Стас качнул головой, пригубил из своего стакана. Подумал вдруг, что когда Венька летал с ними в качестве судового врача, он ему хоть зарплату платил, а вот личным психологом Станислава Петухова он работал уже более полувека и при этом совершенно бесплатно. Работал, вооружившись чаем с печеньями, коньяком, здравым смыслом и неистребимым гуманизмом. А когда Веньке самому требовался личный психолог, Стаса вечно не было рядом. Например, после развода. Стас приехал в увольнительную лишь спустя месяц, они тогда здорово набрались, просто сидя у Веньки на кухне, и он уснул тут же, на узком неудобном диванчике. А когда проснулся и заглянул в ванную, то увидел, как друг стоит у раковины с зубной щеткой наперевес, тоскливым взглядом уставившись на полочку для туалетных принадлежностей, где среди тюбиков и баночек лежала женская заколка в виде бабочки.
Шагнув ближе, Стас слегка сжал венькино плечо, заговорил, стремясь придать своему тону непоколебимую уверенность:
— Ну и накрутил ты себя, братец. И совершенно напрасно. В том, что люди расходятся, свидетельство о браке совершенно не виновато. Вы с Ленкой тогда по-любому разбежались бы, слишком разные у вас были жизненные установки. А сейчас… все по-другому. Ты же понимаешь? Женитьба, по сути, это всего лишь юридическая процедура, на ваши чувства она никак не повлияет, зато облегчит жизнь, устранив лишнюю бюрократию в решении многих вопросов. Сам же говорил.
— Говорил. — Вениамин поднял голову, и Стас с удовлетворением заметил, что выглядит друг уже заметно спокойнее. — Ох, Стасик, — он внезапно хихикнул, — ты сейчас так про брак вещал — я аж заслушался. С твоим-то опытом…
— Да ну тебя! — Стас шутливо пихнул друга локтем в бок и поставил на столик недопитый стакан.
— Кстати, насчет опыта. — Венькины глаза прицельно прищурились, словно превращаясь в рентгеновский аппарат, — Ты сам-то собираешься что-то менять?
Стас попытался отмахнуться.
— Знаешь, давай-ка ты спокойно женишься, а потом уж мы поговорим и о моей личной жизни.
— Ну, я о твоей личной жизни готов говорить вне зависимости от времени и обстоятельств, — жизнерадостно сообщил Венька, потирая ладони друг о дружку, — С твоей личной жизнью вообще не соскучишься.
Поняв, что друг все равно не отвяжется, Стас вкратце пересказал их с Дэном вчерашний диалог, помолчал пару секунд, нервным жестом взъерошил седой ёжик волос, потом добавил с горечью:
— Реально ведь сволочью себя чувствую. Привязал к себе мальчишку, теперь вот держу в подвешенном состоянии. И что мне прикажешь делать? Предложить ему руку и сердце? Засветиться вместе в ток-шоу «Стрелы Амура»?
— Думаешь, ему именно это нужно?
Стас качнул головой, на секунду отвел глаза.
— Не знаю, Вень. И спросить страшно. Потому что когда мы вместе закрутили бизнес, я специально таскал его на все встречи, совещания, корпоративы, старался, чтобы он общался с наибольшим количеством людей. Общался как абсолютно независимый человек, на равных. Потому что этот опыт невозможно чем-либо заменить. У нас на корабле он жил словно ребенок в любящей семье, до этого его жизнь напоминала помесь боевика и фильма ужасов. Я хотел, чтобы Дэн повзрослел во всех смыслах. Я думал — вот сейчас он встретит кого-то, с кем захочет хотя бы закрутить роман для начала, тем более что он очень даже пользовался успехом у девушек, уж куда поболее, чем я в молодые годы, и не только у девушек. Но время шло, а он все оставался рядом со мной. И я периодически ловил себя на мысли, насколько сильно мне не хочется, чтобы он уходил. Вот видишь? — у Стаса вырвался нервный смешок, — Сволочь и эгоист, как есть.
