Нет, нужно смотреть фактам в лицо - никуда не исчезнет ни Святослав, свободно владеющий иной, неведомой ей ранее силой. Ни Даниил, непостижимо являющийся зверем и человеком одновременно, ни призрачный Страж, вдруг взявший ее под свою защиту, но с легкостью отдавший на растерзании Наблюдателям. Не исчезнет Белая Тонь, дорога и маячки, строгий и безжалостный Алмар, насильно заставивший ее стать разменной монеткой в Земном мире. И не у кого спросить совета, попросить о помощи. Все вокруг, также как и она, лишены памяти, слепы и беспомощны...

Когда Тамара вернулась в комнату, вдоволь наевшийся сухого корма кот, блаженно вылизывался посреди чистой, только что расстеленной постели. Тамара возмущенно фыркнула, но сгонять его, так и быть, не стала, памятуя о том, сколько всего пришлось пережить сегодня ее питомцу.

Вытерев мокрые волосы полотенцем, девушка заплела их в тугую косу и, подойдя к окну, отдернула занавеску, намериваясь слегка приоткрыть окно. Рама чуть скрипнула и с легким щелчком поддалась, впуская в комнату свежий воздух и наполненную песнями сверчков ночную тьму.

...Но едва только Тамара успела забыться тревожным сном, как окно единым махом распахнулось во всю ширь, подоконник протестующее всхлипнул, осыпаясь содранной краской, и деревянных половиц коснулся мягкий, но весьма увесистый прыжок.

Глава 15

От природы Святослав был самой, что ни на есть истинной совой. И хоть годы работы заставили его научиться вставать в любое время и в самый короткий срок приводить организм в бодрое состояние, все равно каждое утро было для него настоящим мучением. Поэтому первым желанием в ответ на мелодично прозвонивший будильник в очередной раз стало изощренное лишение прибора его механической жизнедеятельности, а после - клятвенное обещание взять отпуск и несколько недель беспробудно спать в какой-нибудь далекой лесной избушке, наглухо заперев все окна и двери.

Вместе с назойливым солнечным светом, настойчиво проникающим даже сквозь плотные шторы, пришло и воспоминание о произошедших накануне событиях, а также о последствиях, которые как раз сегодня должны были развернуться в полной мере.

И надо же было приехать этой девчонке именно в его смену. Да еще вместе со своим котом! Мало что ли ему дочери, за которой нужен глаз да глаз. Так нет же, теперь, с легкой руки Высших, он должен опекать еще и эту Тамару. А ведь проблем будет хоть отбавляй, это несомненно, она не кому-нибудь дорогу перешла, а оборотням.

Впрочем, слишком рано он начал об этом думать. Для начала не мешало бы пережить сегодняшний Совет.

Мужчина мрачно вздохнул и отвращением откинул одеяло, садясь на кровати. Настроение у него было ужасным. Шесть часов сна не смогли до конца погасить накопившуюся за последние сутки усталость, и теперь Святослав чувствовал себя так, словно его ударили по голове пыльным мешком. Спустя пять минут отражение в зеркале ванной с лихвой подтвердило это ощущение.

Мужчина медленно умылся холодной водой, поставил на самый большой огонь чайник, и пока тот, шумя и фыркая, принялся греть воду, подхватил большой пакет с собачьим кормом и поплелся на улицу - кормить Алтая.

Будка стояла напротив кухонного окна, под тенистой раскидистой яблоней, неподалеку от крыльца. Обычно, едва только Святослав открывал дверь, пес, отчаянно вертя лохматым хвостом и поскуливая, ураганом врывался в сени и принимался там радостно скакать, напрыгивая на хозяина и норовя сбить его с ног.

Если же по какой-то причине Алтай был на цепи, то при виде хозяина пес разражался громким обиженно-звенящим лаем и начинал с шумом грести лапами землю, раскидывая вокруг свои миски.

Но сегодня мужчину почему-то встретил пустой двор и непривычная тишина. Святослав удивленно пригляделся к стоящей немного под углом к нему будке и, поколебавшись, поднес к губам висящий на шее передатчик:

- Алтай!

