Мальчишку хлестали до потери создания. От шеи до икр у него вся было ссечено. Голова выбрита и тоже вся в ссадинах и кровоподтеках. А подошвы огрубевших ног все в волдырях, подпаленные на огне с почерневшими пяточками. Бедный её мальчик. Как она хотела ему купить приличную обувку, чтобы он мог в блестящих туфельках пройтись в школу. Но детскую обувь почти невозможно достать, она в большом дефиците, а сандалии в вовсе не производиться, и дети партийных работников вынуждены летом босячить, если только не попадется им что-нибудь по ленд-лиз. А так мальчик шлепал голыми пятками по траве, по дерну, по колючим камешкам, по осенней грязи. И лишь в морозы, когда совсем в невмоготу одевал мальчишка сплетенные лапти.

  Она помнит, что до войны ножки и мальчика были такие мягкие, детские как подушечки, а затем быстро загрубели, покрылись мозолистой коркой. Поначалу даже трескались, и она их мазала вазелином. Потом когда вазелин кончился, то она ходила к знахарке. Да дала ей раствор и посоветовала не надевать лаптей, до самых морозов. Скоро мальчишка привык и уже не хотел обуваться.

  Петя простонал, мать специально положила его на живот, погребла соломы, чтобы не давило на грудь. Жестокий палач раскалил кусок железа в форме звезды, прижег ею грудь мальчишки. И это все на глазах матери. Петя проорал, запахло паленым мясом, задымилось сиреневой струйкой. Палач надавил еще сильнее. Пацан завопил не своим голосом, и потерял сознание.

  На месте соска остался большой ожог в форме пятиконечной звезды. Бедный ребенок, постанывает и мечется. У уроды и садисты, как такое может придти в голову нормальным рожденным матерью людям.

  В камере холодно, но немного фашисты все-таки топят, чтобы жертвы не отбросили копыта раньше суда, или выдачи информации. Катя осторожно укрыла измученного пытками сынишку и дала ему свою пайку. Мальчик жадно сгрыз черствый хлеб, тем самым показав, что юный организм борется с причиненными гитлеровскими палачами тяжелыми ранами.

  Екатерина стучит деревянными тюремными сабо по каменному полу. Уселась на пук соломы и горько заплакала. Её было жалко сына куда более, чем себя.

  Вот прошло три дня и их ведут на виселицу. Народа в городе осталось немного, но те, кто есть, согнаны на площадь, чтобы смотреть. Перед казнью Екатерине срезали длинные волосы, видимо для того, чтобы использовать на нужды Третьего Рейха. Они шли на казнь босиком, обычно всегда подростки и женщины шли на смерть без обуви. У мужчин тут было по-разному, но чаще деревянные ботинки все-таки давали.

  А путь до плахи неблизкий и по ледяной корке покрывшей мостовую. Это уже сама по себе пытка. А еще и ветер пронзительный и леденящий сует костлявую лапу под рваные лохмотья.

  Петя пошатывается, и, стиснув зубы, старается не упасть и не выдать муку стоном. Он должен дойти до эшафота и умереть достойно, как и положено пионеру. А его мать коммунист и тоже не уронит партийной чести.

  Трогательно смотрится эта избитая и измученная пара. Люди стоят по краям мостовой, и смотрят, молча с сочувствием. Лишь полицаи злорадствуют и ухмыляются уголовными рожами.

  Петя под обожженным, едва зажившими ногами ощущает колючий холод. Больно, и в теле слабость. Мучительно на холоде ноют вывернутые на дыбе плечи и руки, растянутые на станке ноги. Его поднимали к самому потолку, а он в пыточном подвале замка высок и резко отпускали веревку вниз. И тогда жилы вырывались из предплечий и ключиц. Затем их вправляли ударами. Теперь даже рук не поднять, такая жуткая боль в надорванных связках

  Очень мучительно, что хочется кричать, тебя буквально рвет воспаленные вены на ходе. И плакать, реветь, пуская слезы в три ручья. Но вместо этого Петька вдруг ощутил в себе вдохновение и запел, причем стихи слаживались на ходу;

  Мученья в фашистском подвале,

  Мы можем ребята, страдая, стерпеть...

  Хоть жизнь наша бурная в драме,

  В которой сценарий и волк и медведь!

  Я верю, все будет как надо,

  Что красных победа придет...

  Герою найдется награда,

  Ты витязь стрелой и в полет!

  Отчизна великая будет,

  До самых квазаров цвети...

  Мы русскими сильные люди,

  Сумеем Россию спасти!

  Нацист наступает коварный,

  Он хочет нас в плен покорить!

  Сражайся воитель отважно,

  Ты смелый охотник не дичь!

  Хоть люди бывают ленивы,

  И часто, без меры горды...

  Всевышнее имя отчизны,

  Которому крепко верны!

  Могучее Ленина знамя,

  Верь, мы в развернулись в поход!

  Бушует оранжевым пламя,

  Победа пусть будет, нам в счет!

  Красиво Отечество славьте,

  Бойцы и в сраженьях в стихах!

  Зря мальчишка скучаешь на парте,

  На фронт и не знай в битве страх!