Это по-действительному выглядит ужасно.

Алекс оставляет автомобиль на обочине и идёт к огражденному желтой лентой, месту, рядом с которым уже собрались полиция и скорая помощь, а ещё Стив, что яростно пытается выбиться у кого-то информацию. Мужчина подходит ближе, но ничего из их разговора не слышит, он просто идёт мимо и глазами выискивает свою машину из которой в данный момент кого-то выносят, а у альфы сердце больно колется, тут же пропуская тысячу, миллион ударов, когда он видит окровавленное тело Майка, которого совершенно точно уже не спасти.

— Алекс, Господи, наконец! — Стив, что случайно поворачивается на чей-то протяжный крик, видит своего босса и мгновенно оказывается рядом с ним.

— Он умер, да?.. — слова застревают неприятным комком в горле, не давая выйти наружу. Хочется выплюнуть. От их яда всё чешется. Но горечь не проходит и Алекс пока ещё не знает почему.

Он до конца ситуацию не понимает.

— Выслушай меня, хорошо? — альфа берёт друга за плечи и пытается силой на себя повернуть, но тот только более сосредоточенно вглядывается на своего уже бывшего охранника, которого максимально близко проносят перед мужчинами. В нос ударяет металлический запах крови. От него голова кругом идёт и своя собственная, то ли от ярости, то ли от отчаяния начинает буквально бурлить в венах, а сердце задаёт такой бешеный ритм, что вот-вот выпрыгнет из груди.

— Где он? Его уже… Уже вынесли? — Алекс смотрит, как машину раз за разом пытаются поднять и эвакуировать, но та капризно падает обратно. Он разглядывает уже подобие автомобиля и понимает: в этой мясорубке никто бы не выжил.

— Алекс, его не было в машине…

— Не было?

— Его не было уже тогда, когда приехали копы. Вещи есть — человека нет и у Майка огнестрельное.

— Мне надо поговорить с главный, — тут же подрывается Джонсон и мчится к синей машине, но его резко перехватывают за локоть, заставляя остановиться, — что?! Отпусти меня, блять!

— Алекс, им сейчас не до тебя, — Стив головой мотает и пытается друга в чувство привести.

Разве ты ещё не догадался, идиот?

— Если он не попал в аварию, значит мой мальчик жив, так почему я должен сейчас остановиться? Он наверное, очень напуган и я должен его быстрее найти! — он рывком отстраняется и не рассчитывая силу, попадает рукой прямо в грудь мужчине.

Когда в человеке потоком хлещет адреналин — он становится в разы сильнее.

— Угомонись, твою мать! Разве ты не понял ещё?!

— Что не понял? — грудь обоих тяжело вздымается. У одного из-за сильного и неаккуратного удара, у другого же — от нетерпения и он клянётся — ещё минута потраченного драгоценного времени и он уже специально врежет Стиву.

— Тебя не смущает пробитая голова охранника, нет? Не смущает оставшиеся вещи в салоне? Ты придурок, если не понял, что его похитили!

В голове что-то щёлкает. Алекс отходит на шаг и покачиваясь, осматривается по сторонам, пытаясь смысл найти в словах друга.

Даже если он знает, что это очевидно.

Даже если он моментально с его словами соглашается.

Он вспоминает все сообщения с разных незнакомых номеров, адресованные Тони, которые он так тщательно стирал. Помнит последнее, гласившее, что некто уже близко, и никто Тони не поможет. Он помнил фотографии, что были посланы мальчику. На которых он сидит за столом и, казалось, этой человек работает в университете. Тогда альфа слетел с катушек и три дня омегу из дома не выпускал, пока его ребята полностью не прочистили все корпуса, но пусто. Их вечно обводят вокруг пальца.

Виктор всегда на один шаг дальше.

И это ужасно бесит.

Казалось, что он просто испаряется. Нигде не было кого-то похожего Виктора. А сообщения всё приходили, не думая прекращаться вовсе.

И Алекс потихоньку сходил с ума.

Сейчас же — последняя капля. Его опять одурачили, на этой раз не только спокойствия, а любимого человека лишая.

— Сука! — Алекс срывается. Он так никогда не срывался. Голову к серому небу поднимает и дышит глубоко, втягивая в лёгкие ледяной воздух. Джонсон волосы на себе рвать готов.

Не уберёг. Не защитил. Не смог.

Какой смысл в твоей мощи, если ты даже не можешь оградить от опасности своего любимого человека?

