Вторую группу зажали у Гомеля. Первая группа удачно освободила 220-й ДУЛАГ, почти без боя. Немцы вывели из города почти все свои войска на операцию по уничтожению вас, а вы ударили им в тыл. Освободили почти 10 тысяч пленных и спокойно вернулись в лес, а вот вторая группа не успела. Они освобождали 121-ый ДУЛАГ, он находится на территории бывшего 31-го Кавалерийского корпуса, в нём около 3 тысяч военнопленных. Его удачно освободили, а вот на отходе они столкнулись со срочно возвращающимися в город войсками. Произошёл встречный бой, сразу перешедший в яростные рукопашные схватки, очень много погибших военнопленных из только что освобождённого лагеря. Первая группа выдвинулась им на помощь и ударила в тыл немцев, но тех больше и они организованней. К ним на помощь сейчас отправили механизированный полк, батальон горных стрелков и роту танков. В течение часа они подойдут и ударят по-вашим.

Остальные держаться и организованно отходят к точкам эвакуации, оставляя заслоны и засады из добровольцев. Примерно вот так! - отрапортовал мне адмирал и замолчал, поглядывая на меня.

- Командор, выведите пожалуйста на внешний обзор, карту боевых действий в масштабе один к трём. Немецкие войска и направление их основных ударов обозначьте синим цветом, а наших войск красным! Спасибо лер Командор! Дальше! Решение по вам, я приму позже, а вы пока продолжайте выполнять свои должностные обязанности. Мне необходимы полные и точные данные по уже готовым изделиям и есть ли у нас возможность, увеличить объёмы всей предоставляемой нами помощи, как можно быстрее! Действуйте! - вопросительно посмотрел я на командора и перевёл взгляд на карту - Что подскажите Адмирал?

- Сначала разберёмся с твоей памятью, а потом...

И через пару минут, мы углубились в изучение карты и обсуждение наших действий. Через пятнадцать минут план наших действий был разработан и мы приступили к его реализации, но как всегда и бывает, ровно было на бумаге, да забыли про овраги. Нам не хватило времени, всего лишь каких-то десяти-пятнадцати минут, но это потом, а пока всё завертелось.

Для начала я связался с Карбышевым и узнал, где располагаются свободные экипажи танков и бронемашин. Таких гастарбайтеров у нас набралось даже больше, чем я рассчитывал, но это и к лучшему. У меня есть одна заначка, 22 танка и 44 броневика, так сказать на чёрный день и вот он наступил.

Перехожу порталом в свою авиагруппу и забираю оттуда восемь экипажей для танков и два для броневиков. Генерал Карбышев, дивизионный комиссар Гуляев и полковник Волков решили отправиться со мной. Кузьма Фёдорович остался на командовании и подготовке к эвакуации авиагруппы. Прыгаем в Беловежскую Пущу, где у меня стоят танки и бронемашины, пушки и тягачи, зенитки и автомашины. Тут много всего, так сказать мой запасной аэродром. Сюда же командор перекинул мне 50 изготовленных на 3д-принтере танков Т-40. Заодно и опробуем их в боевой обстановке.

Приказываю экипажам начать подготовку машин к бою, оставляю здесь на командовании полковника Волкова с ними, а сами переходим к нашему отделу кадров, в деревню Погребцы. Генерал приказывает срочно собрать всех свободных танкистов, водителей и механиков, набираем добровольцев в оставшиеся экипажи и необходимое количество водителей, переходим обратно в Пущу и формируем уже полные экипажи и готовим их к бою.

Я в это время перемещаюсь к полку бывшего комбрига Дергача, теперь он под командованием комбрига Стрельцова. Подняв его по боевой тревоге, приказываю приготовиться к бою, получить тройной комплект боеприпасов, построиться. После построения полка, объясняю им боевую задачу, основная масса бойцов полка освобождена именно группой Якова Джугашвили, из 125-го ДУЛАГА и 324-го ШТАЛАГА, у деревни Лососно, в 5 км от города Гродно. Поэтому бойцы, поставленную задачу принимают близко к сердцу, полностью уверен, они сделают всё возможное и не возможное, чтобы выручить Якова Джугашвили и всех наших бойцов из беды.

Открываю портал в Беловежскую Пущу к уже готовым танкистам, бойцы шустро размещаются на танках, броневиках и в машинах. Выстраиваю их по три аппарата рядом в линию и открываю портал к месту боя батареи Якова.

