На секунду Клаус отстраняется, чтобы вернуться вновь, но уже с мокрой кистью. Он обводит ей ореолы сосков, которые давно уже затвердели, и Крис выгибает спину, откидывая назад голову. Холодные капли воды стекают по ее телу и ведьма отчаянно кусает губы, пытаясь подавить стон и признать себя проигравшей.
Но миг спустя, когда Клаус закидывает на плечо ее ножку, полностью раскрывая ее промежность, Крис понимает, что дальнейшая борьба бессмысленна, принимая поражение. Одной только позы достаточно для того, чтобы оказаться на грани пропасти наслаждения, Первородному этого будто мало, и Кристина слышит его хриплый шепот:
— Ты совсем мокрая. Добавим влаги.
И в след миг жестковатые, холодные, мокрые щетинки касаются низа живота Крис, отчего та уже не может сдержать крика наслаждения. Ведьма извивается, пытается свести бедра, но Клаус крепко держит ее ножку на своем плече. Он проводит мокрой кистью по каждой нежной складке ее горячей плоти, дразнит клитор, кружит у входа во влагалище, размазывает ее любовные соки по всей промежности и снова давит кистью на клитор.
Клаус не может оторвать взгляда от сгорающей от страсти ведьмы, которая тихо стонет, подчиняясь его желаниям, и он мог бы взять ее прямо сейчас, чего Майклсону безумно хочется, но просто секса Клаусу слишком мало.
Он хочет подчинить строптивую ведьму своей воле. Не унизить, не сломать. Первородный жаждет показать Крис, какая она беспомощная перед ним, ее настоящим хозяином. Хозяином ее сердца и тела, лидерство которого она так и не признала.
Кисть вновь касается торчащих сосков ведьмы и Крис понимает, что это краска. Гибрид выводит узоры на ее теле, надавливая на набухшие вершинки груди, и жесткие щетинки, касаясь нежной кожи сводят девушку с ума.
— Клаус, — не в силах больше терпеть, протяжно стонет Крис, когда мокрая холодная кисть вновь и вновь касается ее клитора, а затем замирает у входа во влагалище.
— Ты хочешь? — не скрывая дрожь в голосе, выговаривает Первородный, продолжая свои откровенные ласки, на что ведьма часто кивает, нетерпеливо кусая губы, но вместо желаемого, Крис чувствует, как объемная влажная кисть очень медленно миллиметр за миллиметром проникает в ее лоно.
— Не так, — стонет Кристина, — с тобой!
— Ты ведь все решаешь сама, ведьма, — Клаус не скрывает триумфа в голосе, продолжая наполнять кистью тесное лоно, — ты никого не слушаешь и никому не подчиняешься. И я сомневаюсь, что ты станешь покорной…
Первородный ведет ладонью, и от прикосновения с мягкими ворсинками Крис начинает изгибаться, вскидывая вверх бедра.
— Прошу Клаус, — уже кричит она, — я хочу тебя! Я буду… Я буду слушаться тебя всегда и во всем. Ты — мой любимый, ты — мой хозяин… Только ты…
И Клаус не выдерживает. Он расправляется с застежкой джинсов, закидывает ножки Крис себе на бедра и кисть сменяется его твердым членом. Раз за разом Майклсон насаживает ведьму на свою плоть, поддерживая за ягодицы, и Крис встречает криком каждый его толчок, изгибаясь от наслаждения. Он движется быстро, грубо, но ведьме именно это и нужно, и проходит совсем немного времени прежде чем ее накрывает волна ослепительного оргазма, сметая все на своем пути и Клаус следует за ней, кончая с животным рыком.
Крис все еще дрожит, когда он осторожно снимает с ее глаз повязку, срывает оковы, с удовольствием наблюдая, что на тонких руках совсем нет алых следов от цепей. Крис мутными глазами смотрит на свое испачканное краской тело, на все еще дрожащие ноги, на которых виднеются следы любви, на победоносную улыбку Клауса.
— Ты будешь сам смывать все это, — хмурится ведьма, но замечая, как вытягивается лицо Клауса быстро исправляет ситуацию.
— Любимый, — нежно шепчет она, — помоги мне в душе, прошу тебя…
Но Клауса не обманывает ни ее невинная улыбка, ни покорные вид, ни виновато опущенный взгляд. Он знает, что в черных глазах, которые Крис прячет от него плещется упрямство и вызов.
