, что он чего-то недоговаривает.
— А ваши отношения? — он встретился с непонимающим взглядом Леонарда, требующего разъяснений и явно не успевающего из-за переживаемых эмоций за логикой Лориса. Но докопавшего до сути и жаждущего подтверждения своей мысли Лориса, уже было не остановить. — Ваши личные отношения? — Леонард свёл брови у переносицы. Вопросы ему нравились всё меньше. — Она так и не призналась тебе в любви?
— Я тебе и на это обязан отвечать!? — не выдержав, выпалил Леонард.
— Сейчас ты мне обязан отвечать на всё! — стараясь не думать про то, почему ему так хочется припечатать Леонарда к стенке и вмазать пару раз, выпалил тот в ответ.
Повышенные нотки в голосах обоих подействовали отрезвляюще. Лорис взял себя в руки, возвратив прежнюю невозмутимость и вспомнив, что виноват не только Леонард. И стараясь не додумывать логическую цепочку, почему вопреки этому, он так на него зол. Леонард напомнил себе, что Лорис спрашивает его про личную жизнь не из праздного любопытства. Всё это промелькнуло в головах обоих в течение нескольких секунд, после которых Леонард ответил дружеским тоном:
— Нет, не призналась, — и добавил ещё более расстроено фразу, которую и ждал Лорис. — Как может она подавляет чувства ко мне.
— Всё правильно! — в подтверждении своих мыслей воскликнул Лорис. — Основой вашей пра-силы является любовь! Мне стоило раньше догадаться! — он ударил себя ладонью по лбу. — И подавляя её, она не даёт выхода пра-силе! — план созрел сразу же и лидер приступил к немедленному инструктажу. — Я отправлю тебя в её подсознание. Там ты выяснишь, что мешает ей быть с тобой и поможешь ей преодолеть это. Но ты должен помнить пару вещей. Первое, там она тебя ни узнает. Тебя знает Азалея сознательная, и там ты будешь чужаком. Второе, подсознание — это сплетение чистых эмоций и мотивов и ни одна из тех Азалей, что ты увидишь там, не является настоящей. Только соединение их всех — настоящая она, — продолжал давать он ценные указания. — И третье, когда всё закончится, никогда! Ни при каких условиях! — выделил он. — Не говори ей, что ты был там. Не каждому приятно узнать, что ты рылся в его подноготной.
— Понял, — отрапортовал Леонард. — Пойдём уже. Время не ждёт, — и с готовностью направился к двери.
— Леонард, — когда, останавливая, его окликнул Лорис. Тот обернулся. — Удачи! — искренне пожелал он. — Я уже потерял одну пару, — в его голове скользнула горечь. — И вторую терять не намерен.
I keep praying
Don't forget
Baby we keep the faith eternally
Сквозь поток бурлящий быстро я прорвусь,
Позади оставив горечь и сомнения
Я твою улыбку помню и живу,
Приближая день нашей встречи
И словно полумесяцы сердца,
Что в ожидании бьются любви
Но станут они полною луной
Когда встретимся мы
Break Out! Break Out! Слёзы не след печали,
А шаг по направлению к мечте и счастью.
Break Out! Break Out! Многое можешь сделать
Для это достаточно в себя поверить.
Леонард пришёл в себя от того, что миниатюрная детская рука провела по его лбу тёплой маленькой ладонью. Он открыл глаза и, стараясь не делать слишком резких движений, поднялся и сел на траву. Рядом с ним на коленях сидела маленькая девочка лет пяти-шести с огромными выразительными глазами и с интересом смотрела на незнакомца.
— Я боялась, что-нибудь случилось, — непосредственно объяснила девочка. — С тобой всё в порядке?
— Да, — произнёс он, понимая, что губы сами расплылись в улыбке. Лицо девочки казалось очень знакомым. — Со мной всё в порядке. Меня Леонард зовут, — представился он. — А тебя?
— Азалея, — ребёнок улыбнулся, обнажив знакомые ямочки на щеках.
— Что ты здесь делаешь, Азалея? Тебе не страшно одной?
— Я жду его, — последовал решительный детский ответ. Не дожидаясь реакции Леонарда, маленькая Азалея схватила его за руку. — Пойдём, я тебе покажу!
Леонард встал на ноги и оглядел себя. Чёрные брюки с белой полоской по бокам, застёгнутая молнией белая рубашка с чёрным воротником и несколькими ремнями на рукавах. Кажется, Лорис говорил нечто вроде: «её мир — её правила» по этому поводу. Ребёнок с рвением тащил его куда-то, когда ноги сами заставили его остановиться посреди детской площадки. Девочка вопросительно посмотрела на него. Почти минуту потребовалось Леонарду на то, чтобы осознать, что он стоит как вкопанный и почти в два раза больше, чтобы понять почему. Это был детский сад. Детский сад, который бы он никогда ни с каким другим не перепутал, даже, если бы тот сменил название. Детский сад, расположение и цвет беседок и качелей которого он мог рассказать даже ночью наизусть.
— Что с тобой? — несколько недовольно спросила девочка, смотря на него.
— Я… был здесь, — поражённо произнёс он, всё ещё не веря глазам своим.
Девочка увлекла его за собой в маленькую беседку, спрятанную в деревьях, видимо, служившей ей укромным местом и показала на небольшую фотографию в рамке на столе. Её трудно было разглядеть.
— Вот, смотри, — чувствуя затруднение, ребёнок сам протянул ему фото мальчика примерно её возраста и Леонард не поверил. Он просто замер с фото в руке, когда девочка начала рассказ:
