— Я не знаю, — честно ответил я, — я просто вытащил его.

— Ты хочешь сказать, что ничего кроме этого не делал? — поражённо воскликнул эрпат.

— Нет… А! Я руку порезал нечаянно, но не думаю, чтобы…

Семерхет схватил меня за руку и повернул ладонью вверх. Рука у меня, помнится, была перевязана.

— Значит, твоя кровь оживила меня… — Фараон провёл пальцами по моей ладони, и повязка (вместе с раной!) исчезла.

— Ой… — Я ошеломлённо уставился на руку.

— Ты великий колдун, — тихо сказал эрпат, поднимая мой подбородок. — Ты смог разрушить колдовство такого сильного мага… всего лишь каплей своей крови…

— Ну, там явно больше одной капли было! — нервно засмеялся я, попятившись. Его близость заставляла меня нервничать.

— Нам пора возвращаться. — Семерхет подал мне руку.

— Мне жаль, что так случилось, — искренне сказал я. — Ты верил ему, а он…

Эрпат усмехнулся:

— Я был ослеплён, глупец. Хефау воспользовался моей слабостью… и взял верх.

— Как ещё посмотреть, — возразил я, чтобы утешить его. — Он-то помер давно, а ты ожил даже спустя тысячелетия. Так что… кто взял верх — ещё неизвестно.

— Спасибо тебе, — Семерхет улыбнулся. — Ты замечательный, ты это знаешь?

Я покраснел и пожал плечами.

Семерхет сжал мою ладонь и сказал:

— Закрой глаза.

Я послушался, а когда открыл их — мы уже снова были в гробнице, занесённой до самого верху песком. Мы вернулись.

========== Свиток шестой. Я делаю выбор ==========

Привычный уже запах благовоний ударил в нос. Я выдохнул и поспешил отодвинуться от эрпата. Он стоял, глядя пустыми глазами куда-то в стену, на его губах была та же горькая улыбка, с которой он рассказывал мне о ритуале. И похоже, мои слова его мало утешили.

Наконец Семерхет глубоко вздохнул и сказал:

— Этому суждено было случиться.

— Интересно, а дальше что было? — задумчиво спросил я.

— Дальше? — Фараон подобрал с пола зеркало (вновь целое, вот чудеса-то!) и положил его на резной золотой столик. — Предатель получил награду, фараон воцарился в Та Кеме. Скорее всего, так и было.

— Несправедливо! — возмутился я. — Хорошо ещё, что ты чудом избежал смерти.

— Это не было чудом, — возразил Семерхет и неожиданно привлёк меня к себе.

— Ты что? — Я вспыхнул и попытался отстраниться.

— Это было предопределено. — Он коснулся моих губ поцелуем.

Я замер в его руках. Прикосновения его мягких губ и трепетного языка были приятны. Я чувствовал, что от них меня пронзает мелкая расслабленная дрожь, до слабости в коленях. Но всё равно где-то глубоко внутри покалывало под сердцем неприятное ощущение, что так не должно быть…

— Хватит! — Я упёрся ладонями ему в грудь. — Ты с ума сошёл?

— Нет, мой мальчик. Я понял, теперь я наконец-то понял, почему всё это произошло! Чтобы я оказался здесь и встретил тебя.

— О чём это ты?

Фараон легко подхватил меня на руки и опустил на золотое ложе:

— Возляг со мной.

— Что?!

Он опустился сверху, придерживая мои запястья прижатыми к ложу и недвусмысленным взглядом скользя по моему телу. Я стушевался: «возлечь» с ним? Да что он выдумывает! Предлагать мне такое… Его губы снова прижались к моим, заставляя меня забыть обо всём. Мои первые поцелуи крадёт… ожившая мумия. Я слабо скользнул рукой по его плечу, пытаясь отстраниться. Пытаясь ли?

— Я всё ещё слаб, а после этого взгляда в прошлое стал ещё слабее, — меж тем сказал Семерхет, — но это поможет мне восстановить силы.

Что он сейчас сказал?! Мой взгляд застыл. Только для того чтобы…

— Позволь мне испить твоё вино. — Он склонился надо мной, пытаясь поцеловать меня ещё раз.

— Нет! — Я с силой оттолкнул его.

— Почему? — Он изумился такой внезапной перемене в моём настроении.

— Потому что.

— Позволь мне…

— Ни за что! — отрезал я, стараясь выползти из-под него.

Его взгляд стал темнее.