Что теперь?

Он впервые не может ответить на этот вопрос.

Он просто делать этого не хочет. Боится.

***

Тони очень сложно открыть глаза. Свет с самого начала начинает неприятно их жечь и мальчик тут же спешить обратно закрыть веки.

— Алекс… — он ещё не может понять, где находится. Он ещё не чувствует крепкой верёвки и холодного помещения на окраине города и ему ещё не сильно больно.

Мужчина, что терпеливо ждал пробуждения мальчишки ядовито ухмыляется и осматривает своего пленника сверху вниз, останавливая своё внимание на кровавых отметинах на чистой, по необыкновению приличной одежде и шее, что сплошь усеяна старыми и новыми засосами, очевидно оставленными его альфой.

Шлюха.

Он не спеша встаёт с холодного стула и прячет руки в глубокие карманы куртки, на улице и правда — настоящая зима, а помещение не отапливается вовсе.

— Ну здравствуй, мальчик мой, — альфа встаёт аккурат Тони, перекрывая тому свет и с нетерпением ждёт, пока тот откроет свои прелестные глаза. Он же так по ним скучал.

Омега резко дёргается, пытается отползти, но чувствует, что его ногу стискивает и неприятно жжет бечевка.

Кто он? Кто этот человек?

Мальчик этого мужчину не узнаёт вовсе. Только сердце почему-то от его голоса начинает стучать в триллионы раз быстрее и останавливаться никак не хочет.

— Ты не рад видеть дядю Вика? — наигранно удивлённо спрашивает альфа садясь на корточки перед ним, — мальчик мой, ты правда не узнал меня?

— Ты…

Нет пути отступления. Ты сам попал в ловушку от которой так долго бежал.

Тони смотрит на черты лица своего похитителя и совершенно незнакомое лицо с каждым мгновением приобретает всё более знакомое очертание. Вот там разбитая бровь, здесь похожие морщинки и его отвратительная улыбка всё такая же ненавистная, но всё остальное — совершенно другое. Неизвестное. Измененное.

— Виктор… Как…

— Как я тебя выкрал? — мужчина голову чуть вбок наклоняет и вытащив одну руку из кармана, начинает вести по стройной щиколотке омеги, а тому очень противно становится. Он сразу пытается ноги убрать и всё дальше отодвинуться старается, — мучительно долго, — тем временем продолжает альфа, как будто совершенно не замечая всех безуспешных попыток со стороны юноши. Ему безумно от этого смешно.

Ему нравится, когда его бояться. Особенно такие сладкие мальчики.

— Это старпёр так за тобой следит, будто ты его самый ценный клад. Охрану к тебе подставил, на метр даже отходить от себя не позволял, только вот просчитался и отправил одного к этому твоему дружку в больницу. Жаль что тот не сдох с первого раза. Живучая тварь оказалась. Всё боялся, что проснётся и расскажет, что я теперь выгляжу по другому, к моему счастью тот вечер у него навсегда вылетел из головы.

— Что ты хочешь сделать со мной…? — голос предательски дрожит и мальчик спешит наполнить легкие так недостающим ему кислородом.

— Ещё не знаю, малыш… — голос до безумия сладких. Настолько приторный, что тянется тяжёлой струйкой и опадает на лёгкие, мешая правильно дышать.

Так называет его только один человек и с его уст это звучит потрясающе. Мальчик к алекскому «малыш» привык давно. Сейчас же это звучит… Отвратительно.

Перестань сейчас же. Мне больно тебя слушать.

— Он меня найдёт. Я знаю…

— Не думаю, — Виктор отрицательно качает головой и запустив руку во внутренний карман, достаёт маленькую чёрную коробочку, — ты идиот, если думаешь, что я не знаю, что у тебя микро чип. Я же майором был, до того как ты меня не засадил, конечно же. Кстати, давай продолжим ту тему, которую мы не закончили три года назад, помнишь? — мужчина выпрямляется во весь рост и начинает медленно надвигаться на перепуганного ребёнка, — скажи мне, Тони, этот твой Алекс, — небрежно бросает он, — как давно он тебя имеет? Ты же кажешься таким недоступным… Но все же мы знаем, что ты обычная шлюха! — тяжелый удар с сильного размаха прилетает прямо по щеке омеги и тот в буквальном смысле слегка отлетает и протяжно стонет от ноющей боли в завязанной ноге и начинающейся — на щеке.