– Ты предлагаешь пойти через Медвежью лощину к пещере? То есть сбежать из лагеря?

– Да не сбежать, а на время только.

– Тебя полдня не было! Представь, сколько времени понадобится нам, чтобы доползти до пещеры, а потом вернуться, – покрутил пальцем у виска Грек. – За такую отлучку тебя не только с учета не снимут, а еще чего похуже придумают. Помнишь, что сказала директриса? Мало не покажется!

Клим загорячился.

– Грек, пацаны! Если бы это было что-то простое, я бы не звал вас. Но там…

– Ты можешь толком сказать, что ты там увидел? – потерял терпение Грек.

– Хорошо, – тихо произнес Клим. – Не хотите, не надо. Но учтите, у вас не будет другой возможности разгадать такую загадку, такую загадку!

Под деревьями повисла тишина. Каждый прикидывал, во что им выльется самоуправство, вернее побег из лагеря. Хорошо, если оно того стоит, а если из-за чепухи так рисковать?

– Клим, – снова обратился к другу Грек. – Это действительно что-то такое, ради чего можно рискнуть?

– Да, пацаны. И вы не пожалеете, что послушаете меня. А если нас потом… Да чего мы боимся, послезавтра отъезд. Ну, поругают, ну пригрозят. Через день дома будем. Надо о другом думать: как незаметно исчезнуть.

– Сейчас все на реку купаться пойдут, – напомнил Дизель. – Пойдем как будто со всеми вместе, а вон за теми кустами свернем. Только идти надо последними.

Друзья обдумывали план, предложенный Дизелем.

– Ладно, решено, – подвел итог размышлениям Грек. – Постараемся быстро туда и обратно. В крайнем случае, скажем, что отошли за ягодами и немного заблудились. Там хоть ягоды есть?

Клим пожал плечами.

– А я видел?

Немного погодя весь лагерь двинулся к реке. Впереди шли вожатые и старший воспитатель, Василий Егорович и Нина Игнатьевна укладывали на ручную тележку посуду. Клим и компания шла позади всех, а дойдя до кустов, резко свернула влево и пропала из виду. Будто и не было их здесь.

Потом был трудный подъем по Медвежьей лощине. Она действительно заросла колючим кустарником выше человеческого роста, под ногами каменистым почва была неустойчивой, и ноги норовили соскользнуть. Ребята взмокли, пока преодолели половину пути. Там, где лощина чуть загибается вправо, они сели передохнуть.

– Блин, как ты второй раз поднимаешься по такой крутизне, – удивился выносливости друга Дизель. – Если бы знал, что так трудно, фиг бы пошел. Пропади все твои загадки!

– Не ной! – остановил его Грек. – Пошли, значит, надо дойти. Вставайте.

Они вновь поднимались по едва заметному прогалу в чащобе лощины, остерегаясь хлесткого удара веток по лицу или цепких колючек, впивающихся в одежду и голые части тела.

Удивительно, но здесь не было слышно птиц, хотя внизу, на пустоши, их перекличка была очень слышна. Не было здесь и вездесущих комаров, мух или мошек. Словно мертвой была лощина. Судя по всему, и зверь здесь не водится.

– А почему лощина называется Медвежьей? – задыхаясь, спросил Ярик.

– Отец рассказывал, что давным-давно на охотников вышел бурый медведь, хотя сроду их тут никто не видел. Пока сообразили, пока ружья взяли наизготовку, того и след пропал. Ходили охотники, ходили, но кроме следов и кучки дерьма, ничего не обнаружили. Как сквозь землю провалился.

– Может, и провалился, – предположил Дизель, – тут и нам немудрено провалиться. Идем, сами не знаем куда. А вдруг обрыв, и мы не заметим? Загремим по полной.

Наконец они преодолели последний подъем и вышли к подножию камней, лежащих друг на друге в виде неровной стопки блинов.

– Ну, куда дальше? – огляделся Грек. – Где твоя пещера?

Клим пошел вперед, показывая путь товарищам. Через пять минут они оказались рядом с нижним скалистым блином. Им пришлось подтянуться на руках, чтобы забраться на него. Сделав несколько шагов, они уперлись в едва заметный проход между блинами.

– Пещера, – тихо проговорил Ярик. – Заходим? А вдруг там медведь живет?

– Я там никакого медведя не видел, – ответил Клим. – Даже следов нет.

