— То есть её отозвать? — спросила Дженет у меня, а я задумалась.

— Да, отозвать.

Калфа поклонилась и вышла из моих покоев.

Как этой прислужнице Кёсем султан вообще пришло в голову придти ко мне с таким вопросом?

Я вновь прилегла на подушку.

А может мне и вправду стоило послушать ту ведунью? Может меня ждёт скорое несчастье? Я начала про себя молиться.

Я стояла посреди султанских покоев в непонятной одежде. Хотя, такую одежду, даже и одеждой было назвать сложно: то тут, то там в ней были непонятные дыры, из-за чего платье на мне напоминало какое-то лахмотье.

В одно мгновение всё изменилось и я уже наблюдала за тем, как Мурад на кровати развлекался с какой-то женщиной. Женщину нельзя было назвать красивой, но и уродиной она не была. За Мурадом в этот момент можно было заметить неприятную деталь: он крепко держал в своих объятиях эту женщину, а его зелёные глаза смотрели на неё так, как он когда-то смотрел на меня. Почему-то в этот момент стало очевидно как ясный день, что эта хатун значит для Мурада не меньше, чем я.

Я попыталась что-то сказать, остановить их, но из моего рта даже звука не вылетело. Тогда я подошла максимально близко к ним и попыталась разъединить Мурада и неизвестную девушку, но мои руки прошли сквозь них, будто бы я была призраком.

— Фарья, свет очей моих… — трепетно произнёс Мурад, а затем нежно поцеловал её губы.

Когда я проснулась было уже утро. Я лежала на левом боку и тяжело дышала. В большие окна светил яркий солнечный свет.

— Хатун, быстро принеси воды! — приказала я, и попыталась сесть, но почувствовала неприятное ощущение в области висков.

Меньше чем через минуту ко мне поднесли прохладную воду. А за ещё меньший срок, я смогла опустошить стакан до дна.

— Госпожа, Вы хорошо себя чувствуете? — спросила служанка.

— Нет. Точнее да, просто мне приснился кошмар.

В обед я решила зайти к Мураду и узнать о его душевном состоянии чуточку больше. Есть ли у него другая женщина? Да и что вообще у него на душе? О чём он думает? Что его тревожит? Я точно знала, что он не звал к себе наложниц на протяжении всей моей беременности, но может быть вчера он решил провести время в женском обществе…

Стражники открыли передо мной двери в султанские покои и я медленно прошла в них.

Да уж… по мне прошла холодная дрожь, когда я почувствовала себя словно во сне, ведь именно настолько реалистично всё тогда выглядело.

— Эке, как ты? Повитуха сообщила мне, что эта неделя последняя, — достаточно спокойно и в хорошем расположении духа произнёс Мурад.

— Последняя неделя… звучит так, как будто я умру через это время.

Мурад подошёл ко мне и жёстко сказал:

— Я запрещаю тебе так шутить и говорить на подобные темы. Всё будет хорошо.

— Иншаллах, — ответила я и отвела взгляд от его настолько знакомого мне лица.

Повисло молчание, но зеленоглазый слишком любил его прерывать:

— Что-то ещё?

Я не особо хотела рассказывать о своём сне и уж тем-более о своих догадках. Всё таки мне лучше уйти и спокойно ждать родов.

— Нет. Я пойду.

И я так и сделала. Мне не хотелось показаться перед ним чокнутой беременной женщиной, которой снятся сны, а она потом ходит и рассказывает их всем подряд.

О, Аллах, ты сделал меня счастливой.

Ровно через день, ночью, я родила прекрасного и крепкого шехзаде. Я всё ещё лежала почти без сил, вся мокрая и со слезами на глазах я попросила повитух и их помощниц положить своего сына мне на грудь.

Вот он… мой ребёнок. Тот самый шехзаде, который так долго и усердно пихался ножками. Я с замиранием сердца разглядывала его маленькие тёмненькие реснички, его маленький аккуратный носик и пухленькие щёчки. Мне кто-то когда-то давно говорил, что маленькие дети пахнут молоком и ангелами… Я аккуратно, почти не дыша, ближе поднесла к себе шехзаде и почти незаметно понюхала его — мне нагло врали. Мой львёнок пах в сто раз лучше, что никакие ангелы и рядом с ним не стоят.

Я поцеловала малыша в его нежный лоб, а затем вновь принялась разглядывать своё дитя.

— А где Повелитель? — тихо спросила я у какой-то женщины рядом.

— Я не знаю, моя Госпожа, — ответили мне, а я лишь поджав губы продолжала любовно смотреть на сына.

Двери раскрылись, но я не хотела отводить взгляд, поэтому ждала, пока вошедший заговорит первым.

— Эке… — это был голос Кёсем султан. — Какой красивый и крепкий шехзаде! Да завоюет он в будущем много неверных земель.

— Иншаллах, — хором сказали все присутствующие.

— Валиде, Вы не знаете где сейчас Мурад? Разве ему не сообщили о рождении сына? — вновь спросила я, и трепетно дотронулась до мягкой щёчки только что родившегося шехзаде.

Кёсем султан ответила, но не сразу:

— Что-то случилось в порту, и видимо, до сих пор никак не решится.

— Что же могло такое случится? Наверное действительно что-то серьёзное, потому что Мурад очень долго и сильно ждал этого события, — вслух рассуждала я.

— Я уверена, что мой сын уже скачет сюда на всех парах.

Двери опять раскрылись, а я невольно подумала, что уже слишком много людей для меня и моего сына в одной комнате.

— Госпожа, я узнала почему Повелитель задержался в порту.

Все устремили взгляд на вошедшую калфу.

— Не томи же. Говори давай, — поторопила девушку Валиде Кёсем султан.

— В порт прибыла некая венгерская принцесса. Её зовут Фарья Бетлен. И насколько мне известно, на принцессу и её экипаж напали.

Моё сердце упало в пятки, когда я услышала имя из своего сна. Фарья…« Фарья… Если ты хоть раз окажешься во дворце Топкапы, то тебе не жить. Мурад — отец моего ребёнка. Он мой. И я не позволю разрушить нашу семью.»