— Участвовала в таком… Жуть! Выжить — уже везение.

Неприятные воспоминания на подругу нахлынули, по лицу видно. Оно и понятно, за недолгий срок пребывания в этом времени я успел понять, что атака тяжёлой кавалерии — это один из наиболее жутких кошмаров для опытного солдата. Пехота может удержать строй и более того, победить, но "впечатлений" сумевшие остаться живыми наберутся столько, что мало никому не покажется. Новобранцы же порой, даже если не побегут, то обнаружат в штанах некие, хм, посторонние отложения.

— Надеюсь, пикинёров не только с пикой обращаться учат? — порядку ради поинтересовался я и тут же получил ответ от Росиенте.

— Короткий клинок, строй, немного стрельба. Арбалет и аркебуза, как и приказано.

— Это хорошо. Одно оружие может быть основой, но знакомство с другими видами необходимо. А потому… Пойдём к аркебузирам, Асканио.

— Извольте, синьор Борджиа, они неподалёку. Достаточно идти на звук.

Тут он точно подметил. Где стрелки, там и грохот… с того момента, как появились и стали использоваться аркебузы. Пусть сейчас расходовать порох почём зря никто не стал бы — слишком дорогое удовольствие — но для обучения действительно неплохих стрелков без частых тренировочных стрельб никак не обойтись. Вот и расходовали ценный ресурс, особенно не скупясь. Экономить на обучении собственных солдат — верный путь к большим потерям и проигранным битвам. Это я знал не только из древней, но и новой истории, даже новейшей. Чего стоила методика, кхм, обучения в родной стране, поражённой дебильной властью вот уже около века, где солдаты если и стреляли, то мало и нечасто, с чёткой "нормой расходования боеприпаса", от которой куры со смеху дохли.

Ага, вот и стрелки. Учатся не просто меткой стрельбе, но стрельбе в строю, состоящем из четырёх линий стрелков, ведущих огонь последовательно, одна за другой, с последующим отступлением за спины товарищей для перезарядки оружия. Тут, само собой разумеется, не было массового построения — всего по пять человек в каждой линии — но для отработки и доведения до автоматизма действий этого вполне хватало. Я жестом остановил Росиенте. который хотел было прервать стрельбу.

— Пусть. Я смотрю.

— Это те, которые ещё не…

— Не столь важно. Мне нужны не лучшие, а надо видеть процесс обучения.

Вот теперь до Асканио дошло. Встал чуть в стороне и превратился в призрака, не мешая смотреть и оценивать. Как раз то, что от него и требовалось. А меж тем я слушал, как этих, ещё обучающихся строевой стрельбе из кремневого оружия бойцов натаскивают на чёткость выполнения, произнося команды, которые разбивали процесс ведения стрельбы на отдельные стадии.

Залп, и вот разрядившая оружие первая линия отступает назад, проскальзывая в оставленные стоящими позади стрелками проходы. Немного выждав, слитно стреляет вторая линия… Тут главное выдерживать чёткий ритм, достигать равномерности ведения огня. Четыре линии стрелков — как по мне это минимально необходимое их количество для ведения относительно быстрого залпового огня. Три выстрела в минуту — та планка, которой необходимо было достичь. Вот до неё здесь и должны были подтягивать стрелков. В том случае, если в руках у них будет кремневый огнестрел, а не фитильное убожество. В случае фитиля о подобной скорострельности и мечтать не приходилось. Только вот учиться на том образце, который вот-вот безнадёжно и окончательно устареет… нафиг такое счастье!

— А ведь неплохо у них получается, Асканио, — похвалил я ворона здешних мест. — Со скоростью есть определённые проблемы, но нет неуверенности, чёткие движения, ритм опять же поймать сумели. Уверен, что вскоре вы большинство своих подопечных до такого уровня мастерства доведёте, а то и повыше.

— Вы преувеличиваете, синьор Борджиа.

