- Ты, жир-треск, - крикнула ему Юля из своей комнаты, - не слышишь телефон звОнит?
- Мама сказала, что надо говорить не звОнит, а звонИт, - меланхолично откликнулось дитя века информации.
- Трубку сними, дурак, может это мать с отцом, - не снижая голоса, продолжала Юля, уже вставая с постели. Поскольку брат продолжал сидеть без движений, как восковая фигура мадам Тюссо, Юля, дав ему на ходу подзатыльник, тяжело ступая, пошла к телефону, чтоб ответить на разрывающий тишину звонок.
- Ну? - без приветствия ответила она.
- Баранки гну, - раздался рифмованный ответ.
- Кто это?! - растерявшись произнесла Юля.
- Леха, знаешь такого? - спросил Леха. - Чего делаешь?
- Ничего, - быстро нашлась Юля.
- Юль, тут дело такое. Только тебе можем доверить. Тут Соне малость нехорошо стало. Она дома лежит, болеет, блин. Так надо быстренько к ней на хаус сгонять и подождать, пока участковый терапевт придет, а то у неё там дома только бабка в маразме.
Юля слегка ошарашенная такой просьбой не знала, что и ответить.
- Я, наверное, не могу - у меня горло болит, - неуверенно начала она. Потом она услышала Никин голоса, доносившийся эхом из трубки: "Дай я с ней сама поговорю". Видимо телефон перешел во владение Ники, потому что через мгновение трубка заговорила чеканным голосом:
- Шурупчик, миленький, выручай. Дуй к Соньке, надо врача встретить, а мы с Лехой, как из пробки выберемся, так и приедем.
- Но я не могу! - запаниковала Юля. В ней росло бессмысленное, на всякий случай сопротивление. Она уже поняла, как только услышала ведьминский Никин голос, что сейчас же сбросит носки с горчицей, оденется и поедет, куда скажет Ника.
- Это ещё почему? - не скрывая угрозу, медленно проговорила Ника.
- Я боюсь Соню... - шепотом произнесла Юля.
- Ах, поэтому, - казалось, с облегчением донеслось из трубки. - Так ты не бойся, она не кусается. Она просто лежит себе, и никого не трогает...Все, у меня больше нет времени. Бери тачку и езжай к ней. От тебя до неё десять минут езды. Пиши адрес: улица Каховка, дом....
Юля вышла из дому. Ее бил озноб, может быть, от недомогания, но скорей всего от тошнотворного страха. Она понятия не имела, что надо делать, чтобы помочь наркоману. "Только бы дотянуть, пока Ника приедет", - вертелось у неё в голове. Потом она вспомнила, что должен прийти врач, и страх начал отступать.
Она доехала на такси до Сониного дома. Вошла в сумрачный подъезд, обдавший её привычным ароматом московских парадных - смесь продуктов жизнедеятельности кошек, бомжей и зашедших поцеловаться влюбленных пар. Поднялась в лифте с ободранными пластиковыми панелями на нужный этаж и остановилась перед дверью, которая предположительно имела нужный ей номер - табличка с цифрой отсутствовала. Вдруг от стены напротив отделилась какая-то фигура и сделала шаг на встречу Юле. Сил забытой хулиганами лампочки хватало только на то, чтоб осветить окружность радиусом в прикроватный коврик. Когда отделившаяся фигура попала в этот столп сумрачного света, Юля поняла, что это был врач-нарколог, о котором предупреждала Ника. Юлино сердце умерило свой бешенный ритм, и она уже спокойно обратилась к нему:
- Вы не меня ждете?
- Вас, наверное, если Вы Леля, Юля или Макс. Я понимаю, что Вы не Макс, значит что-то из оставшегося.
- Я - Юля, - представилась Юля.
- А я, по иронии, Макс. Максим Петрович, - поправился врач, - нарколог. Мне Ника сказала дождаться кого-нибудь из вас.
Юля, кивая головой, нажала кнопку звонка. Ответа не было. Она позвонила ещё раз.
- Ника велела быть настойчивыми, там пожилая женщина с больными ногами, бегает уже не так резво. Может пройти время, пока она дойдет до двери, пояснил врач.
- Да, да, - рассеяно проговорила Юля, налегая на кнопку звонка. Прошло минуты три беспрерывной трели, когда из-за двери раздался скрипучий фальцет:
- Кто там?
- Зинаида Ивановна, откройте. Это Юля, подруга Сони, мы вместе с ней в Университете учимся, - пустилась в длинные объяснения Юля. - Я приехала с врачом, меня Ника просила.
За дверью оборвались все звуки. На минуту стало тихо. Нервное томление прервал лязгнувший звук отпираемого замка. Дверь приоткрылась только на щель, равную длине цепочки. Старушечье безобразное лицо показалось в светлой полоске проема. Она цепко окинула Юлю взглядом. Та, в свою очередь, натянула на лицо улыбку, призванную улучшить впечатление. Старуха, видимо, успокоившись увиденным, поскрежетала за дверью ещё немного, и впустила ночных визитеров в квартиру. Врач, не утомляя себя светскими формальностями, без приглашения, не раздеваясь, проследовал в комнату. Юля автоматически отметила про себя, что он хорошо ориентировался в квартире. Посмотрев на Зинаиду Ивановну, она прочла на её лице легкий знак узнаваемости - очевидно врача она тоже когда-то видела.
- Проходи, милочка, чего встала, - скрипнула Зинаида Ивановна, указывая на комнату, где только что исчез нарколог.
- Нет! - расширив глаза, быстро сказала Юля. - Я на кухне подожду, можно?
- Жди, милыя, жди, - скрип бабки уже раздавался из комнаты, куда она прошаркала, выключив по пути в коридоре свет. Юля осталась в полной темноте. Она на ощупь двинулась в направлении кухни. По пути она задела что-то ногой, что обрушилось на пол со звенящим стеклянным звуком. Юля, прошупывая ногой путь, как будто она шла через болотную гать, дошла до кухни. Озарив помещение тусклым светом неохотно льющегося из висящего под потолком абажура, она невольно скривила лицо. Кухня представляла из себя гадкое зрелище. Было ощущение, что её намеренно коптили годами - стены были покрыты сильно облупившейся горчичного цвета краской, которая из-за слоя копоти приобрела бурый оттенок. Все содержимое кухни располагалось в вековом беспорядке, было видно, что ни один предмет кухонной утвари не имел своего постоянного места. На грязной, исчерченной коричневыми потеками плите, стояла чугунная сковорода с остатками промасленного блюда, вокруг которого, как на фуршете, пировала стайка тараканов. Юля, брезгуя прикоснуться к чему-либо, выдвинула из под стола колченогую табуретку со стершейся велюровой обивкой, поставила её посередине кухни, и села на нее, безучастно замерев. Она стала ждать.
