Дженус подошел к девушке, и у него пересохло во рту от того, что он там увидел.
- Ирма, это наша бомба... наша, в смысле турианская. Но я могу поклясться на чем угодно, что ни я, ни Ситус не имеем к ней никакого отношения.
Переводчик не передавал эмоций, но они все были написаны на лице турианца. Ирма положила руку на костяной воротник Дженуса и заглянула тому в глаза, хоть рассеянный свет фонарей не позволял полностью видеть лицо собеседника.
- Я это знаю, Дженус. Я не сомневаюсь в вашей невиновности так же, как и в полной вине Райса. Я позвала тебя сюда, надеясь на помощь. Ты знаешь, как обезвредить ее?
Санитар подошел ближе к аккуратной небольшой коробке, на панели которой светились совсем не турианские цифры, отсчитывая время до взрыва. Дженус присел около нее и осторожно подцепил край кожуха, снимая его. Обнажились провода и их соединения с взрывным механизмом и панелью с экраном. Под этой маскировочной панелью скрывалась неизвестная турианцу начинка. Осмотрев большое скопление разноцветных проводков, Дженус обреченно покачал головой. Он повернулся к Ирме и сказал четко, чтобы переводчик верно передал его слова:
- Не знаю, что показывают цифры. Внутри все совсем по-другому. Это не турианская бомба. К сожалению, я всего лишь санитар, я могу оказать первую помощь, но как обезвредить бомбу - я не знаю. Если бы тут был Ситус...
- Бомба человеческая. Я видела такие, и, к сожалению, ее нельзя двигать, - сказала Ирма подойдя поближе. - Цифры указывают, что до взрыва осталось меньше трех часов, - она ненадолго задумалась. - Хорошо, Дженус. Оставайся с пленником и не светись сильно, а мы с Дедушкой постараемся эвакуировать всех из лазарета как можно быстрее.
С этими словами она выбралась из подвала, и Дженус остался один на один с этим отзвуком недавно закончившейся войны. Он стоял и смотрел на меняющиеся цифры на табло, и был не в силах оторвать от них глаз. Из проема, в который они спускались, показалась голова и крикнула:
- Дженус, ну ты чего там застрял?
Турианец вздрогнул от крика, поняв сказанное еще до того, как переводчик выплюнул эту фразу монотонным голосом. Он направился к выходу из подвала, не переставая затылком, до кончиков гребня, ощущать эту угрозу, исходящую от бомбы.
Кима возле подвала уже не было, стоял только человек Райса и Ирма, которая приплясывала на месте от нетерпения. Как только Дженус достал винтовку и направил ее на Сэма, она быстро унеслась в лазарет, в котором уже горел свет, и были слышны быстрые шаги эвакуирующихся пациентов и персонала.
- Все равно вам конец, - негромко, но так, чтобы Дженус услышал, сказал человек. - Когда бомба взорвется, все поверят, что это ваших лап дело. А там вас жители голыми руками разорвут. Вы даже пикнуть не успеете.
Голос предателя был настолько безэмоциональным, что по интонациям не уступал переводчику, который послушно передавал те же слова на турианском.
- Как вы, люди, до сих пор сами себя не уничтожили? - спросил человека Дженус. - Турианец никогда не будет убивать другого турианца, не заслуживающего смерти, только лишь для того, чтобы обвинить в этом кого-то еще. Именно поэтому у нашего народа нет причин вредить вам после того, как война была закончена.
Человек ничего не сказал, лишь отвернулся и принялся смотреть в сторону леса. Небо в той стороне уже слегка посветлело - ночь уже шла на убыль. Шум и беготня из лазарета все еще доносилась, но уже реже, что было слышно через стену. Наверное вывозили на каталках лежачих пациентов.
Спустя некоторое время за лазарет, где стояли турианец и человек, подошла растрепанная Ирма и бросила к ногам санитара моток веревки. Не удостоив взглядом предателя, она обратилась к Дженусу:
- Почти всех вывели, многих лежачих взяли с собой те, кто живет далеко отсюда. Дженус, какой радиус взрыва этой вашей..? - Она указала рукой на вход в подвал.
