На самом деле, в указанном месте Шулхан Аруха значится только:
"По закону прозелит имеет, собственно, право жениться на своей матери, или же сестре единоутробной [72], которые приняли еврейство, но раввины запретили это, дабы они (прозелиты) не говорили: мы перешли из более строгой святости в менее строгую."
Талмуд, для того, чтобы разобраться в массе новых отношений, вытекающих для прозелита из факта принятия им еврейства, установил фикцию: "прозелит - что (еврей) новорождённый". Если последовательно развить эту фикцию, то окажется, что прозелит совершенно порывает узы родства, решительно чужд своей прежней семье, не имеет права наследования, вправе вступить в брак с родной матерью - буде она тоже приняла еврейство и т. д. Но тут раввины устанавливают ограничения, которым придаются разные мотивировки: наследовать ему разрешается для того, чтобы не перешёл назад в язычество (см. выше "закон" 36), жениться на матери ему запрещается оттого, что в прежней вере это запрещалось и т. д. Талмуд чрезвычайно высоко ставит заповедь почитания родителей и не делает никакой разницы между родителями-язычниками и родителями-евреями. Язычники ставятся даже в пример евреям. Духу Талмуда радикально противоречило бы, напр., то, что практиковалось некоторыми европейскими исповеданиями в средние века, заставлявшими новообращаемых евреев публично отказываться от своих родителей и проклинать их. По Талмуду это было бы нечто неслыханное, прямо чудовищное!
Закон 89 сфабрикован из весьма невинного замечания Исерлеса к закону о необязательности оставления в пользу бедных - всё равно, евреев или неевреев - "лекет, шикха и пеа" (известных колосьев хлеба при жатве и уборке, по Лев. 19, 9). Почему этот закон в настоящее время не исполняется, раз он значится в Библии? Исерлес говорит буквально следующее (Йоре Деа 332, Прим.): "теперь это не исполняется, так как акумы составляют большинство, и если бы колосья оставили, то пришли бы акумы и забрали бы их". Акумы нигде никаких колосьев не только для еврейских, но и для своих бедняков не оставляют и, следовательно, неоставлением колосьев права бедняков-акумов, по их закону, евреем нисколько не нарушаются; евреям также это неоставление особого вреда не приносит, так как им, по мнению Исерлеса (может быть, не совсем несправедливому), всё равно ничего не достанется: акумы и многочисленнее и сильнее и смелее их - придут и заберут всё без остатка. Так поясняет дело Исерлес; есть ещё другие объяснения, о которых говорить не буду, а лучше выпишу, что состряпал из этого объяснения Юстус. Он пишет в кавычках, ссылаясь на Йоре Деа 332, Прим.:
"С тех пор, как евреи рассеяны между акумами, и их поля лежат среди полей акумов же, всё это запрещено, потому, что (при сохранении прежнего порядка) могли бы собрать колосья и бедные из акумов".
Закон 90 обязывает еврея, продавшего свой участок акуму, вознаградить соседа-еврея за все притеснения (нарушение еврейских законов о соседях), которые причинил ему его новый сосед-акум.
Закон 91. Обряды, сопровождающие погребение покойника, обязательно исполнять только, если покойник - еврей и притом взрослый. Это совершенно естественно; об акумах в Шулхан Арухе нет ни звука. Автор из этого фабрикует обратный закон: "Воспрещается (исполнять известные обряды при смерти акума), потому что еврей должен радоваться такому случаю". Во многих отношениях, любопытна тут апология Эккера. Он пишет следующее: "Что еврей должен радоваться, когда умирает акум, это, ввиду всего вышеизложенного, совершенно естественно. Комментарий "Беэр га-Гола" замечает вдобавок, что это такая радость, которая ни копейки не стоит (Прим. 40)".
