– Я не получу, – через силу выговорил Юткин, глядя в сторону.
– Как не получишь? – удивилась Варвара.
– Он меня выгнал.
– За что, что ты натворил? – всплеснула руками жена.
– Сказал, что весы его врут, я не могу обвешивать людей, – промямлил Юткин, почему-то его самые веские доводы всегда меркли под взглядом Варвары.
– Он не может! Люди добрые, – подняла руки Варвара, – поглядите на него. Он не может. Миллионер несчастный. Телефон отключили, обещают перекрыть газ, дочку вот-вот выгонят из института, а он не может. Ты же мужик! Боже мой! – Варвара не могла успокоиться целый вечер и даже в постели продолжала укорять мужа. Юткин притворился спящим – это все, что он мог сделать.
Последующие два дня Варвара подыскивала мужу работу: «Ты лучше сиди дома, а то сунешься не туда». Эти два дня измотали Юткина, по привычке он вставал рано, то есть день начинался как обычно, но тут же привычный ход его прерывался – потому что в РАБОЧИЙ день не надо было идти на работу. Ощущение было такое, словно он прогуливал.
Варвара пристроила Юткина на частное предприятие, там уже работал муж одной хорошей знакомой. Знакомая и попросила взять Юткина. Предприятия как такового пока не было, цех по сборке мебели еще только строился, устанавливали импортные станки, тут же ремонтировали само здание. Предприниматель обещал после раскрутки хорошие деньги. Два месяца работали с утра до позднего вечера, понимали, чем быстрей пустят производство, тем быстрей пойдут живые деньги. Но, увы, когда цех был готов к работе, его сожгли. Видимо, те бритоголовые, накачанные парни, что перед этим предлагали предпринимателю за определенную сумму свою защиту.
Юткин кинулся на родное предприятие. Тут надо сказать, что за эти два с половиной месяца Варвара наняла хорошего адвоката, и тот за двадцать процентов от суммы, что задолжал завод Юткину, выбил эту сумму. И когда Юткин заявился и попросил принять его снова на работу, ему отказали – не могли простить, что он подал на них в суд.
Юткин шел домой, как на казнь, не зная, что сказать жене. Но Варваре уже было все известно, она не кричала на Юткина – ведь это она устроила его, а молча плакала. Юткин сидел, глядел на плачущую жену и не знал, что сказать, как утешить. С той минуты, как его не приняли обратно на завод, в Юткине что-то сломалось, возникло чувство ненужности – его словно выбросили из людского сообщества.
Жена вытерла слезы:
– Жалко, что ты не умеешь водить машину, можно было бы хорошо заработать на перегоне. У Красиковой муж такие деньги делает. Может, и тебе выучиться на шофера?
– Знаешь, мне эта профессия как-то не очень, – испуганно сказал Юткин, ему совсем не понравилась идея жены.
– Ну, началось! Очень не очень, сейчас смотрят на другое, платят или нет, и сколько. Ты же мужик.
– За учебу денежки берут, – выдвинул Юткин защитный аргумент.
– Возьмем из тех, что выбили у тебя на работе. Дочке отправили, за телефон и квартиру заплатили, можно потерпеть.
– Может, я сначала похожу, порасспрашиваю насчет работы? – Юткин сказал это таким тоном, словно просил отсрочить казнь.
– Походи, – разрешила Варвара, – а я пока насчет курсов узнаю.
Юткин облегченно вздохнул, машины его совершенно не интересовали, он не знал ни марок машин, ни какой они модели – все они делились у него на три категории: легковые, грузовые и автобусы. В последнее время прибавилась четвертая – импортные. Нет, шофером ему совсем не хотелось быть. И чтоб этого избежать, надо было обязательно найти работу.
В бюро по трудоустройству выбор был невелик – требовались сантехники и дворники. В расстроенных чувствах Юткин, опустив голову, брел по улице и чуть не забодал своего приятеля Нетесова.
– Коля! – радостно возопил Нетесов. – Сколько лет, сколько зим! Ты куда это буром прешь? Едва увернулся.
Юткин, вяло отреагировав на появление приятеля, сказал, что ищет работу.
– Есть работа! – все так же радостно возвестил Нетесов, дыхнув настоем водки и пива. – Есть! У нас, на водоканале. Сутки через трое. Дерьмо откачивать. Сидишь – включил насосы, выключил. Деньги, конечно, с задержкой, но отоварка. Жить можно. Согласен?
– Конечно! – на душе у Юткина сразу посветлело. И домой он уже возвращался бодрой походкой и с гордо поднятой головой.
