-Ну, вот ты мне скажи Зина...! Почему этот Громак, всё время пытается руководить и командовать нами...?! А мужики, всё это терпят и даже более того, почти всегда, с ним во всём согласны...!!! Нашёлся тут лидер...! Иди и командуй у себя дома...!
-И пошто это ты так не жалуешь нашего Вовчика? Аааа...?! Хороший парень, завидный жених...! Начитанный, волевой, симпатичный.... Или подруга, у тебя к нему особый интерес имеется? Так сказать, наш бабский? Давай колись, признавайся, как на духу.... Виды на Володю имеешь подруженька? Влюбилась в него что ли...?
-Да, что ты Зина...?! Брось...! Не вгоняй меня в краску понапрасну...! Виды я на него имею...!? Ага, сейчас, разбежалась прям...! Да никаких видов...! - и совсем немного помолчав, выпалила... - Да, он мне нравится...!!! Совсем немного.... Ну и что...?!
-Наверно настолько "немного" подружка ты моя, что и замуж за Вовчика готова пойти...?! - улыбаясь, спросила Зина.
-Какой там замуж Зина...! Он на меня никакого внимания не обращает.... Смотрит на меня, как через витринное стекло.... Чурбан бесчувственный...! Просто ненавижу его...!
-Всё..., - коротко констатировала Зинаида... - Значит скоро быть свадьбе, значит скоро, погуляем.... Да любит он тебя подружка ты моя, лю-ю-юбит..., - протяжно пропела Зина... - И вокруг, все об этом знают, одна только ты в неведении и пребываешь..... Знаешь что подруга ты моя разлюбезная, давай-ка выйдем из этой машины, тем более, что председатель сельсовета просил её вернуть, а то сидим в ней, как в тюрьме, и подышим свежим воздухом.... А машину он пришлёт нам назад, часа через три.
Они медленно, потихоньку, шаг за шагом, удалялись от того места где стоял уехавший автомобиль, безостановочно разговаривая на тему Любви и человеческого Счастья. О том, что частенько этих мужиков, просто невозможно понять, и о том, что они к большому сожалению, нередко бывают очень твердолобыми, и ты тут хоть прыгай на них..., а им это всё равно.... Им это до лампочки, которая к тому же, давно уже не горит.
-Ой..., - неожиданно в этот момент вскрикнула Зинаида и как-то неуклюже повалилась на снег... - Ой, нога, моя нога...! - тихо, нараспев, тянула она....
Люся бросилась к упавшей на землю подруге, наклонилась над ней, и как медик сразу поняла, что вовсе не подвернувшаяся нога тут основной гвоздь программы, а совсем другое. Её нога оказалась только средством, невольным инструментом по созданию проблемы, которая прямо сейчас, повлечёт за собой следующие , никак и никем незапланированные действия. Само падение, и удар о землю спровоцировал начало преждевременных родов..., - Ну вот и Началось... - подумала Люся... - И не в тёплой больничке, а прям на морозе, на снегу...! Нужна помощь, самой мне не справиться....
И Люся не просто закричала, она почти буквально завыла, как заводская сирена.
-"Все сюда, все ко мне, с нашей Зиной беда...!"
И через довольно короткое время, можно было видеть, как люди подъезжали, быстро подходили к тому месту, откуда раздался крик о помощи. Они шли помочь другим.
Командовала всем Люся, которая в повседневной жизни, была очень застенчивая, слабая, и наверное по этому, многим казалось, сама была абсолютно беззащитной.
Но надо было торопиться. Роды могли начаться в любой момент. И не в роддоме, а в снегу. Присутствовал здесь и сильный ветер и мороз.
Люся продолжала чётко и доходчиво для всех, как военный, отдавать команды.
- "Встаньте вокруг нас с Зиной одним плотным кругом, что бы получился шатёр. Мужчин попрошу закрыть глаза, и до тех пор, пока я не разрешу не открыть их. Что бы не травмировать вашу несгибаемую стойкость, силу и мужество..., и..., самомнение...".
