Воитель Данька впрочем, испытывал вовсе не страх, а азарт! В небе уже и туман стал редеть. Становилось жарко во всех смыслах этого слова. С грохотом и шумом исполинских как динозавры жуков кружили тяжеловесные армейские вертолеты бравой и великолепно обученной армии США. Шарлота их чувствовала и взяла "мясорубку" под прицел. Однако Герда её опередила, пальнув первой. Действительно, ей ли лупить из подствольника. Вертолет бабахнул, из глиняного горшка разлетелись угольки со стальными черепками. Шарлота снесла уже второй вертолет и выдала:

  - Нам ребята в этой жизни только с правдой по пути!

  Воительница на бегу увидела, как в долину, точнее в площадку плоскогорья опустился транспортник. Прозевала стервоза... Ну теперь им зададут перца как лисице под хвост. Оттуда словно грибы после дождя выпрыгивали желто-бутылочные фигуры и, при этом поигрывали на губных гармошках.

  Шарлота хрюкнула:

  - Ну, прямо СС.

  Однако после команды воины США пригибаясь, сразу же бросались к пышно расцветшим ближайшим кустам. Что смахивало на неуклюжую попытку справить нужду.

   Потом, когда она, делая сальто в стрельбе, перебегала голоногая и величественная поляну, увидела, как уже несколько вертолетов высадили десант, охватывая его со всех сторон. Это были уже другие артисты для арии. Высаживались не простые пехотинцы, не национальная гвардия, зеленые береты, даже не морская пехота. На этот раз за ними пустили группу " Крутая кооперация", самое боеспособное, как принято считать специальное подразделение в США. Если не почитать еще по-круче , конечно, "Бессмертного орлана" АНБ США. Но о "Бессмертном Орлане" нигде ни слова, а "Крутая кооперация" не сходит с экранов телевизоров. Они столько о ней наслышались, посмотрели фильмов и рекламных плакатов, что теперь даже сердца запрыгали от волнения. Данька высказался с напором:

  - Вот момент истины! Это как у молодого воина полян или белых россов, мальчик, который вместо одинакового для приложения сил противника вдруг увидел перед собой самого прославленного воина чужого племени. И боязно, и в то же время сердце стучит от ликования: если победит, то слава его взлетит до небес, где в недосягаемом свете обретается Род...

  Герда вместо того, чтобы поддержать шутку, вернее разумное замечание, пальнул из еще одного трофейного подствольника, заставив вертолет дымить хвостом, начать невольное пикирование. Сопровождаемое с угрожающим падением в громадный валун.

  Данька же словно мурашка карабкался по склону вверх не преставая шерстить зеленых беретов. Благо туман еще густой. Кто не умеет пресмыкаться и вверх глядит, у того козырек не заслепит очи! Уже десять громадных вертолетов высадили десанты, выстраивающейся красивой такой в виде свастики Сварога звездочкой вокруг нескольких скал с извилистыми дорожками. Боевой триумвират продолжал полнейшее истребление того, что осталось от батальона, но дополнительные группы элитного спецназа выскакивали как разбросанные мальчишкой из коробочки оловянные солдатики. Герда сама взялась за вертолеты. Для неё пальба по летающим целям любимое увлечение. Девушка-воительница посему даже делает выкрутасы и сальто, запевая;

  В войне знай счастье - муки бледной тень,

  В ней иллюзорно мнимое величье!

  Ведь солнышку вставать не лень....

  А в остальном, увы, душа не бычья!

  Там много крови войн в брани льет,

  И может, в самом деле, литься долго!

  И марш-бросок в стремительный полет,

  Когда есть цель - переплывая Волгу!

  Войне не нужно наших райских кущ,

  Она спалить, весь белый свет пытаясь!

  Пылает солнца лучезарный луч,

  Нет места в жизни жалким попугаям!

  Но почему мир в сердца не живет,

  Но отчего жестока пыль кручина?

  Хоть любви, а все наоборот,

  Где это братья счастья середина?

  Ох, до чего, все ветхое у нас,

  Не успеваем счастье, люди строить!

  Как будто в мире главный Карабас,

  Каждый град - разрушенная Троя!

  Куда не кинь, жестокость и разгром,

  Любой готов подножку сделать брату!

  Был исполин, а нынче жалкий гном,

  Охота в уши плотно сунуть вату!

  Но что в мире - благодать?

  Такое это без корысти слово...

  Господь нам может счастья дать,

  С рожденья и, увы, до гроба!

  Стрелять уже мочи вы поверьте, нет,

  Как это можно люд так истребляя!

  Когда ушел край щедрый на обед,

  И монстр трехликий с преисподней лает!