Говорит одно, но я то вижу, что старому вояке приятна похвала. Пусть привыкают ему подобные, что не деньгами едиными, но и таким вот отношением готовы платить за верную службу. Репутация… это штука такая, складывается из множества крупных кирпичей и мелких кирпичиков, в конце концов формируя общую постройку. Какая она будет? Тут исключительно от нас самих зависит. Мне желательно, чтобы была основана на страхе со стороны врагов и уважении друзей, союзников и подчинённых. Уверен, это наиболее крепкое строение из всех возможных.

— Думаю, говорю именно то, что вижу. Как-никак, именно стрельба мне ближе всего из воинской науки, — говорю Росиенте то, что и так каждому известно. — Однако… Неужели вы успели всех обучить не только стрельбе, но и таким вот маневрам?

— Не всех, — вздыхает начальник лагеря. — Вы же знаете, у нас немного новых аркебуз. Мы вынуждены почти целиком сосредоточиться на будущих стрелках, остальные упражняются с фитильными аркебузами, делая из новых всего пару-тройку выстрелов.

— Скоро это изменится. Да, а вон там что?

Проследив за движением моей руки, Асканио ответил.

— Те, кто только-только учится обращению с аркебузой. Жалкое зрелище.

— Зато полезное. Посмотрим?

Бьянка, к которой и был обращён вопрос, с энтузиазмом закивала. Ну да, конечно, девушке хочется малость повеселиться, наблюдая за теми, кто с её точки зрения есть полные неумехи и цель для нескольких язвительных комментариев, на которые она порой ох как горазда.

Стрелки, изучающие основы… И впрямь печальное зрелище. Зато я сразу узнал методику, по которой велось это самое обучение. Хм, мудрено было бы её НЕ узнать — как ни крути, сам её составил, самым наглым образом содрав оную с используемой в той ещё, околопетровских времён русской армии. Разумеется, со всеми полезными для того времени нововведениями вроде бумажных патронов с отмеренной порцией пороха и находящейся внутри пулей. Именно по этому "алгоритму" начинающие стрелки и действовали, выполняя следующие одна за другой команды наставника.

— Готовность!

И тут же несколько стрелков перехватывали свою аркебузу, держа её в положении, оптимальном для зарядки. И курок на предохранительный взвод.

— Открыть полку!

Большой палец стрелка давил на огниво, тем самым заставляя механизм открыть полку для пороха.

— Патрон!

Из сумки извлекается бумажный свёрток, имеющий крайне мало общего с привычными мне патронами. Прототип, мать его за ногу! Затем стрелки зубами скусывали патрон с той стороны, где находился именно пороховой заряд.

— Сыпь на полку!

И часть пороха сыпалась на полку, причём часть малая, строго отмеренная, за чем стрелки должны были следить.

— Закрыть полку!

Снова давление на огниво, но в обратную сторону, для того. чтобы полка закрылась, тем самым позволяя продолжить зарядку.

— Упор!

Уже с закрытой полкой аркебузы упираются прикладом в землю, а ствол чуток наклонён в сторону условного врага. Самое то для следующего действия, когда потребуется засыпать в ствол основную дозу порохового заряда и засунуть следом саму пулю.

— Патрон в ствол!

Весь оставшийся порох струйкой ссыпается в дуло. А следом и уже свободный от пороха, но с пулей внутри патрон засовывается в дуло и малость проталкивается внутрь пальцем стрелка.

— Шомпол!

Сей важный для зарядки стальной штырь вынимается из специального паза в ложе аркебузы и используется по прямому назначению. Именно им пулю в обёртке запрессовывают до упора, тем самым создавая нужное давление для произведения выстрела.

— Вернуть шомпол!

Важная команда для неопытного стрелка. Многие в горячке боя могут там, в стволе, его и оставить. Нет, выстрел то произойдёт, спору нет. Шомполом! Только вот с помощью чего стрелок будет заряжать своё оружие в следующий раз?

— Готовься!

Боевой упор, то есть упереть приклад в плечо, в специально нашитую подушечку с конским волосом. Отдача, она тварь коварная, когда палишь из подобных допотопных устройств. И курок взвести не забыть.

— Прицел!

Небольшая пауза. чтобы действительно успели прицелиться, а не палили в белый свет как в копеечку.