Но наступила зима, и вместе с ней в центре и на севере немцы заморозили боевые действия, а сами продолжили наступление лишь в направлении Баку. Фрицы уже вышли к Астрахани в районе дельты Волга, а бои протекали на юге Дагестана.
Там героической яростью сражались и советские люди. Среди них оказался и пионер Василий. Мальчишке не слишком повезло. По подозрению в том, что он немецкий шпион, мальчика арестовали. И без суда, по решению комиссии отправил бессрочно в детскую трудовую колонию на территории Дагестана. Место куда попал Вася страшное: каменоломни по добыче изумрудов. Василий, конечно же, поступил глупо когда решил со своим приятелем Петей рвануть, через Каспий в Индию. Но было голодно, холодно, война затянулась, а двенадцать лет на фронт не берут. Так вон они пионеры и решились оправиться в плавание. К теплу и югу! Вроде бы вполне реально от Москвы, по каналу, по Волге до самой Астрахани, а далее в Туркмению, где уже и Индии рукой подать.
Благо у Пети капитан дядя и согласился их прокатать до Астрахани. Тем более уже март, а там уже можно будет и искупаться. Мальчишки работали, чем-то вроде юнг. Не слишком тяжело, но весело, и пайка у матросов не чета, школьным талонам. Но когда они прибыли в Астрахань, то там уже пароход должен был повернуть назад. А они с Петей сбежали снова и пересели на баржу идущую в Баку. Вот там их и словили. А поскольку Баку стратегический объект то юных пионеров обвинили, что они диверсанты.
Сначала мальчишек избили резиновыми шлангами, заставляя подписать бумаги. Пацаны отказались. Они мужественно выдержали побои. Могло быть и хуже, но в НКВД у палачей и так хватало работы, а сорванцы не казались опасными. Их взяли и оформили в ближайшую, детскую трудовую колонию, благо рабочая сила нужна, а суда и не надо. До шестнадцати лет они должны были провести в этом лагере, а уж затем, решать их участь должен трибунал, или тройка.
То есть еще года четыре повкалывайте в каменоломнях, а там будут решать, виновны вы или нет. Вновь прибывших мальчишек заставили раздеться и голыми погнали бегом по кругу. Под босыми ногами пацанов острые камни, а милиционеры подгоняют плетками. Васька бежит, его тело исхудало в СИЗО, где их кормили лишь триста грамм хлеба и пустой баландой. Похудел и Петька, лопатки стали острыми, как топорики, и проступают словно ребра корзины косточки. А бежать тяжело, пятки горят, словно по ним долго лупили палками, а на сухие ребра обрушивается то и дело плеть. Она заставляет вскрикивать и бежать быстрее.
Так их заставляют промчаться десяток кругов. Пара мальчишек не выдержала, и их поднимают жестокими ударами с колючего гравия. Из рассеченной кожи льется кровь. Это одна из самых страшных тюрем сталинского ГУЛАГа. Тут правда не так холодно, как в Сибири, зато надзиратели и милиция из средней Азии, и обращается с тобой как с рабами. Василию пришлось общаться например Павлушей, который до это был закрыт за кражу которую не совершал в нижнем Поволжье. Так там главную неприятность доставляли воры и малолетние блатные. Причем Пашке удалось втереться им в доверие, и сиделось ему, в общем, не плохо. Тут же все было такой степени регламентировано, что ребятам не хватало времени ни на прописки, ни на игры в карты. Как-то все у них было... Двенадцать чистых часов работы, четыре часа учебы, и восемь на все остальное, включая сон. Не очень тут блатари имели возможность распоясаться. Да и сидели тут в основном за политику, дети врагов народа, отправленные комиссией, много бродяг. А уголовники в мизерных количествах, так что они свои порядки даже если и хотели, то не могли установить.
