«Кембридж. Школа профессора Дитриха Аллена. Выдержка из докторской диссертации Хакста Рейнсфилда.
Немногочисленные поселения закрывали несколько входов огромными стеклами и за ними сделали сады и огороды, получая свежие овощи при слабом естественном свете. Ветер сверху давал энергию там, где не хотели строить атомные станции. Бетонная оболочка со множеством покрытий самой сложной молекулярной структуры внутри обжитых помещений не пропускала внутрь ядовитые вещества. Но из стен, находившихся в глубине, хотелось выйти наружу.
Следующее поколение построек шло уже с помощью развитой сети обработчиков астероидов. Камни небольшого размера стали приспосабливать для защитных стен и куполов новых построек. Стены защищали от ветра. Купола еще были неказистыми, но роботы на Земле тренировались, чтобы со временем делать их такими же надежными, как здания на Земле, простоявшие тут веками».
«Московский Государственный Университет. Журнал «Университетский вестник»
Территория Марса давно была поделена на части. Вначале это были только географические данные. Потом физики делили территории, чтобы построить первую карту для метеорологов. Вместе и химиками первые двое выбирали место для поселенцев.
Когда их стало больше, возникли первые проблемы с границами. Кто станет правительством на Марсе? Будет ли он независимой страной? Если да, то что делать первыми его обитателям, которые совершенно ничего не могут заплатить, чтобы получить с Земли все необходимое? Они, пионеры Марса, не могли даже выступить в суде в свою защиту из-за дороговизны связи и процедур, которые бы понадобились, если Земля отрежет их от постоянного регулярного снабжения.
Государства, которые не оставляли их без пищи и крова, предъявляли и свои претензии. Расходы были большие, но вполне посильные. Неприятности начались тогда, когда самые энергичные политики стали спрашивать Землян: «Как распределять расходы и власть?» Первые интересовали их только из-за увеличения влияния, гораздо более эфемерной, но почему-то во все времена манящей человека валюты. Высшее руководство не терпит сильных и умных вторых и коллективное управление, если оно, верховное, плохо разбирается в проблемах. Обустройство Марса было как раз таким делом, которое было не под силу десяткам профессионалов, так что оно попадало под эту категорию».
«Сетевая газета «Правда Рус»
Именно тогда территорию уже покрывшегося поселками Марса решили поделить. Это и вызвало проблемы. Границы участков нельзя было сделать точно между колониями. Каждая из них состояла из граждан разных государств. Купол, их жилище, строили и привозили ученые множества институтов, расположенных по всему миру. Поделить территории поровну тоже не получалось из-за того, что некоторые из них уже вели снаружи освоение территории. Каждая колония, вышедшая на поверхность, требовала места от границы поля сверху до стен соседей, если у него не было сверху дороги, рукотворной ямы или бура, уже сделавшего дыру глубже полуметра от поверхности. Те, которые этого еще не сделали, спорили с ними. Они клялись своим покровителям с Земли, что все это время потратили на обустройство внутреннего пространства, необходимого для выживания. В случае, если бы у соседей случилась бы беда, они приняли бы их под свою крышу. Технологиями, которые они пробовали у себя, им часто приходилось делиться. За все это вместе яйцеголовые требовали территорий. Выслушав их аргументы, в спор включились государства».
«ТАСС Таймс, аналитический журнал для дипломатических научных работников.
Как только знаменитые политики начали обсуждать проблемы границ, их речи привычно стали публиковать ведущие газеты, повышенно внимание им оказывали телепрограммы. Средства массовой информации любят светскую хронику. Но они сохраняют положение солидных изданий только если не забывают писать о начинаниях Президентов всех стран, отдавая предпочтение своему, немного меньше упоминали о его заместителях, и так дальше по служебной лестнице, согласно законам кастовой системы в бюрократии. Там, где много обсуждений, закон жанра требует искать конфликт и ставить вопросы. В результате проблемы границ стали таким же привычным предметом спора, как экономические санкции и вмешательства в чужие дела.
