— …не понял, в смысле вы просрочили контракт?! — это первое что слышит мальчик открывая дверь машины. Он непонимающе смотрит на мужчину, который на мгновение в лице меняется и, тепло, так по обычному для мальчика ему улыбается. А Тони в этот момент не знает, что ему делать: выйти и не мешать, давая нормально поговорить, нежели быстрее сесть, не заставляя Алекса злиться ещё больше.

— Я это, наверное тут подожду, — быстро тараторит мальчик и захлопает дверь автомобиля.

— Сядь в машину, — мгновение и перед мальчиком вырастает высокая фигура мужчины, — ты заболеешь.

— Ладно, — ему даже спорить не хочется. Омеге почему-то становится немного страшно.

В свою очередь Алекс сам выходит из салона и опираясь бедром на капот машины, о чем-то продолжает говорить, иногда посматривая и улыбаясь Тони, который глаз с него не сводит.

Мужчина сегодня явно не в духе.

Мальчик наблюдает его хаотичные движения и то, как всегда такие нежные янтарные глаза становятся все темнее и темнее с каждым сказанным словом. В машине звукоизоляция просто потрясающая и это единственное, что спасает Алекса в данный момент.

Он не желает, чтобы малыш видел, а тем более слышал его на взводе.

Омеге же кажется, что через пронзительную тишину в салоне, он чётко слышит каждое ругательство, которое слетает с уст мужчины. А так же он отчетливо чувствует финальный удар ладонью по капоту и видит, как Алекс тяжело дышит, строча что-то в своём телефоне.

— Прости, я заставил тебя ждать, — и вот такие привычные глаза и мягкий голос. Альфа тянется руку, чтобы завести машину, но останавливает ладонь омеги. Теплая и по-детски маленькая ручка.

— Что-то случилось? — он знает, знает, что лезть в дела альфы ему не стоит, но всё нутро омеги буквально орёт: «ну должен успокоить его, ты должен поддержать своего мужчину»

— Тони… Милый, тебе это знать не нужно. Это мои проблемы и я сам с ними разберусь, даже впутывать тебя в эту срань не хочу.

— Расскажи. Я хочу знать, — парирует мальчик и чувствует как его пальцы сжимает крепкая ладонь, — ты можешь мне высказаться. Я, в принципе, сделать ничего не смогу, но точно смогу выслушать!

— Ну хорошо, — Алекс сжимает ладошку Тони чуть крепче и притянув её к своим губам, нежно целует, — мои люди просрочили сроки и из-за этого мы потеряли восемнадцать миллионов. Вот я и решал, что дальше с этим делать, прости, если напугал тебя…

— Это… Большие деньги, — выдыхает мальчик и ощутимо краснеет, когда его руку даже выпускать не думают, — эй, щекотно, ты колючий.

— Я могу специально побриться для тебя, — смеётся Алекс всё ещё держа руку мальчика на своей щеке. И замечает, что его коже и правда почти прозрачная. Очень нежная.

— Не надо, — тут же мотает из стороны в сторону Тони, — тебе так очень идет.

— Как скажешь, — низко смеётся мужчина, а потом смотрит на время и замечает, что им ещё немного можно посидеть в таком положении, — а ну-ка иди сюда, — Алекс берёт мальчика за вторую руку и медленно тянет на себя.

— А мы не опоздаем?

— Не знаю, — выдыхает мужчина так, чтобы воздуха больше в лёгких не осталось и вдыхает из-за всей мочи заполняя их землянично-ванильным запахом, — но я до безумия хочу тебя обнять.

Мне до крайности это нужно. Иначе я взорвусь.

Альфа больше не чувствует никакого сопротивление и ему от этого так прекрасно. Так… Необычно.

Запах его мальчика успокаивает Алекса сильнее всех самых мощных антидепрессантов. Тони действует на него как лекарство. С ним всегда спокойно и слишком уютно, но стоит хоть чуть больше упиться этим ароматом, то тут же начинает срывает голову и лекарство в прямом смысле превращается в наркотик.

Тони закрывает глаза и быстро освобождая ладошку, крепко-крепко обнимает мужчину за шею и снова, как уже положено, упирается в выступающую ключицу.

А если…

И в следующий момент Алекс чувствует влажное дыхание на своей шее и уже хочет отстраниться, потому что именно этот переход он называет «пока ещё не сильно возбужден, чтобы это никто не заметил», но потом чувствует несильное покалывание в районе того места и вздрагивает.