Люся опустилась на колени, потом легла рядом со своей лучшей подругой, крепко обняла её, и очень уверенно и в то же время успокаивающе сказала... - "Зина, дорогая моя подруженька, поверь мне..., всё у нас будет хорошо. Сегодня, вернее прямо сейчас, ты станешь мамой. И обязательно, самой счастливой мамой на всём Белом Свете...".
Затем Люся склонилась над Зинаидой и отключилась от всего. Она принимала роды. Она встречала Новую жизнь, подаренную Богом, уверенно идущую на нашу Землю.
А если говорить более широко..., то в конечном итоге, роды принимали все. Все присутствующие здесь. Все приняли в них..., самое непосредственное участие.
Когда раздался сильный, пронзительный крик новорождённого, многие, если не все, обратили внимание на то, что холодный и пронизывающий ветер, внезапно стих. Вокруг, в почти голубом от неба воздухе, стояла какая-то загадочная тишина.
Все присутствующие, чего-то ждали. Они делали это всегда. Люди надеялись и ждали всю свою жизнь. Ждали каких-то хороших перемен в своей жизни, ждали лучших, счастливых времён, для себя и своей семьи. А так же для всех живущих на этой Земле.
= = =
ГЛАВА - 2.
"ЧЕРЁМУХА БЕЛАЯ..."
Этот день..., от многих уже прошедших, таких же будничных и серых дней, ничем не разнился, и ничем особым не отличался. Он, как и его предшественники-близнецы, которые так же, с завидным постоянством и регулярностью навсегда исчезали в какой-то далёкой, неведомой и загадочной, а потому, немного пугающей людей, такой непонятной и таинственной для них Неизвестности....
Все эти дни..., и нынешний в том числе, были очень похожи друг на друга..., ну прям, как горка пирожков или блинов одного замеса, испечённых одной и той же, равнодушной уже ко всему в этой жизни стряпухой, на одной и той же, много повидавшей на своём кухонном веку, сковородке. Таких же до непристойности одинаковых, и таких же невзрачных и однообразных, как желтоватый, сыпучий песок в Синайской пустыне, а потому, как правило, ничем особенным, не запоминающимися.
За исключением может быть, только одного обстоятельства, или события, которое люди, попросту не могли не заметить, и каковое произошло в посёлке "Третий Северный", города Североуральска, на улице, имени легендарного, "всесоюзного старосты...", Михаила Ивановича Калинина. На той самой улице, на которой жил Максим со своими родителями и двумя сёстрами.
А произошло следующее:
Примерно через пять, или шесть дворов от дома, в котором жил Максим, по этой же стороне улицы, умер лесник Каретин. Ничего из ряда вон выходящего. Всё, как всегда.... Такое, в общем-то, случалось можно сказать с неизменной регулярностью. Кто-то, как говаривали сами же взрослые, то есть "старшие товарищи"..., очередной товарищ, "давал дуба", и его сообща, общими усилиями отправляли в последний путь на "Амональный". Прям так и говорили - "Отнесли жмурика на Амональный".
Само слово, "кладбище...", когда кто-то умирал, почему-то упоминалось крайне редко. Максим тогда ещё не знал и не понимал, почему взрослые заменили в своём лексиконе одно слово на другое, слово "кладбище" на слово "Амональный". И здесь нужно откровенно сказать, что в настоящее время, Максима, такая замена слов не особенно то и интересовала. Заменили, ну и ладно.... Значит взрослым так надо. Может им так удобнее и сподручнее. Это только их дела! А у него, на тот момент, как казалось тогда ему самому, было вполне достаточно своих очень даже нешуточных, больших и довольно серьёзных мальчишеских забот.
Но тем не менее и как бы там ни было, Максим, как и многие соседские мальчишки и девчонки, принял непосредственное и активное участие в подготовке умершего Каретина к его собственным похоронам и отправке его в последний путь. В то самое местечко, которое загадочно называлось "Амональный...".
Максим с ребятами носил хвойные еловые ветки, заготовленные взрослыми мужиками и вместе с ними укладывал их в кузове бортовой машины, задний борт которой был открыт и опущен вниз. Ребята старались, чтобы всё было красиво и добротно и безвременно почивший Каретин, лежал в своём деревянном гробу, как у себя дома в постели, словно у Христа за пазухой, на мягком, таёжном, зелёном одеяле.
