– А нам так нужна защита… – Из-за спины. Мина? Данелль? Кто бы это ни был, её руки двигались по моим бёдрам весьма недобродетельно.

– Но шейх…

– Позолота? – Раздался звонкий смех, и все четыре сестры стали толкать меня вниз. – Вы и правда в это верите?

По меньшей мере, две девушки разматывали свои тобы шустрыми натренированными ручками. Среди теней от такого количества тел, я мало что видел, но то, что видел, мне нравилось. Очень.

Уже все четверо толкали меня вниз – путаница мягких рук, длинных волос, блуждающих ладоней.

– Золото такое дорогое. – Тарелль, взбираясь на меня, всё ещё наполовину замотанная.

– Это было бы глупо. – Данелль, прижавшись к моему боку, восхитительно мягкая, и её язычок проделывал чудесные штуки с моим ухом. – Он всегда использует серебро…

От этих слов я попытался подняться, но их было слишком много, и всё валилось из рук – за исключением того, что теперь оказалось в их руках… и, чёрт возьми, я слишком долго был в Аду, пришло время для кусочка рая.

В Либе есть поговорка: последний ярд тобы самый лучший… а если её и нет, то должна быть!

– Аррр!

Оказалось, мало что остужает пыл мужчины сильнее, чем холодная вода. Когда крыша шатра, ослабленная предыдущими повреждениями, без предупреждения порвалась и окатила мне спину несколькими галлонами ледяной воды, я резко вскочил, разбрасывая женщин аль Хамид и, несомненно, обучив их множеству новых иностранных ругательств.

Когда я стряхнул большую часть пролившейся воды, стало ясно только одно: новой воды на смену ей капает очень мало.

– Тссс! – Я повысил голос, поскольку они кричали – мокнуть им нравилось не больше, чем мне. – Дождь прекратился!

– عشيقة، هل أنت خخير؟[1]

Прямо перед шатром мужчина тараторил на языческом наречии, и к нему присоединялись другие. Они, должно быть, услышали крики. Сложно было сказать, сколько ещё времени страх того, что сделает со слугами шейх, если они ворвутся внутрь к его дочерям, будет перевешивать страх того, что шейх с ними сделает, если они не смогут его дочерей защитить.

– Прикройтесь! – крикнул я, двинувшись охранять вход.

Я слышал смешки позади себя, но сёстры зашевелились, предположительно подозревая, что и они не останутся невредимыми, если сообщения о "проказах" дойдут до ушей их отца.

Снаружи кто-то схватился за полог шатра. Я его даже не завязал! С криком я бросился вниз, чтобы схватиться за его низ.

– Быстрее, Христа ради! И задуйте лампу!

В ответ они опять захихикали. Я сцапал лампу и пресёк попытки войти, вырвавшись наружу, отчего передний слуга шейха свалился задом на мокрый песок.

– С ними всё в порядке! – я выпрямился и махнул рукой в сторону шатра. – Крыша порвалась из-за дождя… там вода повсюду. – Я, как мог, постарался изобразить последнюю часть на тот случай, если никто из них не знал языка Империи. Не думаю, что эти идиоты хоть что-то поняли, поскольку они стояли, уставившись на меня, словно я загадал им загадку. Я целеустремлённо зашагал прочь от шатра, маня троих мужчин за собой.

– Смотрите! Здесь вроде почище. – Я искренне надеялся, что тобы надеваются так же быстро, как и снимаются. Два человека шейха вели служанку сестёр и поторапливали её, несмотря на её раны.

– Что это там такое? – сказал я, в основном, чтобы всех отвлечь. Когда же я глянул в ту сторону, куда указывал… там что-то было. – Там! – Я стал тыкать туда намного яростнее. Лунный свет начал проникать через остатки облаков над головой, и что-то стало появляться из дюны, на которую я указал наобум. Оно показалось не с вершины дюны, не вышло из её тени, но вылезало прямо из влажной корки песка.

Теперь и остальные увидели это, их голоса от удивления зазвучали громче. Что-то поднялось из песка: невероятно тощая и бледная как кость фигура.

– Чёрт бы всё это подрал… – Я сбежал из Ада, а теперь, похоже, Ад следовал за мной. Дюна изрыгнула скелет, кости которого держались лишь на воспоминании о прошлой связи. Рядом с первым из песка пробивался второй скелет, собираясь из разрозненных частей.

