Как-то раз у восьмилетнего мальчика в горняцком доме в Питсбурге кровоточила рана на голове. Его глаза распухли и были закрыты.

Его отец, еле державшийся на ногах, споткнулся о бутылку. Он тупо уставился на нее, поднял и поставил ее прямо, но слишком поздно, чтоб сохранить хоть каплю алкоголя, затем он не отрываясь уставился на мальчика.

- Видишь, что я из-за тебя сделал, ты, маленький гаденыш? - прорычал он и так сильно ударил его кулаком по окровавленной голове, что ребенок отлетел к стене лачуги. Мальчик медленно и молча поднялся - казалось, что с его левой рукой что-то не в порядке - и зарычал на отца.

Он не произнес ни слова.

- Опять взбесился,- сказал отец свирепым голосом. Его глаза опустились под странным пристальным и жгучим взглядом мальчика,- Чертов дурак...

Из кухни вышла худая, высокая женщина. Спокойным тоном она сказала мужу:

- Уходи.

Икнув, он произнес:

- Твое отродье разлило мою бутылку, Дай доллар. Она ответила тем же ровным голосом:

- Мне надо покупать продукты.

- Я сказал, дай доллар! - он ударил ее по лицу - никакой реакции, тогда он рванул маленькую сумочку на ремешке, которая висела у нее на шее. И тут мальчишка превратился в демона. Он набросился на отца с кулаками, стал кусаться. Это длилось секунду или две. Отец отшвырнул его в угол, где он остался лежать все еще гневный, молчаливый, с сухими глазами. Мать не двигалась, след от пощечины мужа все еще горел на ее лице, когда тот проковылял прочь, сжимая сумочку с деньгами.

Миссис Грейсон присела в углу рядом с восьмилетним мальчиком.

- Маленький Томми,- сказала она мягко,- мой маленький Томми! Ты опять переходил границу?

Он истерично зарыдал в ладони, пока она ласкала его. Наконец он смог сказать:

- Я не переходил границу, мамочка, на этот раз. Это было в школе. Они говорят, по-настоящему наше имя Красинские. Покарай их, господь! - пронзительно закричал мальчик.- Говорят, его дед был Красинским, он перешел границу и сменил имя на Грейсон! Будь он проклят! Сотворить такое с нами!

- Ну, родной,- сказала мать и погладила его.- Ну, родной,- его дрожь стала проходить. Она произнесла:

- Давай уберем осколки, Томми. Ты не должен отставать в школе. Ты обещаешь мне это, верно, дорогой?

- Да, мамочка,- сказал он, протянул к ней свои тонкие руки и поцеловал ее.- Уберем осколки. Мы еще покажем ему. Я имею в виду - им.

Президент Фолсом XXIV лежал на смертном одре, не ощущая боли, в основном потому, что его личный врач одурманил его морфием. Доктор Барнс сидел у кровати, держа за запястье Президента, и ждал, временами задремывая, потом просыпался и воинственным взглядом осматривал комнату. Четыре агента секретной службы не обращали внимания на то, спит президент или нет, они горячо обсуждали характер и привычки первенца Президента, который вскоре должен был занять высший пост в Республике.

- Говорят, подстрекатель,- обеспокоенно сказал репортер Ассошиэйтед Пресс.

- Подстрекатель, точно.- сказал другой из Юнайтед Пресс.- Он может произносить пламенные революционные речи, какие захочет, как будто бы он не любитель ортодоксальных учений. Я уже не молод, а Вы, конечно, не помните старого Президента Фолсома XXII. Хотя он, бывало, занимался ходьбой по пересеченной местности, но прямо-таки молился на старину ФДР. Понизив голос, репортер Ай-Эн-Си произнес:

- Тогда он молился не на того Рузвельта. Атлетом был Тедди. Доктор Барнс огляделся, выпустил президентскую руку и мгновение подержал зеркало у рта Президента:

- Джентльмены,- сказал он.- Президент скончался.

- 0'кей,- ответил репортер Ассошиэйтед Пресс,- пошли, ребята. Я отправлю молнию. Ты, ЮПИ, освети работу выборщиков. Триб, собери несколько интервью и материал...

Вдруг дверь резко открылась, за ней стоял полковник от инфантерии, тяжело дышавший, с автоматом на груди.

- Он мертв? - спросил полковник.

- Да,- ответил представитель Эй-Пи.- Дайте пройти.

- Никто не выйдет из комнаты,- грубо сказал полковник.Я представляю генерала Слокума, действующего Президента Республики. Коллегия выборщиков сейчас...

В спину полковника ударила автоматная очередь, он повернулся и упал с хриплым криком. Еще несколько автоматных очередей раздалось в Белом Доме. В дверь просунулась голова агента Секретной службы:

- Президент умер? Вы, ребята, оставайтесь здесь. Мы очистим все за час...

Он исчез.

Доктор бессвязно выразил свою тревогу, репортеры же держались с профессиональным спокойствием. Репортер из Ассошиэйтед Пресс спросил:

- А кто такой этот Слокум? Командующий обороной?

- Я помню его,- ответил парень из Ай-Эн-Си.- Три звезды. Он возглавлял Тактические воздушные силы в Канзасе четыре или пять лет назад. Кажется, тогда он и вышел в отставку.

Фосфорная граната влетела в окно и взорвалась шарообразным желтым пламенем размером с баскетбольный мяч, от него шли густые клубы фосфорной окиси. Потом задействовала разбрызгивающая система, пропитывая фосфором комнату.

- Бежим! - заорал человек из Ассошиэйтед Пресс, и они стали выбираться из комнаты, с грохотом хлопая дверями. Пальто доктора было прожжено в двух или трех местах. Репортеры сорвали с него пальто и швырнули обратно в комнату, в коридоре доктора вырвало.

Репортер ЮПИ, страшно ругаясь, убирал с тыльной стороны руки шипящий кусочек фосфора. И, закончив работу, обливаясь потом, упал. Корреспондент Ай-Эн-Си дал ему фляжку, и тот вылакал полпинты ликера.

- Кто же сможет разбить эту стену? - слабо спросил он.

- Никто,- мрачно ответил репортер Ассошиэйтед Пресс.

К черту! Ничего из этого не выйдет. И претенденту Гафту не посчастливилось в ...03 году, и мятеж в Пентагоне не удался в ...67.

- В шестьдесят восьмом,- тихо поправил ЮПИ.- Это было в шестьдесят восьмом, а не в шестьдесят седьмом.

Корреспондент Ассошиэйтед Пресс ударил кулаком по ладони и выругался.

- Господи,- сказал он.- Когда-нибудь я бы хотел...

Он резко оборвал себя.

Журналист Юнайтед Пресс, выбитый из колеи шоком и алкоголем, продолжал лепетать:

- Я тоже. Люблю рассказывать истории. Может быть, это действительно был шестьдесят седьмой, а не шестьдесят восьмой. Я уже не уверен. Не успеваешь все вовремя записать, детали забываются, а потом кажется, что этого вовсе и не было. Революция - это было бы прекрасно. Но чтобы совершить революцию, нужны люди. Люди, умеющие видеть и слышать. И обладающие памятью. Мы же производим на свет слепых и глухих.