© Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano 2012

© RSC Libri S.p.A., Milano 2012

© для русского издания – Централизованная религиозная организация «Римско-католическая Епархия Святого Климента в Саратове», 2015

© для русского издания – НО Издательство Францисканцев, 2015

Наконец я могу отдать в руки Читательниц и Читателей давно обещанную небольшую книгу о детстве Иисуса. Она не является третьей частью, а служит своего рода «преддверием» к двум предыдущим частям, посвящённым личности и миссии Иисуса из Назарета. На этот раз я в диалоге с предшествующими и современными толкователями попытался прояснить то, что рассказывают о детстве Иисуса в начале своих Евангелий Матфей и Лука.

Верное истолкование, по моему убеждению, подразумевает два этапа. Во-первых, необходимо задать вопрос, что именно хотели сказать своими текстами авторы того времени – это исторический компонент экзегезы. Однако недостаточно лишь оставить текст в прошлом и таким образом придать ему исключительно архивное значение. Второй вопрос надлежащего толкования должен звучать так: «Является ли сказанное правдой? Касается ли это меня? И если да, то как?» Что касается библейского текста, изначальным и глубинным автором которого, по нашей вере, является Сам Бог, вопрос об отношении прошлого к настоящему неизбежно является частью самого толкования. Это не снижает значение исторических исследований, а наоборот, повышает его.

Я постарался в этом смысле вступить с текстами в диалог. При этом я осознаю, что разговор, в котором участвуют прошлое, настоящее и будущее, никогда не может быть завершен, а также что любое толкование не может сравниться с величием библейских текстов. Надеюсь, что эта небольшая книга, несмотря на существующие в ней ограничения, сможет помочь многим людям на их пути к Иисусу и вместе с Иисусом.

Йозеф Ратцингер – Бенедикт XVI

Кастель-Гандольфо, в торжество Успения Пресвятой Богородицы,

15 августа 2012 года

Входе допроса Иисуса Пилат неожиданно ставит вопрос обвиняемому: «Откуда ты?» Обвинители придали осуждению Иисуса на смерть драматический характер, сообщив, что этот Иисус якобы выдавал себя за сына Божьего – преступление, за которое в законе значился смертный приговор. Просвещённый римский судья, который прежде уже высказал свой скепсис в вопросе об истине (см. Ин 18, 38), мог бы воспринять этот упрёк обвиняемому как нелепый. Но всё же он испугался. До этого обвиняемый сказал, что он – царь, но царство Его «не отсюда» (Ин 18, 36). А затем Он обозначил таинственное «откуда» и «для чего», говоря: «Я для того родился и для того пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Ин 18, 37).

Всё это должно было казаться римскому судье абсурдом. Но всё же он не мог избавиться от таинственного впечатления от этого человека, который был иным, нежели известные ему борцы против римского господства и за восстановление царства Израильского. Римский прокуратор спрашивает, откуда Иисус, чтобы понять, кто же Он есть на самом деле и чего Он хочет.

Вопрос о том, «откуда» Иисус, как вопрос о Его внутреннем происхождении и вместе с тем – о Его подлинной сущности, возникает также и в других решающих местах Евангелия от Иоанна, определённую роль он играет и в синоптических евангелиях. У Иоанна, как и у синоптиков, за ним скрывается своеобразный парадокс. С одной стороны, против Иисуса и Его мессианского притязания говорит тот факт, что Его происхождение известно точно: Он вовсе не пришёл с небес, от «Отца», «свыше», как Он говорит (Ин 8, 23).

Нет, «не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: я сшел с небес?» (Ин 6, 42).

Синоптики повествуют о точно таком же диспуте в синагоге в Назарете, на родине Иисуса. Иисус истолковал слова Священного Писания не привычным образом, но с властью, превосходящей границы всякого толкования, отнёс их к Себе и Своей миссии (Лк 4, 21). Слушатели, вполне понятно, пугаются такого обхождения с Писанием, этого притязания – самому быть внутренней точкой отсчёта и ключом истолкования Святых Слов. Испуг становится возражением: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нём» (Мк 6, 3).

Ведь известно точно, кто есть Иисус и откуда Он пришел – один среди прочих. Он такой, как мы. Его притязание может означать только высокомерие. Помимо этого, Назарет не был таким местом, о котором существовало бы подобное пророчество. Иоанн рассказывает о том, как Филипп говорит Нафанаилу: «… мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета». Ответ Нафанаила известен: «…из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин 1, 45 сл.). Обыкновенность Иисуса, ремесленника из провинции, кажется, не скрывает в себе никаких тайн. Его происхождение свидетельствует о Нём как о таком же, как и все остальные.

Однако существует и обратный аргумент, свидетельствующий против авторитета Иисуса, а именно – в споре об исцелённом слепорожденном, который стал зрячим: «Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же (= Иисуса) не знаем, откуда Он» (Ин 9, 29).

Нечто весьма похожее сказали также и назаретяне после проповеди в синагоге, прежде чем они низвели Иисуса до знакомого и подобного им: «… Откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его?» (Мк 6, 2). И здесь есть тот же вопрос: «откуда?» – даже если затем он снимается указанием на Его родственные связи.

«Откуда» Иисус – одновременно известно и неизвестно, ответ на этот вопрос кажется простым, но при этом всё же не исчерпывающим. В Кесарии Филипповой Иисус спросит апостолов: «… За кого почитают Меня люди?.. а вы за кого почитаете Меня?»

(Мк 8, 27 сл.). Кто такой Иисус? Откуда Он пришёл? Оба вопроса неразрывно связаны друг с другом.

В четырёх Евангелиях речь идет об ответах на эти вопросы. Они написаны, чтобы дать на них ответ. Когда Матфей начинает своё Евангелие с родословной Иисуса, он хочет сразу же поставить вопрос, откуда Иисус, в правильном свете; родословие стоит как своего рода заглавие над всем Евангелием. С другой стороны, Лука поместил родословие Иисуса в начале Его общественного служения, как своего рода публичное представление Иисуса, с тем чтобы ответить на тот же вопрос с другими акцентами – в предвосхищении того, что будет далее развёртываться во всём Евангелии. Попробуем теперь рассмотреть ближе и понять основную цель обеих родословных.

Для Матфея два имени являются определяющими, чтобы понять, откуда Иисус: Авраам и Давид.

С Авраама начинается – после рассеивания человечества в связи с воздвижением Вавилонской башни – история обетования. Авраам возвещает грядущее. Он – странник, не только из земли своего происхождения в Землю Обетованную, но и странник из настоящего в будущее. Вся его жизнь указывает вперёд, является динамикой следования по пути грядущего. Так его справедливо описывает Послание к Евреям – как паломника веры, основывающегося на обетовании: «… Ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог» (Евр 11, 10). Обетование для Авраама относится, прежде всего, к его потомкам, но распространяется оно шире: «… благословятся в нём все народы земли» (Быт 18, 18). Таким образом, во всей истории, которая начинается с Авраама и ведёт к Иисусу, взгляд направлен на всё в целом – через Авраама должно прийти благословение для всех.

Так от начала родословия взгляд уже переходит на конец Евангелия, в котором Воскресший говорит апостолам: «… Идите, научите все народы» (Мф 28, 19). В той особой истории, которую представляет родословие, актуальным всё же с самого начала является напряжение, направленное на всё в целом; универсальность миссии Иисуса дана вместе с Его происхождением.