Мелькают огни, и ты как бы прощаешься со свободной жизнью. Детскому разуму страшно, сквозь решетку мерцают как привидения тени. Вот-вот вцепятся в арестанта. Его ждет вонючая камера, переполненная пышущими злобой парнями, творящих чудовищные вещи с новичками. С другой стороны в его мозг робко стучится мысль, что он ничего не сделал и не за что сажать. Может так в отделении его отпустят.

   Угловатый, тяжелый, полицейский фургон остановился возле служебного здания. Лаяли собаки. Оскаленные морды овчарок оказаилсь совсем близко, когда беззащитного Алексея вывели на улицу.

   Асфальт под босыми ногами казался колючим, холодным. Стоящий у входа рослый полицейский с удивлением спросил:

   - Он еще такой маленький, а в наручниках как рецидивист и отчего голый. Может, накинете хоть робу, при доставке правонарушителя в детскую комнату милиции.

   Грубый конвоир резко ответил:

   - Это опасный убийца и террорист. С него нужно срочно снять допрос.

   Светловолосый, худой, но жилистый мальчик не походил на террориста, но милиционер, понимая, что лишний спор вредит карьере, махнул рукой.

   - Заводи!

   Мальчишки почти внесли в кабинет. Там стояли двое. Полковник и старший следователь Воробей. Сделав зверские лица, они с диким ревом спросили мальчишку:

   - Ты арестован по обвинению в терроризме и убийстве. Будешь говорить подонок!?

   - Я невиновен и ничего не делал! - Пролепетал, тяжело дыша от страха мальчишка.

   Полковник проревел еще больше, делая при этом страшные глаза:

   - Говори нам, где тот негритос малолетка, что был с тобой.

   Вспомнив Бруфа, Алексей вдруг почувствовал подъем душевных сил, как пионер на фашистском допросе:

   - Я ничего не знаю, не скажу!

   Следователь Воробей, холодным спокойным тоном прошипел:

   - А ты знаешь щенок, что мы имеем право, подвергнуть тебя самым жестоким истязаниям.

   - Не правда, это! Я еще ребенок, отпустите меня! - Мальчик опять ощутил потерю мужества и зарыдал.

   Старший следователь с фальшивой ласков в голосе снова прошипел:

   - Расскажи где твой друг негритос, и мы отпустим тебя.

   Алексей вполне искренне, без хитростей произнес:

   - Но я действительно не знаю.

   Майор Воробьев кивнул головой, он привык никому не верить:

   - Не будем терять время. Малолетки очень чувствительны к физическому воздействию.

   Полковник хищно оскалился и облизнул себе толстые, жирные губы:

   - Может раскаленной кочергой?

   Старший следователь авторитетно возразил:

   - Не слишком много следов и вони. Лучше подойдет ток, это очень больно и интеллигентно.

   Полковник сделал шаг и ударил мальчика кулаком в лицо. Тоном палача из фильма о Мальчише-Кибальчише прорычал:

   - Будешь говорить.

   Мальчик тряхнул светлой головой и плаксиво ответил:

   - Я ничего не знаю.

   - Тогда приступим. - Кивнул скаля зубы-клыки Воробьев. - Только вот по лицу бить не советую, очень большой синяк остается.

   Полковник недобро ухмыльнулся и заметил:

   - Ничего скажем, что упал с лестницы. Сколько народу избили и по-прежнему на своих должностях.

   Для воздействия током были приспособлена специальная машина, раньше использовали, для лечения психических больных с помощью электрошока. Теперь криминальные умельцы приспособили ее для орудия пыток. Два зверя не имеющих сердца приступили к истязаниям. Врубили электрический разряд, и по ошибке слишком резко увеличили силу тока.

   Прошло с половину часа, бедный мальчик, несмотря на вылитое ведро ледяной с морозильника воды, с трудом приходил в себя. Его руки и ноги тряслись. Воробьев без тени сочувствия в голосе, сказал:

   - Продолжать опасно, он еще слишком маленький. Мы и так врубили высокое напряжение.

   Полковник не слишком уверенным тоном предложил:

   - Может его в пресс-хату. Там уголовники быстро расколют - они любят смазливых мальчиков.

   Старший следователь с сомнением покачал головой:

   - И передадут информацию мафии. Сам знаешь, как легко отправить малявку с зоны.

   И с хитринкой посмотрев на полковника Воробьев пролепетал:

   Да и по закону, его нельзя в камеру ко взрослым.

   Оборотень в погонах хмуро заметил:

   - У нас свои гоблины и среди малолеток есть. Они даже еще хуже и злее взрослых бандитов!

   Старший следователь безнадежно махнул рукой:

   - Тем более сопляки, мафии разболтают. Предлагаю отвести его в карцер, несколько часов в холодной камере и темноте, заставят задуматься и одуматься.