Но дома его ждал неприятный сюрприз, жена уже договорилась насчет курсов и даже успела заплатить за учебу. А насчет работы в водоканале сказала:
– Отоварка… Сунут какое-нибудь гнилье. Ничего, месяца три потерпим, зато потом наверстаем. Красиков поможет тебе устроиться. Можно заработать и не перегоном. У Лузиной муж возит одну спекулянтку, правда, без выходных, но зато и платит. Лузины уже машину купили, теперь на квартиру копят. Отоварка… Деньги будут – сами купим, что надо.
И со следующего дня Юткин начал ходить на курсы. Сидел, смотрел, как работает четырехтактный двигатель, и думал, ну зачем ему это надо. Ведь была работа, досидел бы спокойно до пенсии. Он вспоминал свой небольшой кабинет – дощатую пристройку в углу цеха, тихое гудение токарных станков за стеной, и глухая тоска охватывала его. И Юткин жалел, что он еще не старик, сидел бы сейчас дома…
А тут еще не шла учеба. У Юткина была обычная, нормальная память, но почему-то правила дорожного движения совершенно не хотели запоминаться. Он давно бы бросил ходить на курсы, но деньги не вернешь.
А их катастрофически не хватало, те, что вырвали у родного предприятия, кончились.
Чем ближе подходило к концу ученье, тем тоскливее становилось у Юткина на душе. И тоска его оправдалась: он не сдал езду с первого раза, а за повторную сдачу нужно было снова платить. С трудом заставил себя Юткин сказать Варваре правду.
– Боже мой! – схватилась за голову жена. – Ты же мужик. Да неужели нельзя было собраться? Куда глядел, о чем думал? Недотепа! Ведь знаешь, что денег нет. Ну что ты за человек…
Ругай не ругай, а для повторной сдачи деньги все равно надо, и Варвара их нашла – заняла под проценты. Но прежде, чем вручить их, прочитала Юткину небольшую нотацию, о том, что он мужчина и несет ответственность… и закончила строгим:
– Чтоб в этот раз сдал.
Но, увы, Юткин не сдал и во второй раз. Перед этим он поездил с Красиковым, вроде все получалось, а сел с экзаменатором и – сразу ошибка за ошибкой.
Варвара выплеснула в его адрес все нехорошие слова, которые знала, но Юткину и не надо было этого говорить, он сам был в трансе… Безысходность, растерянность, ненужность, стыд – все это нахлынуло на него, и он едва сдерживался, чтобы не зарыдать. Он пожалел, что родился мужчиной. Был бы бабой, пилил бы сейчас мужа… Эта мысль отвлекла Юткина, и он целый вечер варьировал ее и так, и этак, представляя себя на месте Варвары, а ее на своем.
Перед третьим экзаменом Юткин поездил с Лузиным и получил от него похвалу. Варвара снова ухитрилась достать деньги.
Но злой рок преследовал бедного Юткина, он не сдал и в третий раз. И почувствовал, что все – перед ним нет будущего. Он долго ходил по зимнему городу, заходя в магазины погреться, пялился на витрины – но ничего не видел. Уже в темноте Юткин дважды подходил к своему подъезду, но оба раза, не останавливаясь, проходил мимо. В третий раз он все же вошел в подъезд, поднялся до второго этажа, но вдруг повернул назад, выбежал во двор и быстро пошел прочь. Юткин твердо решил не возвращаться домой, чтобы не быть обузой. Жене ее зарплаты хватит, а он устал постоянно думать о деньгах, устал слышать упреки жены, устал чувствовать себя ничего не умеющим человеком.
Ночь провел на автовокзале. Долго решался позвонить Варваре, но все не мог решиться, позвонил только потому, что знал – Варвара будет беспокоиться, переживать. На вопрос жены: «Где ты, почему так долго, сдал?» ответил коротко: «Варя, извини, но я больше не приду домой», – и быстро повесил трубку.
Сначала боялся уснуть, переживал, как бы не стащили у сонного шапку, но потом опустил у шапки уши, завязал тесемки под подбородком и уснул. Просыпался от каждого громкого слова, от каждого стука… Утром встал совершенно разбитый, полушубок казался страшно тяжелым, даже болели плечи, лицо горело, голова под шапкой чесалась, и Юткин решил немного проветриться, походить по городу. Однако быстро замерз и вернулся на вокзал. Хотелось есть и спать. Нашел брошенную кем-то газету и, делая вид, что читает, задремал. Он понимал, что надо бы не сидеть, а сходить, попытаться устроиться на работу, и чтоб было общежитие. Возможно, на водоканале место по-прежнему свободно. Понимал, но на него нашла какая-то апатия, словно, уйдя из дому, он сбросил с плеч все обязательства, заботы, перешел в другое «измерение».