С одной стороны так, конечно же, безопаснее от своих же сокамерников, но за это приходится расплачиваться самым жестоким рабством. В самые первые дни ребята страдали более чего. Они работали только в одних шортиках, и страшно расцарапали и посбивали себе тела, особенно локотки и колени. Ломило поясницу, звенела от напряжения каждая жилка тела, а босые подошвы зверски исколоты об камни. Боль везде, ни осталось, ни одной вены, ни одной жилки, и ни одной частью тела не тронутой болью. На уроках новички усыпали, за что получали указкой по голове и сбитым рукам.
Это была жестокая каторга...
Но юные организмы быстро приспосабливаются. Кожа на подошвах и коленках грубеет, а боль в мышцах становиться привычной и слабеет, превращаясь в тупое нытье. А черно-белый фон усталости постепенно рассеивается, и глаза опять различаются краски. И ты уже можешь кое-что, и ответить на уроке.
Чуть уже легче, но все равно тяжко. Кормят скудно, как впрочем, и везде в стране, но с голоду не умирают. Так что влачить тяжелое существование можно, и ты как не крути, работаешь на страну.
Когда фашисты подошли к каменоломнях, юных заключенных мобилизовали, выдали винтовки и зачислили в штрафное ополчение. Пацаны лежали в траншее. Было прохладно, а они по-прежнему в казенных шортах и только на торс нацепили не по размерам робы с номерками. Греет казенная роба из самой грубой ткани неважно, но все-таки лучше, чем ничего. А ноги остались голыми и босыми. На самих рудниках тепло, даже зимой, так что мальчишки вынуждены тереться ногами друг от друга или подскакивать, чтобы согреться. Недаром таких босоногих мальчиков зовут гусями, уж очень красны у них ноги, словно лапки этих пернатых. Зябко и пацаны, чтобы согреться борются друг с другом. Вот выглянуло солнце. В конце ноября оно греет слабо, но это Кавказ, и еще не выпал снег, от чего немного полегче. Василий и Петя тоже шутя поборолись. Бритые головы отросли светлым, сероватыми от пыли ежиком.
Ребята чувствуют себе воодушевленными. Ведь срок заключения фактически окончился. Мало того у них появляется шанс совершить какой-нибудь подвиг, стать героями и офицерами. А может и генералами, и уничтожить, целый полк фрицев. Вот как, например, недавно снова вернулся на фронт Кожедуб и еще раньше Покрышкин. Так и они покажут вермахту свой задор.
А в небе жужжат немецкие самолеты. Пацаны нацелили на них винтовки. Тут нет никого старше пятнадцати, а воспитатели-изуверы смотались, видно опасаясь получить пулю от своих опекаемых. Но штрафным батальоном взялись командовать три девушки-комсомолки. Они уже имели боевой опыт, и отдавали команды уверенно. Пацаны постарше смущались, при виде голых, девичьих ног. Чтобы не отличаться от ребят девушки скинули сапожки, тем более им босячить не впервой, а при плюсовой температуре воительницы не мерзнут.
Старшая из них Августина, очень рыжая, высокая и здоровая девка. Симпатичная, и мускулистая, лет двадцати, свеженькая. Василий привлек её внимание и девушка скомандовала:
- Смирно! Встать!
Василий вытянулся из-за всех сил, но все равно оказался ниже девчонки-буйволицы на две головы. Она где-то под метр девяносто и широкоплечая, но вместе и с тем и фигуристая. А волосы, вьются и как пламя, лицо с мужественным подбородком, классические правильное, красивое, но строгая. Несмотря на пропорциональное сложение, загорелую, гладкую, чистую кожу, девушка на любителя. Уж очень агрессивная, в ней мало женственности. Вот и сейчас она взяла Васю босыми пальчиками своей изящной, и отнюдь не маленькой ноги, мальчишку за нос. А это больно, пальчики у Августины сильные, длинные, но ровные и хорошей формы. Пацан постарался сдержать крик и остался стоять прямо. А рыжая чертовка даже его приподняла за нос, заставив встать на носочки.
