ДЕВЯТАЯ НОЧЬ
- Ишие, мне теперь называть тебя Евсей? - Спросила Фрида.
- Ты меня называй всегда, милый, родной мой муж. А что написано в новых документах, то какая нам разница, тем более мы пока не умеем читать на русском языке.
- Ты прав, конечно, но мне так надоело уже ехать в этом поезде. Скажи, ты знал, какая это страна большая, и нас повезут на другой конец этой огромной страны?
- Терпи, Фрейдэлэ. Моисей сорок лет водил евреев по пустыне, они вытерпели и благодаря этому обрели свою землю...
- Которую потом у них отобрали. А взамен предлагают нечто непонятное на другом конце Земли.
- Думаю, не так важно в каком месте обретут евреи свое счастье. Главное, чтобы оно было.
- Может ты прав, но я не принимала душ уже неделю, дети тоже грязные, нас везут в каком -то до предела переполненном вагоне. На маленьких станциях разрешают выйти подышать свежим воздухом, а если останавливаемся в большом городе, то держат вагон запертым. Может мы арестованные, не знаешь?
- Фрида, все ответы мы сможем получить по прибытии. Надо потерпеть.
Поезд все так же монотонно постукивал на стыках рельсами, пробиваясь сквозь ночную темноту.
Фрида была права, как прав был и Евсей, которого я буду в дальнейшем так называть, надо ждать окончания их неудобного, подневольного, хотя они не считались арестантами, бесконечно долгого путешествия.
Днем пассажиры этого вагона делились воспоминаниями, рассказывали друг другу об ожиданиях, на которые они рассчитывают на новом месте, увидев в окне что-то необычное, привлекали внимание попутчиков, вели просто непринужденные разговоры, чтобы скоротать время. Иногда возникали нешуточные ссоры, которые иногда перерастали даже в драки, которые пресекали соседи по купе поезда. После все старались помириться, потому что и так все это было не легко, а если еще перестать разговаривать с соседями, то будет вовсе невыносимо. Так всегда бывает, если люди вынуждены находиться долгое время в замкнутом пространстве.
Воздух был спертый, но если днем открывали окна и можно было подышать свежим воздухом, то ночью все закрывали. Кто-то боялся сквозняка, у многих были маленькие дети, родители которых боялись их простуды. Все понимали, если ребенок, не дай Б-г,
заболеет, то спасти его будет очень трудно, почти невозможно. Жалобы от проводников не принимались, но скандалы те пресекали, если успевали.
Фриде и Евсею было очень интересно слушать идиш, он был очень разный, потому что люди были из разных мест, но все друг друга понимали, правда иногда возникали споры о правильном произношения того или иного слова. За все время путешествия еще никто никому не доказал свою правоту, но споры на эту тему все равно не утихали. Но это тоже скрашивало их путешествие.
-Ишие, - Фрида все равно только так называла своего мужа, - посмотри какие здесь широкие реки, такую мы никогда бы не перешли.
- Ты еще обрати внимание, как здесь холодно, мы бы просто замерзли.
- А если бы не смогли перейти реку, то оставались дома, - мечтательно произнесла Фрида.
- Дома, было бы хорошо. А если в тюрьме, да еще отняли детей. Что скажешь на это, моя любимая жена?
-Умеешь ты успокоить, мой дорогой муж, - в тон ему ответила она.
Приблизительно такие беседы вели эти люди, которые любили друг друга до самозабвения и готовы были пройти через любые испытания, только чтобы их не разлучили.
А поезд продолжал свое движение на восток и ему не было никакого дела до тех пассажиров, которых он должен был доставить на новое место жительства.
ДЕСЯТАЯ НОЧЬ.
- Фрида, тебе уже надо уходить с работы, - предложил своей жене Евсей.
- Конечно мне нелегко, но я не представляю себе, что я буду делать дома.
- Самое главное, родная моя, ты будешь готовиться стать мамой в третий раз, и попрошу тебя, Фрэйдэлэ, давай у нас родится доченька.
- Так я не против, но надо немного подождать. Мне нелегко на работе, но здесь вообще невозможно находиться. Целыми днями крики, скандалы, кто у кого взял что-либо. Очень трудно. А вечное хвастовство, как они там жили хорошо, но если надо строить еврейскую республику, то все кинули и приехали сюда комаров кормить. Скажи честно, ты веришь им?
- Не знаю. Как думаешь, а во все наши приключения верят?
- Ты это называешь приключениями, это хорошо. Когда-то я думала о евреях по-другому. Мне казалось, они должны быть более тихими, покладистыми, а они... Ты знаешь, Ишие, они уже наверно не евреи, а советские люди.
Мужчина рассмеялся:
- Фрида, евреи не могут быть советскими людьми?
- Советские люди не могут быть не только евреями, но и русскими, грузинами или татарами.
- Я не понимаю тебя, это плохо или хорошо?
- Не знаю. Мы приехали недавно в эту страну и поэтому еще не стали полностью советскими и поэтому видим все немного со стороны. Они хотят построить общество равенства, каждому по потребностям и способностям, но на самом деле, твой бригадир пристроил своего сына счетоводом, а в помощники ему дал дипломированного специалиста, Рахэль Яковлевну. Это правильно, ты считаешь?
- Конечно нет, но я думаю, это небольшие издержки, которые со временем пропадут.
- Тебе не дают премию, хотя постоянно посылают на самые тяжёлые участки. Как думаешь, почему?
- Фрида, ты мне задаешь вопросы, на которые у меня нет ответа, я очень плохо знаю русский язык. Поэтому не могу спросить.
- Вот ты и ответил на вопрос. У нас двое детей, очень скоро появится третий ребенок, а жилье дают бездетным парам или совсем одиноким. У них потребности выше? Нет, у них возможностей больше.
- Фрида, я тебя очень хорошо знаю. Скажи, к чему ты завела весь этот разговор?
- Ко мне сегодня приходил, как их там, я совсем путаюсь в их названиях, наверно полицейский, в общем, Гриша Гройсман.
- Что этому проходимцу надо было?
- Вот видишь, и ты нашел на этой великой стройке, на этой советской авантюре, проходимца.
- Фрида, мне стать на колени, чтобы узнать, зачем приходил этот,- он сделал паузу, а потом закончил, - Гриша Гройсман.
Женщина рассмеялась, потом вынула из кармана халата открытый конверт и молча протянула ему.