— Ой, Стасик, — Вениамин только головой покачал. Освежил содержимое обоих стаканов, закинул лед, пригубил из своего. — Я с тобой частенько ощущаю себя дезинсектором неудачником — сколько не борись с твоими тараканами, все новые выползают. Подумай вот над чем — если ты сидел и ждал, пока Дэн найдет себе кого-нибудь, чего ж сам не нашел? Ты-то, в отличие от Дэна, уже давно вполне взрослый, с социальной адаптацией вроде все в порядке, даже, вон, киборгофобию переборол. Все физиологические показатели в норме, это мне, как личному врачу, известно, внешние данные вполне себе презентабельные. — Последняя фраза заставила Стаса машинально кинуть взгляд на широкое, во всю стену зеркало — они оба и вправду не так уж сильно изменились с того момента, как он по пьяни купил грузовой транспортник и стал его капитаном. Венька даже постройнел, еще с тех времен, когда, ухаживая за Марианной, сел на диету и занялся йогой. А у него самого разве что седины и морщин прибавилось, а так вполне себе ничего, песок не сыплется. — Так в чем проблема-то?
Стас сделал большой глоток из своего стакана, задумчиво поболтал кубики льда на дне. Снова прокрутил в голове тот эпизод из прошлого, как он рвано выдыхает, отрывая стертые в кровь ладони от ходунков и впервые целует Дэна, как тот замирает, словно не веря, потом доверчиво подается вперед, обнимает Стаса за талию, одновременно страхуя и усиливая тактильный контакт, чуть приоткрывает губы…
— Просто мне не нужен никто, кроме него.
Венька в ответ просто спокойно кивнул.
— Ну, славатеосспади, ты произнес это вслух. Озвучить проблему — это уже наполовину ее решить, так говорят дипломированные психологи. Вот тебе мой совет — просто скажи ему то, что сказал мне. Произнеси вслух. Знаешь, некоторые вещи просто необходимо озвучивать, поверь.
— А вдруг он почувствует себя обязанным? Сам же знаешь, у него тараканов не меньше, чем у меня.
Вениамин закатил глаза.
— Стасик, я иногда жалею, что ты человек не религиозный, а я не твой духовный отец. Я бы отпустил тебе все грехи и выдал бы индульгенцию на будущие. Сейчас я просто-таки настаиваю на том, чтобы ты побыл эгоистом. Подумай о себе. Поверь — Дэн сам разберется что ему делать со своей жизнью, он давно уже взрослый мальчик. И да — я в этом смысле тоже эгоист. Был момент, когда я уже смирился с тем, что мне придется тебя хоронить, после чего мое стремление помочь тебе стать счастливым возросло в геометрической прогрессии. Так что себе я этот грех тоже отпускаю. Аминь.
Вениамин очень хорошо помнил их старт с Каллакса. Ларец с Камнем Истины — подарком королевы улья в благодарность за спасение планеты — находился в их почти пустом грузовом отсеке. Этот подарок в один момент сделал их всех если не миллиардерами, то, по крайней мере, очень состоятельными людьми, но настроение на борту «Космического мозгоеда» царило совершенно похоронное — бренная оболочка капитана покоилась в криокамере, сам он находился где-то между тем светом и этим, ближе к первому. Дэн и Тед отлеживались в медотсеке, и если бы Дэн не был киборгом, то им бы понадобилась вторая криокамера. А Ланс вел корабль по заранее построенному маршруту, пытаясь побороть чувство паники из-за внезапно свалившейся на него ответственности. И именно в тот момент, глядя на застывшие черты лица своего лучшего друга, покоившегося под прозрачным куполом криокамеры, Вениамин с какой-то особенной ясностью понял, что Стасик Петухов может просто перестать существовать. Вот прямо очень скоро. Зависит от того, что скажут врачи на Новом Иерусалиме.
Да, почти двадцать лет службы в космодесанте, многое могло случиться. Вениамин, разумеется, всегда переживал, ждал писем и редких сеансов связи, еще более редких увольнительных. Но тогда это было как-то по-другому, не так близко и болезненно. А сейчас судовой врач «Космического мозгоеда», временно исполняющий обязанности капитана, пытался всеми силами успокоить и обнадежить похожую на перетянутую струну Полину, которой приходилось ухаживать за ранеными и брать на себя львиную долю всех хозяйственных забот, придавать уверенности Лансу, от мастерства коего зависела скорость продвижения к Новому Иерусалиму, подбадривать сникшего Михалыча и принимать решения, которые обычно принимает капитан. И все это время душить внутри себя нарастающую панику. Потому что принять факт гибели Стаса он пока не мог. Ну совсем никак.