Батарея противотанкистов уже второй час сдерживала наступающих немцев. В ходе боя подбито девятнадцать танков, семь самоходок, двенадцать бронетранспортёров, уничтожено более трёх рот пехоты. Это уже четвёртая атака за час, они отобьют и её, а вот дальше? Осталось два орудия из восьми, всего два противотанковых ружья из десяти, три танка поддержки Т-28 и два БТ-7 уже уничтожены и горят, выжившие экипажи смешались с пехотой и расчётами артиллеристов. Остался всего один пулемёт, ещё четыре сняли танкисты с подбитых танков. Хорошо, что с ними остались добровольцами освобождённые из лагеря военнопленные, почти полная рота вооружившаяся автоматами и гранатами, те, кто был слаб, чтобы убегать, но нашёл в себе силы умереть и дать шанс спастись своим друзьям по несчастью.

- Выкатывай на прямую наводку! Первое орудие бьёт по танкам слева, второе бьёт по танкам справа, беглым - Огонь! Автоматчики отсекайте пехоту, патроны берегите! На нас вся надежда, надо нашим, дать время уйти в лес! ПТРщики бейте по гусеницам и тракам! Ну, что братцы! Не посрамим честь Отдельного Партизанского Корпуса? - посмотрел вокруг старший лейтенант Яков Джугашвили.

- Не переживай старлей! Кровью у нас умоются гады! - ответил ему, слегка обожжённый капитан танкист и принялся отсекать наступающую пехоту, короткими очередями из ДТ.

Секундой позже и Яков к нему присоединился, стреляя с ППШ по бегущей уже совсем рядом немецкой пехоте. Видимо, нам всем суждено погибнуть тут, прикрывая обессиленных бойцов, понял Яков. Не самая плохая смерть, главное, что они уничтожили сегодня очень много фашистов, эта мысль бальзамом легла на его сердце, а в следующую секунду, прямо сзади раздался взрыв осколочно-фугасного снаряда от немецкого танка, его поглотила боль и темнота.

Он уже не видел, как кричал, катаясь по земле капитан танкист, а потом он замер, выгнувшись и уставившись в чистое небо, остановившимся взглядом серых глаз. Как левое орудие подбило танк Т-4 и радостно орущий расчёт погиб через мгновение, от разрыва снаряда прямо под пушкой. Как расчёт ПТР остановил немецкую двоечку попаданием в ведущий трак, а следующим выстрелом поджёг его. Как его второй номер, срезал точной очередью всех выбирающихся из танка немецких танкистов и словил грудью, пулемётную очередь с немецкого броневика. Как сразу и вдруг, расцвели точными и многочисленными артиллерийскими разрывами ряды наступающих немцев и загорелись сразу три танка, а потом напуганные немцы начали отступать, сначала медленно, а через минуту уже панически удирая с поля боя.

Не видел он и множество Советских танков и бронемашин, расстреливающих почти в упор удирающих немцев и оставляющих на своей земле, сотни трупов в форме цвета фельдграу и десятки чадящих и разгорающихся огненным чёрным дымом танков, самоходок и броневиков противника. Не мог он слышать и слитное русское Ура и видеть молодого парнишку, что подбежав к нему и перевернув его на спину, обречённо замер, а потом снял свою фуражку и отрицательно покачал головой, сразу двум подбежавшим к нему генералам и дивизионному комиссару. Через минуту, возле погибшего лейтенанта остались только генералы и двое бойцов охраны. Остальные ушли вперёд в бой, мстить за своих погибших товарищей.

Но было и ещё кое-что, что не видели ни бойцы, ни генералы, ни подросток, ни погибший Яков Джугашвили. Пленный немецкий кинооператор, всё это время снимавший бой и отказавшийся уйти в тыл с остальными операторами. Его охрана и конвой давно погибли, но он не бросил съёмку и не побежал обратно к своим, давно решив для себя, кто прав в этой войне и на чьей стороне он останется. За этот двадцати минутный ролик, он вскоре получит Оскар и Сталинскую премию, а после войны, станет ведущим режиссёром на немецкой Государственной киностудии и снимет художественный фильм, основанный на своих воспоминаниях, о Советских партизанах и героической смерти старшего сына Сталина. Апогеем которого и станет, стремительная лобовая атака семидесяти двух Советских танков, полка партизан и сорока четырёх броневиков на наступающих немцев и их полный разгром, а также сцена с подростком и тремя генералами. Будущими самыми легендарными личностями партизанского движения в Советском Союзе.