— Мне бы не хотелось делать это силой, поэтому прошу тебя…

«Силой»? Я стиснул зубы и резко ударил его локтем под ребро. Фараон вскрикнул, — кажется, я попал по тому месту, куда прежде был воткнут кинжал. Я благополучно выскользнул из-под него и забился в угол, нащупывая там какую-то тяжёлую штуку. Семерхет побледнел, — видно, ударил я его сильнее, чем рассчитывал.

— Почему? — воскликнул он, вставая и делая ко мне шаг.

— Потому что тебе нужна причина, чтобы сделать это! — выпалил я.

— Что? — Египтянин остановился, по-прежнему держась за рёбра, и недоуменно взглянул на меня.

Я сжал лоб:

— Неужели ты сам не видишь? Зачем ты хотел это сделать? Чтобы восстановить силы… чтобы забыть своего любовника… это всё причины! Так не должно быть! Я не хочу так! Ни за что! Только не так!

Его зрачки расширились. Потом фараон медленно поднял руку, ладонью вниз, и протянул её ко мне. Я видел уже, как он колдовал, — тот же самый жест! Собирался ли он воспользоваться магией, чтобы получить меня? Я зажмурился и выкрикнул:

— Если ты это сделаешь, я никогда тебя не прощу!

Меня всего трясло. Сейчас я действительно боялся его. Не близости с ним, не возможности потерять девственность таким способом — боялся его самого.

Но его тёплая рука легла мне на голову, а другой он привлёк меня к себе так, что я уткнулся носом в его обнажённую грудь.

— Прости меня, — мягко произнёс он.

Я расслабился. Фараон успокаивающе гладил меня по голове:

— Я ничего тебе не сделаю, не бойся. Ты прав отчасти… не так это должно происходить. Прости меня.

— Да ничего… — пробормотал я, потихоньку выползая из его рук.

Семерхет отпустил меня без возражений. Глаза его были грустны в этот момент. Я бухнулся на край ложа, расправляя помятую одежду и стараясь отдышаться. Сердце у меня до сих пор выскакивало из груди. Я приложил руку к солнечному сплетению и выдохнул.

— Я не хотел пугать тебя. — Фараон присел возле моих ног и сжал руками мои колени. — Всё хорошо?

Я кивнул. Он улыбнулся с явным облегчением:

— Мне не стоило забывать, что ты ещё ребёнок.

— Сам знаешь, что дело не в этом.

— Да, прости. — Он встал, прошёлся по камере, вновь трогая вещи и очевидно о чём-то сосредоточенно думая.

— Нам пора вернуться, — напомнил я. — Опять будут проблемы.

— Нет, подожди. — Фараон остановился и взглянул на меня. — Прежде я хочу показать тебе кое-что.

— Что?

— Чего никто ещё из смертных твоего мира не видел. — Он положил руку на стену, где был изображён Осирис. — Хочешь увидеть это?

— Но… меня будут искать?

— Не будут.

— Почему? — с подозрением спросил я. С чего бы такая уверенность?

— Я сделал так, что все забыли о тебе, — объяснил он.

— Что?!

— На время, — добавил Семерхет поспешно. — Это слабое колдовство скоро развеется, им оно не причинит никакого вреда.

— Тогда ладно. — Пожалуй, выбора у меня всё равно не было. — Что ты там хотел показать?

Семерхет провёл рукой по стене вниз, произнося какое-то заклинание. Раздался грохот, стена задрожала и наклонилась назад, образовав косой треугольный проход, из которого повеяло прохладой и благовониями.

— Что там? — Я подошёл и осторожно заглянул внутрь, но ничего не увидел — темно.

— Величайшее сокровище Та Кема! — ответил Семерхет, пролезая в проход и протягивая мне руку.

Что это могло быть? Я подал фараону руку, и он втянул меня в низенький коридорчик, ведущий куда-то вниз. По нему приходилось передвигаться согнувшись и на ощупь, я ободрал колени о камни и несколько раз стукнулся макушкой о невидимый потолок. Вот… эрпат исчез прямо передо мной. Я остановился и испуганно воскликнул:

— Ты где?

— Здесь, — раздался голос снизу.

Впереди был четырёхугольный провал, я заглянул в него и увидел, что Семерхет стоит внизу (так сколько же уровней было в пирамиде?!). Египтянин протянул мне руки:

— Прыгай, я поймаю тебя. Здесь не слишком высоко.