— Ты меня только что укусил? — омега резко дёргается, но альфа всё равно сильнее и даже на миллиметр отодвинуться не даёт.

— Прости пожалуйста, прости! — Тони очень стыдно от осознания того, что он только что сделал, — Я не знаю что на меня вдруг нашло. Господи… Как стыдно… Алекс, я… — и в следующий момент вскрикивает от неожиданности, когда мужчина резко хватает его чуть повыше талии и сажает к себе на колени так, чтобы их лица были на одном уровне и невероятно близко друг от друга.

— Малыш… Что же ты сделал…

— Алекс, я… Я… — мальчику стыдно глаза поднять на него, он хрипло выдыхает и лбом упирается в плечо.

— Зайчик, — но альфа хочет, чтобы его малыш смотрел сейчас ему в глаза, — посмотри на меня, — он мягко берёт подбородок Тони большим и указательным пальцами и вздергивает вверх, — да что же с тобой делать… Не плачь, милый, я же не буду тебя ругать, просто хочу посмотреть на тебя.

Он слёзы своего мальчика видеть не может.

Мужчина наблюдает как образует капелька в уголке его глаза и как та медленно начинается скатываться вниз. Бежит ровной мокрой дорожкой по щеке и падает на губу. Алекс резко подается вперед и своими собирает её с шелковых губ омеги и выпустив кончик языка быстро слизывает остаток жидкости с них, смешивая солёные слёзы со своей слюной. Альфа переводит взгляд с таких желанных губ на горящие волнением и стыдом глаза и поразмыслив долю секунды, решает не останавливаться вовсе.

Влажные губы вдруг встречаются с мягкими и нежно, коротко, практически невесомо целуют несколько раз подряд. От таких действий мужчины, омега рвано выдыхает прямо в губы Алекса, обдавая их свежим дыханием. И он чувствует как напрягается Тони, почти до боли вжимаясь пальцами в плечи старшего.

— Мальчик мой, расслабься, — от пухлых губ он даже взгляд не отводит, — и закрой глазки. Так ощущения будут более яркими. Мальчик послушно зажмуривается, но так и не может до конца успокоиться. Ему немного страшно, когда он чувствует, что сначала почти неощутимый бугорок в штанах альфы начинает быстро расти, упираясь прямо в его зад.

Алекс припадает вновь к сладким губам и начинает целовать более настойчиво. Слишком мучительно долго. Проводит языком сначала по нижней губе, а потом по верхней, смачивая их своей слюной. Альфа обхватывает зубами нижнюю губу мальчика и немного тянет её на себя так, что тот протяжно стонет.

— Больно? — тревожно спрашивает он смотря на краснеющее чудо перед собой. Тот слегка мотает головой, — мне остановится…? — снова отрицательный ответ, — ну как знаешь. Если будет больно не терпи — сразу скажи об этом, ладно, малыш? — и даже не дав ему ничего ответить, снова захватывает сразу две, немного посасывая. От природы пухлые губы Тони становятся еще больше и это выглядит так эстетично, что хочется, чтобы этот момент длился вечно. Выпуская язык, Алекс проводит им по ровным зубкам омеги как бы прося их немного расцепить, а после проникает внутрь, быстро находя язык своего малыша и медленно проводит по нему своим, что Тони от таких манипуляций снова стонет даже не зная что ему в этом момент нужно делать.

Слишком стыдно.

Алекс улыбается прямо в поцелуй. Его мальчик до предела чувствительный. И он даже предположить не может, что с ним станет, когда мужчина услышит такие сладкие стоны у себя в постели. Он этих мыслей член мужчины дергается, а омега, определенно это почувствовав слегка дергается тоже, но руки мужчины, что так предусмотрительно лежавшие у мальчика на бедрах не дают ему отодвинуться.

Только не сейчас. Даже если вдруг маленький начнет сопротивляться, Алекс всё равно доведет начатое до конца.

Тони целоваться совсем не умеет, он очень смущен и зажат. Но Джонсону это кажется такой наградой, когда тот осознает — его омега полностью чист. Его мальчик во всех смыслах принадлежит только ему.

— Открой свой ротик чуть пошире, детка, — и от этого мальчик только сильнее жмурится и краснеет так, словно у него сильнейший жар, — вот так малыш.