Они протиснулись в узкий проход и через несколько шагов оказались в довольно просторной пещере. Сверху она освещалась через узкую щель, у левой стены действительно бил родник, при этом не издавая никаких звуков. И вообще в пещере стояла удивительная тишина. Как будто её снаружи обложили ватой.

– У! – подал голос Дизель. – Ого-го!

Эха не было, звук повис рядом, как будто ему некуда было лететь.

– А теперь смотрите, – шепотом произнес Клим. – Да не туда смотрите, а вот на эту стену.

Вначале друзья ничего особенного не увидели: камень и камень. А потом пригляделись. На ровной поверхности освещенной сверху скалы были выцарапаны человеческие фигурки. Каждая в полметра высотой. Первой была фигура человека, у ног которого сидел зверь, похожий на собаку. За спиной человека виднелся лук и колчан со стрелами. Вторая фигура изображала воина. В руках он держал предмет, состоящий из двух шаров, соединенный цепью, а на поясе у него висел длинный нож. Третья фигура отличалась от двух первых тем, что ростом человек был гораздо выше, да и комплекция более мощная. У него не было никакого оружия, но весь его вид говорил о том, что его лучше не злить. И последний изображенный на скале человек стоял, держа в опущенной руке рыбину невиданных размеров. Хвост её волочился по земле, а голова была ничуть не меньше человеческой.

Ничего особенного в изображении древних людей не было. Ученые находили и более интересные наскальные рисунки, где изображались сцены охоты или жизнь далеких предков. Но от других рисунков эти отличались тем, что…

– Глазам не верю, – протянул Грек. – Ущипните меня, пацаны, я сплю?

– Обалде-е-е-ть! – воскликнул Дизель. – Мистика какая-то! Не может такого быть, потому что не может быть никогда!

Ярик молча хлопал рыжими ресницами, не в силах переварить и как-то объяснить увиденное – над фигурами были нацарапаны слова: КЛИМ, ГРЕК, ЯРИК. А поверху шла корявая надпись: «ЗДЕСЬ БЫЛ ДИЗИЛЬ».

Сомнений не было. Рисунки изображали их, имена были их, но они никогда раньше здесь не были.

– Слышь, Клим, признайся, что ты нас разыграл, а? – очнулся от столбняка Дизель. – Пришел, нарисовал и хочешь, чтобы мы поверили во всю эту чушь? Ха-ха-ха! Я чуть не поверил! Особенно, когда увидел вот это «ДИЗИЛЬ», а не ДИЗЕЛЬ. Я всегда ошибаюсь, когда пишу…А ты откуда это узнал? Ну, что я пишу с ошибкой это слово?

В пещере повисла тишина. Друзья переваривали увиденное и не могли найти разумное объяснение тому, что видели.

– Если кто-то сомневается, – с обидой произнес Клим, – и думает, что это мой розыгрыш, то глядите, царапины на скале не новые. В них уже забилась пыль. Я при всем желании не смог бы это сделать. И художник из меня никакой. Да и вообще, – закричал он, – зачем мне все это надо? Думаете, я не понимаю, что за уход из лагеря нам влетит? Но я должен был вам это показать. Или я не прав?

– Прав, друг, – за всех ответил Грек. – Вот загадка, так загадка. Что делать будем? Возвращаемся?

– Конечно, – подхватил Дизель. – Только давайте передохнем. И пить очень хочется.

Он подошел к роднику, набрал пригоршню ледяной воды, попил, потом брызнул на лицо и шею.

– Уф, хорошо!

Другие последовали его примеру. Потом они ненадолго присели, привалившись спиной к камню и глядя на рисунки неизвестного автора, который знал их имена.

Незаметно в пещере стало темнее. Усталость навалилась на друзей и, пообещав друг другу, что они сейчас чуть отдохнут и двинутся назад, не заметили, как уснули. Тишина. Потом ночь проникла внутрь и укрыла их, как одеялом.

Сколько времени прошло, неизвестно. Но ребята проснулись от холода. От камней пещеры несло сыростью, родник ворчливо изрыгал из-под земли свою кристальную воду, в проеме пещеры стояла белесая мгла.

– Туман, – поделился Грек. – Подъем! И так задержались. Нас, наверное, уже ищут. Дизель, подъем!

Мальчишки нехотя поднялись, оглядели место своего отдыха, в темноте рисунков не было видно.