- Малая бомба, радиус взрыва небольшой. Этот модуль снесет точно, немного может задеть соседние постройки, - ответил турианец. - Я бы эвакуировал рядом стоящие дома.
- Мы с Дедушкой займемся, а ты свяжи пока этого, и уходите подальше отсюда, - сказала Ирма и снова убежала.
Небо из темно-синего становилось более голубым, и скоро на востоке приобрело желтоватый оттенок, предупреждая, что скоро покажется Тета. Дженус вел связанного пленника впереди себя и молчал. Вся эта беготня и игра в партизан сильно вымотала и без того уставшего турианца, который уже и не помнил, когда спал вообще. Еще и желудок предательски урчал, потому что последний раз Дженус ел у отшельника в хижине перед их походом в поселение. Турианец со связанным человеком углубились в заросли деревьев, уходя все дальше от поселка. Они с Ирмой не договорились, где будут встречаться, и поэтому куда идти ему дальше, и что делать с человеком, Дженус не знал.
- Все равно уже поздно, и чужого не спасти, - вдруг нарушил тишину смех человека.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Дженус, после того, как его прибор перевел слова пленника. Санитар дернул веревку, и человек чуть не упал на спину, но выровнялся и повернулся к турианцу.
- Как только бомба взорвется, всем станет ясно, что чужой виновен, и он умрет, - Сэм не мог сдержать смех, и казалось, что это у него какая-то истерическая реакция на происходящее.
Дженус ни слова не произнес после этого. Он подвел человека к ближайшему дереву и остатками веревки крепко привязал предателя к нему. Затем Дженус повертел головой, пытаясь сориентироваться на местности. Турианцу нужно было попасть в поселок, но постараться миновать эпицентр взрыва. Примерно поняв, куда ему следует направляться, он побежал в ту сторону, постепенно набирая скорость, не оборачиваясь и не реагируя на крики привязанного человека.
Дженус достиг поселения и побежал между постройками, с удивлением замечая, что на улицах слишком безлюдно. Но какое-то чутье гнало его в сторону центра колонии. Вдруг слева что-то громко ударило, и через несколько секунд Дженуса сбило с ног взрывной волной.
Глава 9. Допустимые жертвы.
Планета Шаньси, колония "Альянса", 2157 год, девятый месяц.
Ситус с трудом разлепил глаза и потряс головой, но звон внутри нее не проходил. Турианец лежал на спине, придавив своим телом связанные руки. Он осторожно повернулся, чтобы осмотреться и почувствовал, что что-то сдавило шею. Это была веревочная петля, которая, на счастье Террона, оторванная взрывной волной, упала вниз вместе с куском деревянной балки, к которой была привязана. Ситусу повезло, что веревка не выдержала веса турианца, а иначе он, возможно, мог бы уже не очнуться после взрыва. Терон попытался перекатиться на бок, чтобы подняться. Сразу же резкой болью отозвалась рана в правой ноге. Ему почти удалось встать, но мешала петля на шее, которая затягивалась, лишь только он пытался двинуться. Рядом кто-то зашевелился. Турианец повернул голову и столкнулся со злым взглядом человеческих глаз. У Райса, который лежал рядом и смотрел на Ситуса, по лицу текла красная кровь, и в который раз Террон поразился тому, какой яркий у нее цвет. Лидер сопротивления выбрался из-под обломков трибуны, поднялся на ноги и осмотрелся. Ситусу кое-как удалось встать на колени - большее ему не позволяла веревка, стягивающая гортань, которую зажало обломками виселицы. Турианец в свою очередь тоже огляделся, осматривая разрушения. Оба его охранника лежали тут же недалеко, но одному из них не повезло - толстая деревянная балка, одна из составляющих наспех сколоченной виселицы, падая, пробила тому голову. Второй боец сопротивления лежал с закрытыми глазами, но по поднимающейся грудной клетке, Ситус понял, что тот еще дышит.
Толпу, окружающую помост с трибуной и виселицей, захватил хаос. Многие пострадали, придавленные упавшими на них сверху людьми. Некоторые после звука взрыва от страха пытались бежать. Но взрывная волна была беспощадна, и людей просто смело на землю, как стебли молодой травы сгибает ветер. Сейчас многие поднимались на ноги. То тут, то там раздавались стоны и плач.