Комментарий "Беэр га-Гола" (его автор Моисей Ривкес, как мы уже говорили, жил в Вильне, во время хмельнитчины, спасся от казаков и московского войска в Голландии и в предисловии к этому самому комментарию описывает перенесённые им и его единоверцами от христиан ужасы) относится к акумам в высшей степени гуманно, и в примечании к разбираемой статье (а также к ст. 366, 1) говорит прямо противоположное - что обязательно сделать всё необходимое для погребения акума, а в иных случаях даже самому участвовать в похоронной процессии - отдать последний долг умершему; нечего и говорить, что речи о том, будто бы надо радоваться смерти акума - и притом "потому, что это денег не стоит" - у него нет, да и быть не может. Проф. Гофман, разоблачивший в своей книге о Шулхан Арухе много проделок Юстуса, пишет, что долгое время не мог понять, откуда взялась у Эккера эта "безденежная радость" по поводу смерти акума, и что значит это "прим. 40", на которое он ссылается. Перерыв весь комментарий "Беэр га-Гола", он нашёл только одно примечание, в котором говорится и о радости, и о деньгах, гласящее: "ибо они - их радость, так как у них нет денег для другой радости". Но это примечание относится вовсе не к восьмой статье, о которой идёт речь, а к четвертой, на той же странице, статье, устанавливающей, что по поводу смерти детей похоронные обряды обязательны у богатых родителей, если детям было не меньше 6 лет, а у бедных - если им было не меньше 5 лет. "Беэр га-Гола" и объясняет, в несколько наивной форме, почему такое неравенство между бедными и богатыми: для бедных, говорит он, смерть детей чувствительнее, ибо у них дети единственная радость, так как, за отсутствием денег, они не имеют возможности доставлять себе других радостей.
Догадка Гофмана, по-видимому, верна, и ещё раз показывает, как трудно нееврею, незнакомому с духом еврейских законов, ориентироваться в лесу многочисленных комментариев, стоящих под разными звёздочками, кружочками и буквами разных шрифтов и вплотную облегающих законодательные тексты в еврейских изданиях. Еврей-читатель, ошибись он даже знаком примечания, сразу бы увидел, что не туда попал; а у нееврея нет критерия, и поэтому при малейшей невнимательности он попадает в курьёзнейшие положения, подобные Эккеровскому! [73]
Закон 92 о том, что трупы неевреев не оскверняют, изложен д-ром Юстусом с присоединением многих измышлений, совершенно извращающих смысл. Эккер, желая несколько обелить фальсификатора, приводит из двух мнений, имеющихся в Шулхан Арухе, только первое, хотя второе тут же объявлено более правильным.
Закон 93 также не без фальсификаций: "рабы" и "рабыни" превращены д-ром Юстусом в христианскую прислугу; дозволение не устраивать по поводу их смерти еврейского обряда утешения превращено в "запрещение" утешать.
Закон 94 - сплошная фальсификация. Система та же: дозволение не делать чего-либо в отношении акумов (в данном случае посылать подарок в Новый Год, так как у них с подарком в этот день сопряжено суеверие), превращено в "строгое запрещение" делать это.
Закон 95 - такая же фальсификация при той же методе; содержание закона (будто христиан запрещается пускать на еврейское кладбище) злостно искажено.
Закон 96, о том, что по Шулхан Аруху, "брачная жизнь акумов" будто бы "должна рассматриваться, как блуд", выведен д-ром Юстусом из того положения, что если оба супруга перешли в еврейство, то для развода не требуется еврейского гета. Мы уже говорили о талмудической фикции насчёт прозелита, послужившей основанием этому закону, и в необязательности гета ничего оскорбительного не видим. Если бы поискать, можно было бы и в других исповеданиях найти законы о том, что перемена религии разводит супругов. У евреев на практике супруги-прозелиты всегда рассматривались законными супругами, хотя их брак мог не соответствовать еврейским законам.
Закон 97 у Юстуса выведен из того еврейского закона, где запрещается бить своего ближнего. Так как, по уверению Юстуса, под "ближним" разумеется только еврей, то он из этого закона сфабриковал обратный и подчеркнул: "бить же акума не составляет никакого греха". На самом деле, в Шулхан Арухе, в этом законе, ни звука об акумах нет; всё предложение (противоречащее вдобавок основным законам Шулхан Аруха) выдумано автором, как выдуман и весь конец о неполном наказании за битьё прозелита.