Однако пес даже и не подумал объявиться. Нахмурившись, мужчина прошел вдоль дома, на всякий случай проверив охранные заклятия на околице и калитке, и, наконец, заглянул в конуру. Та оказалась пуста. Вода в стоящей рядом с ней миске была наполовину выпита, корм съеден, а пристегнутая к железному столбику цепь безвольно валялась на земле, оскалившись снятым через голову ошейником, на стальных звеньях и шипах которого белыми клочками виднелась шерсть. Здесь же валялся и порванный в пылу освобождения плотный кожаный ремешок с тускло поблескивающим приемником.

Дав себе зарок больше никогда не жалеть наглую скотину, а, наказывая, действительно наказывать и, наконец, запретить Миле баловать "бедную маленькую собачку", мужчина мрачно пошел вокруг дома, высматривая где же Алтай мог найти лазейку. Увидев открытое окно и, поняв чье оно, Святослав на мгновение остановился, представляя какие внутри царят разрушения после неожиданного визита лохматого мошенника. Однако ночью мужчина, по привычке спящий более чем чутко, не слышал ни единого шороха, и вот это, учитывая то, кем являлись его гости, было уже очень странно.

Плюнув на приличия, Святослав запрыгнул на завалинку и, слегка отодвинув плотную штору, заглянул в открытое окно. Небольшую комнату наискосок пронзил солнечный луч, острым желтым клинком полоснув по изголовью кровати и выбелев растрепавшуюся ото сна пшеничную косу. Разметавшаяся на постели девушка безмятежно спала, укрывшись вместо одеяла легкой простынкой. Одна ее рука кончиками пальцев прикасалась к свернувшемуся в клубок возле подушки коту, другая же расслабленно лежала... на загривке у нахально развалившегося прямо на кровати Алтая. Голову и переднюю лапу пес положил девушке на живот, а сам вольготно вытянулся на белой простыне вдоль ее тела.

Святослав на мгновение онемел от увиденного, но в следующую секунду взгляд его недобро блеснул. Тем временем пес, незримо почувствовав присутствие хозяина, приоткрыл один глаз и, покосившись на мужчину, быстро зажмурился, делая вид, что все это ему только привиделось.

Святослав мрачно переступил с ноги на ногу, колеблясь - ввалить ли по первое число питомцу прямо сейчас, или дождаться, когда проснется девушка, и уж тогда... Но конец мысленному спору положила сама Тамара:

- Святослав, я знаю, что это ты, - не открывая глаз, тихо прошептала она. - Пожалуйста, забери свою псину, он ужасно тяжелый, и совершенно меня не слушается...

***

Поздний летний вечер начал потихоньку сгущать краски, понемногу подмешивая в золотисто-красный мед закатного солнца черничное варенье длинных теней и прохлады. Возбужденно чирикали птицы, делясь между собой дневными происшествия, отчаянно стрекотали сверчки, легкий ветер то и дело приносил отголоски людского смеха, сонное квохтание кур и мычание коров, запахи готовящейся еды и пряный аромат раскрывающихся ночных цветов. Деревня жила своей жизнью, отдыхая после тяжелого дня.

Прислушивающийся к каждому звуку Алтай чувствовал себе самой несчастной и брошенной собакой на всем белом свете. Понурившись, он лежал возле будки, положив белую, лохматую голову на лапы, и тихонько вздыхал, иногда жалобно поскуливая от обиды.

Он был виноват. Не стоило лезть в дом, нельзя было нарушать приказ хозяина. Он и так ему слишком многое разрешал в последнее время. Но Алтай ужасно хотел подружиться с новыми друзьями Святослава, и у него даже почти получилось - по крайней мере кот, хоть и старался ночью вырваться из рук хозяйки - в итоге смирился с его, Алтая, присутствием, и даже уснул. А девушка пустила его к себе на кровать (мысль о том, что он просто не хотела будить Святослава - пес гнал от себя подальше).

И вот теперь он наказан. Кроме раннего утра, когда Святослав задал псу приличную трепку, хозяин больше не проронил ни слова. С его легкой руки в звенья стальной цепи и ошейник тонкой нитью вплелось усиливающие заклинание, лишая Алтая возможности вырваться. Вновь повешенный на шею приемник весь день молчал. Все любимые игрушки, вроде распотрошенного тапочка Милы или резиновой птички, были вытащены из конуры и конфискованы. Осталось только две железные миски - с водой и кормом, и даже заветных витаминных палочек сегодня Алтай не получил.