И он смеется. А потом целует ее, и все остальное становится не важно.
========== Часть 69 ==========
— И какие о тебя оправдания, Виктория Майклсон?
Кол щурит черные глаза, не сводя с жены пристального взора и лицо той заливается румянцем, когда она подходит к Первородному вплотную, обвивая тонкими руками его шею.
— Давай, я лучше не скажу, а покажу, — шепчет Тори, и вампир отвечает ей улыбкой, сжимая ладонями девичью талию.
Миг спустя их губы сливаются в поцелуе, и к тому моменту, когда он заканчивается, Кол уже кажется и не помнит упреков, что готовил для жены, которая не поставила его в известность о своем участии в сражении ведьм. Теперь это лишь прошлое, как и убивающий вампиров камень, его сумасшедшая возродившаяся создательница, предательство союзников, кроме, разве что…
— А как же быть с пророчеством предков?
Майклсон сжимает плечи ведьмы, и та поднимает на него напряженный взгляд.
— Думаю, оно все еще в силе, — осторожно отвечает Виктория, и лицо Первородного мрачнеет.
— Тогда, у нас есть серьезный повод для беспокойства, — говорит он, деланно улыбаясь, — теперь, когда Кристину нельзя убить, ты и Хелен…
— Мы что-нибудь придумаем, — кусает губы Тори, вздыхая, — уверена…
— Хочется верить, — откликается Кол, накручивая, но палец рыжий локон, — но что ты скажешь, если думать от это мы будем где-нибудь в Европе? Например, на Майорке?
Зеленые глаза ведьмы удивленно расширяются, и Первородный явно довольный подобным эффектом продолжает:
— Или ты больше хотела бы увидеть Париж?
На губах Виктории расцветает улыбка, и она подается вперед, вновь целуя мужа.
— С тобой я поеду куда угодно, Кол Майклсон, — шепчет ведьма, но мгновение спустя ее глаза нетерпеливо вспыхивают, — а мы могли бы отправиться прямо сегодня?
Первородный смеется над почти детской непосредственностью своей молодой жены и с легкостью соглашается на все ее задумки. К тому моменту, когда наступает вечер, и в доме стихают звуки бурного примирения Клауса и Кристины, у них уже готов подробный план путешествия, который Кол называет не иначе, как «свадебное путешествие».
К вечеру вся семья стекается в гостиную. Не скрывающий своего прекрасного расположения духа гибрид не отходит от Крис, которая разве что не кормит его с ладони, указывая полным поистине королевского достоинства взглядом на стул, который Клаус тут же отодвигает, помогая ведьме сесть, после чего исчезает за порогом кухни.
Вздорная парочка явно разрешила все свои вопросы, вот только не смотря на все усилия Первородного, который еще до конца не осознает произошедшего, черноглазая ведьма еще больше укрепилась в своей власти. Кристина улыбается Тори, кивает Колу, но ее взгляд становится напряженным, когда она видит спускающуюся по лестнице хмурую Хелен.
— Что такое, ангелочек? — вскидывает бровь черноглазая ведьма, на что сестра лишь хмурится, будто пытаясь подобрать слова для ответа, но его и не требуется, потому что миг спустя из-за дверей библиотеки появляется Элайджа от которого исходит стойкий запах бурбона.
Вопреки своему обыкновению, он обходит свою белокурую возлюбленную стороной и садится в самом углу, в аккурат возле бара.
По его ледяному выражению лица, тому, что вампир избегает даже смотреть в сторону Хелен, на лице которой явно видны следы слез, остальные быстро приходят к неутешительному выводу — голубки поссорились.
— И что, позволь узнать, ты опять натворил? — щурит глаза Крис, впиваясь в невозмутимое лицо Элайджи осуждающим взглядом.
— Ты как обычно кротка и мила, Кристина, — вместо ответа насмешливо отзывается вампир, салютуя ей наполненным бокалом, — в отличие от своей сестры, у которой сегодня был приступ… детского упрямства.
— Ты забыл добавить — совершенно без причины, — перебивает его Хелен, наполняя свой бокал вином, — я, по-твоему, не только бездарная ведьма, но еще и истеричка?
— Ты сама это сказала, — холодно отвечает Элайджа, щуря темные глаза.
— Вы можете объяснить, что случилось? — хмурится Крис, переводя взгляд с раскрасневшегося от злости лица сестры, на равнодушное лицо Первородного.