Международные законы, принятые временно, обязали оставить вопрос границ до полного согласия всех сторон. Все же это не дало мира и спокойствия. Но все баталии происходили в политических дискуссиях или среди окутанных тайной угловатых действий спецслужб. Пока Марс считался территорией без границ. Но все больше предпринимателей интересовалось ими в принципе, желая участвовать в модной проблеме. Это не всегда было подобно покупке гонщика с машиной для ралли. Но их интерес вызвали будущие прибыли. Там, где будет жизнь, собственная экономика, будут и такие же деньги, как те, что уже выплачивались доставляющими на Марс строительные материалы и машины. Поэтому шахты, их будущее, стали интересовать уже не только поселенцев, но и желающих стать их владельцами боссов Земли. В их числе были те, которых никогда не назовут преступниками только из-за того, что они сами решают, кого осудит их государство. Если оно было не из числа слабых, конечно».
«Газета Правда, оппозиционное издание компартии России.
Олигархи смотрели на мир красной планеты уже другими глазами. Если в торговле камнями необходимо было слишком много квалификации, чтобы хоть как-то выполнять единственно возможную работу, на поверхности уже все было иначе. Астероиды, найденные в космосе, проверяли. Самые ценные приходили на орбиту для того, чтобы на поверхности стать основой для будущего завода. Пласты самого Марса исследовали роботы, не люди. Стоило только вложиться в хорошую технику, первые из геологов могли застолбить самые хорошие месторождения. Не допустим жаждущих наживы на Красную планету! Долой власть плутократов!»
Последние два предложения на статье «Правды» были жирно и некрасиво зачеркнуты ручкой. Рядом был еще один зачеркнутый символ или несколько букв, вероятно, вначале нарисованных читавшим для личных пометок. Это сделал сам получивший доклад, что доказывало, как внимательно он относится к аналитическим материалам ведущих изданий мира.
Владелец слишком большого, но уже немного отдыхающего от жары живота, произнес:
– Я готов принять предложение этих красавиц, честных и профессиональных, продуманное, цельное. Но не полностью. Я в принципе не хочу иметь дело с шахтерами Солнечной системы. Они слишком хорошо умеют прослушивать, слишком много знают о роботах. Я боюсь их и знаю, что вы их тоже боитесь.
За столом, расположенным перпендикулярно к его рабочему, переговорным, сидело восемь человек. Каждый из них мог похвастаться одеждой от лучших домов моды в Париже. Но если бы они ли его шеф решили это сделать, большинство оппозиционных и независимых изданий разразились бы руганью и даже вышли бы на улицы. Только поэтому вся собравшаяся тут компания предпочитала, чтобы об их работе говорили вслух как можно меньше. Некоторые из совета директоров, собравшихся тут, даже сумели сделать себя почти невидимыми для прессы. Они кивали, слушая человека, который высказывал и их мысли. Соглашались не из подобострастия, но от согласия с дальновидным и умным шефом. Шизимбек Абаевич казался рассеянным, когда сказал:
– Я беру идею, но авторов необходимо убрать, не сделано. Так же необходимо поступить с тем, кто будет делать грязную работу, как будто мы. Сделайте так, чтобы их больше не было, нет человека, как говорится. Но поступите умно. Я не хочу плохой репутации себе и нашей компании, ее не будет, я же желаю делать честный бизнес и буду, и вы будете. И грязные дела будете отмывать, как все. Все ясно?
Мучительная ясность не тяготила обладателей неоценимого сокровища, беззаветно преданных цифрам поступлений на собственном счете. Правом совершать злые и добрые дела, приведя мысли в относительный порядок, в Средневековья обладала святейшая инквизиция. Сулившая радость в вечности могла полностью погубить добро. Осмелившейся ставить на кон судьбу дано было от государства право совершать зло. В другие времена право на насилие получали уже политики, иногда партии. Слабые люди снизу с замершими от досадного ужаса при столкновении с мыслями о гибельной опасности низшими чинами полиции с разведкой сверху, тоже слабыми. Никого не смущала разведка, не способная исполнить трюк с осмыслением перспектив лучших людей из иностранцев и поиск возможностей сплотиться с ними ради цивилизации. Всех, как и их грубую войну в Европе, уже не называли святейшими. Почему определение категории высшей справедливости необходимо сильным людям с правом на убийство, а слабые убийцы не нуждаются в оправдании? Один ли выход в обращении к ценностям создателей миров, последующей вечной жизни? В кабинете Каймана с вазами из чистейшей кости мамонта тяжелым шагом никогда не появлялись даже каторжники, способные рассказать об этом понятным присутствующим языком.