Повсюду вокруг меня встревоженно кричали люди, ругались, взывали к Аллаху или просто орали. Они начали отступать. Я отступал вместе с ними. Не так давно такой вид заставил бы меня улепётывать как можно быстрее от этих ужасов, но теперь я уже повидал мертвецов, в Аду и за его пределами, так что мне удавалось сдерживать панику ниже точки кипения.

– Откуда они взялись? Каковы шансы, что мы встали лагерем как раз там, где умерла пара путешественников? – Это казалось нечестным.

– Их больше, чем пара. – Робкий голос за моей спиной. Я обернулся и увидел четыре фигуры в тобах около женского шатра. – Там! – Говорила самая маленькая, так что, наверное, Мина, самая юная, и она указывала влево от меня. Песок с подветренной стороны дюны начал подниматься, и показались костлявые руки, словно кошмарные побеги растений.

– Здесь когда-то был город. – Самая высокая. Данелль? – Пустыня поглотила его две сотни лет тому назад. Пустыня укрыла много таких городов. – Она казалась спокойной, возможно, от потрясения.

Слуги шейха начали отступать в другом направлении, стараясь убраться от обеих угроз. Первые два скелета, похоже, заметили нас своими пустыми глазницами и побежали в нашу сторону – молча, неумолимо, и замедлял их лишь мягкий песок. От этого моя паника дошла то точки кипения. Но прежде чем я бросился наутёк, мимо меня по лагерю промчался одинокий ха'тари. Наверное, шейх оставил одного из них патрулировать дюны.

– Нет меча! – Я поднял пустые руки в оправдание и отступил к четырём дочерям. Мы стояли вместе и смотрели, как ха'тари схватился с первым скелетом. Он рубанул его по шее своим изогнутым мечом. К счастью кости от удара раскололись, череп отлетел, а остатки скелета столкнулись с кочевником и свалились бесформенной кучей на песке.

Второй скелет бросился на воина, и тот пронзил его насквозь.

– Идиот! – крикнул я, возможно несправедливо, поскольку тот действовал инстинктивно, и его рефлексы были хорошо отточены.

К несчастью, тыкать клинком в грудь скелета не столь полезно, как в годы, когда эти кости были покрыты плотью и защищали лёгкие. Скелет не обратил внимания на удар и вцепился костяными пальцами воину в лицо. Мужчина с криком отступил, оставив свой меч среди рёбер твари.

Теперь, когда последние обрывки облаков улетели, и луна светила над нами, я видел, что скелет не столь разъединён, как мне казалось. Серебристый свет освещал серую туманную субстанцию, которая окутывала каждую кость и соединяла её, пусть и иллюзорно, со следующей, словно призрак предыдущего владельца всё ещё держался за кости и скреплял их вместе. Там, где первый нападавший рухнул и развалился, туман или дым запятнал землю, и по мере того, как это пятно впитывалось, песок корчился, на нём появлялись кошмарные лица, раскрывавшие рты в безмолвных криках, а потом и они в свою очередь утратили форму и распались.

Воин ха'тари продолжал отступать и согнулся пополам, вцепившись руками себе в лицо. Скелет повернул свой череп в нашу сторону и снова побежал, стуча мечом, засевшим в его грудной клетке.

– Сюда! – Я повернулся, чтобы побежать, и увидел, что скелеты, блестя в лунном свете, уже окружают лагерь со всех сторон. – Чёрт!

У людей шейха для самозащиты имелись только кинжалы, а я даже не стащил за ужином столового ножа.

– Вон! – Данелль схватила меня за плечо и указала на ближайший фонарный столб, установленный между шатрами. Каждый такой столб был шестом красного дерева добрых шести футов в высоту на расширяющемся основании, с медной лампой наверху.

– Чёрт, от него никакого толку! – Но я всё равно схватил шест, уронив лампу, и, кряхтя, поднял его.

Бежать было некуда, так что я дождался первого из нападавших и подгадал свой взмах к его прибытию. Фонарный столб пробил грудную клетку скелета, раскидав её, словно спичечный домик, и сломал хребет, который осыпался фонтаном позвонков. Мёртвая тварь развалилась на сотню частей, державший их призрак медленно опустился к этим фрагментам, и серый туман впитался в песок.