— Что тут придумаешь, Денис, — она, наконец, посмотрела на него, — это конец, ты понимаешь? Шансов нет.

— Мы… мы можем усыновить ребенка.

Марина посмотрела на мужа. Он что, шутит? Но Денис был совершенно серьезен. Он погладил ее по щеке, стирая слезы, и повторил:

— Можем усыновить, это наш шанс.

Так у них появился Егор. Совершенно здоровый малыш, от которого еще в роддоме отказалась мать. Все формальности были улажены достаточно быстро, и скоро ребенок был уже дома.

Сейчас, глядя на Егора, Марина не воспринимала его как неродного сына. Он был ее. Ее и Дениса, точно так же как Анечка была их дочкой. И только так.

Из детской вышла Анюта. Егор, увидев ее, слез с отцовских колен и побежал к девочке. Аня взяла его за ручку и увела играть.

Денис подошел к Марине и обнял.

— Скоро ужин?

— Скоро.

— Я пойду тогда…

— На войну?

— Угу… — Денис достал чашку и налил себе чай.

Марина наблюдала, как он лезет в холодильник, отрезает себе хлеб и делает бутерброд. Денис, делая вид, что не замечает ее пристального взгляда, направился в детскую.

— Ты куда?

— Я же сказал, пойду поиграю часок.

— Куда с чаем и бутербродом?

— Я же сказал…

— Поставь все, что держишь в руках и иди.

— Но Марина…

— Денис, кажется, мы договаривали, что никаких перекусов, и мы едим только всей семьей и здесь, на кухне, за столом. Сейчас дети на тебя насмотрятся, какой пример подаешь?

— И зачем я только на тебе женился? — Денис покачал головой, сокрушаясь.

— Еще бы ты на мне не женился. — Марина улыбнулась, подошла к нему, забрала чашку с чаем из рук и обняла. — Что б ты без меня делал?

— Жил бы себе спокойно, вот что. Кажется, у тебя что-то горит.

Марина метнулась к плите, Денис, в это время, схватив свой чай, поспешно ретировался с кухни.

Нет, его определенно ничто не исправит. Марина так и не смогла понять, за что она так сильно его любит. Но сейчас она была уверена и в его чувствах к ней. Денис ее любил. Своей эгоистичной любовью, конечно, но любил. И нуждался в ней, так же, как и три года назад. И как будет нуждаться всегда.

Из детской послышался обиженный вопль Егора. Наверное, Анютка опять делит с ним игрушки, а отец сидит рядом и не может отвлечься от своих стрелялок. Нет, она не пойдет разнимать детей и успокаивать сына. Ребенок важнее компьютерных игр, а он отец, в конце концов, или кто?

Вопль не утихал, наоборот набирал силу. К нему прибавилось нытье Анюты и голос Дениса, умоляющий детей успокоиться. Марина как наяву увидела — плачущие дети и папашка, который даже взглянуть на них не может, боится пулю пропустить. Черт бы побрал эти компьютерные игры!

Егор неожиданно замолчал. Марина тихо пошла в комнату посмотреть, чем ее муж отвлек ребенка. Она замерла на пороге и посмотрела на Дениса, который сидел на полу и вместе с детьми листал какую-то большую яркую книгу. Аня читала, Егор хлопал по каждой странице ладошкой, Денис держал его на коленях и о чем-то ворковал с ним.

Иногда Марине казалось, что они втроем когда-нибудь сведут ее с ума. Но гораздо чаще она думала о том, что бы она делала без них. Как бы она без них жила? Никак бы не жила. Больше всего на свете она любила своего мужа и детей. В них было ее самое большое счастье.

Денис ехал на кладбище. Вчера они с Мариной поговорили и решили, что три года — это достаточно долгий срок, чтоб все забылось, раны зажили, и он смирился со смертью Жанны. Марина считала, что ему это нужно. Сам он думал по-другому. Но ладно. Он съездит, посмотрит, что стало с могилой за это время, уберет листья… Что там еще нужно делать?

С чего Марина взяла, что ему необходимо там побывать? Он давно отпустил Жанну, горечь ушла. Он уже не боялся разбередить душу. Он просто не хотел. Не считал нужным и правильным. Жанна умерла и ей уже все равно, придет он или нет. Уберет он ее могилу или нет. Ее нет, давно уже нет в этом мире и в его жизни.

А дома его ждет Марина. Теплая и живая. Любящая и любимая. И он больше всего сейчас хотел оказаться рядом с ней. Просто потому, что ей он нужен больше, чем Жанниной могиле. Здесь ему нечего делать. Он ничего не чувствовал. Ни желания увидеть портрет Жанны на черном граните, ни потребности вновь ощущать тишину и спокойствие этого места. Он хотел вернуться к живым, к своей семье.

Тогда зачем он, вообще, сюда приехал?

Денис остановил машину у сторожки. Вошел, заплатил сторожу деньги, объяснил, где находится могила, требующая ухода, пригрозил расправой, в случае, если эта могила не будет убрана, развернул машину и уехал.

Теперь уже точно навсегда.

Дома он с порога принялся звать жену.

— Денис, — она выбежала из комнаты на его голос, — ты уже…

Она подошла и обняла его.

— Что-то ты быстро. Ну как?

— Я не поехал Марина.

— Почему?

— Не захотел. Просто не захотел. К тебе захотел. Подумал о тебе, развернулся и уехал. Я люблю тебя…

Марина улыбнулась.

— А я тебя.