========== Разобьемся… ==========
Новый Орлеан показался мне большим, светлым и, наполненным вечным праздником, городом. Днем его мало что отличало от всех остальных городов штата, но с наступлением сумерек, шум его казался оглушительным, веселье – вечным, а жизнь - бурлящей всеми красками своего мироздания. Клаус показал мне самые большие улицы, по его мнению, заслуживающие толику моего внимания. Отчасти, нам обоим вскоре наскучило созерцать старинную мануфактуру исторических построек, наблюдать за сотнями лиц улыбчивых людей, половину которых представляли далеко не простые смертные. Мы скрылись от бурлящего фонтаном праздника жизни этого города в уютном салоне автомобиля люкс-класса, уносящего нас за город, отмеряя десятки миль, используя всю мощь своего двигателя.
От скорости, с которой Клаус вел машину, я вжалась в сидение, подсознательно опасаясь каждого резкого поворота трассы. С трудом я заставляла себя, посмотреть в сторону на стремительно пробегающие мимо низкорослые кустарники, столбы фонарей, изредка попадающиеся на пути заправки с обветшалыми кафешками, в которых, казалось, редко кто останавливался. Солнце едва только зашло, окрашивая линию горизонта причудливыми розовыми тонами, а трасса тем временем покрывалась дымкой тумана, отчего мое сердце заходилось дрожью еще больше, когда машина входила в очередной поворот.
- Ты, наконец, перестанешь искать педаль тормоза, когда я перестраиваюсь? – смеется Клаус, кидая на меня беглый взгляд. – Ты боишься разбиться, будучи вампиром?
- Боюсь испортить новые туфли, - так же с сарказмом отвечаю я. – Ведь если мы разобьемся, придется выкарабкиваться из груды металла, в который превратится твоя бесценная машина…
- Поверь, в жизни нет бесценных вещей и эта машина не исключение. Все имеет свою цену.
- Да?! И чем же пришлось расплатиться ее бывшему хозяину? – понимаю, что мне лучше не знать подробностей, но уверенность первородного всегда вызывала во мне желание спорить.
Ожидая ответа, я тут же едва не вскрикиваю, когда на большой скорости Клаус срезает угол, входя в поворот, отчего я еще сильнее вжимаюсь в кресло, забыв все свои вопросы и протесты, поглощенная резким приливом страха.
- Расслабься, - улыбается Клаус, дотронувшись моей коленки рукой, утешающе ее поглаживая. – Ты так побледнела, солнце… Может пора остановиться?
Его голос звучит спокойно и ровно, но что-то двоякое я слышу в его вопросе. Может действительно пора остановиться? Выйти прямо здесь, навсегда покинув его мир, убираясь прочь от этой скорости, в которой он кружит, по течению которой стремится… Это все равно, что лед держать над пламенем – когда-нибудь и, как правило, очень скоро лед тает, растекаясь водой, которой вряд ли еще когда-то выпадет шанс стать твердой.
Клаус не спешит убирать свою руку с моей кожи, теплеющей под его ладонью. Он нежно проводит ею по внешней стороне бедер, затем также неторопливо, проникает между коленями, разводя их и немного сжимая. Постепенно я теряюсь в дороге, не следя уже так внимательно за ее извилистыми поворотами, концентрируясь только лишь на его касаниях, руке, блуждающей под моей узкой юбкой, отчасти мешающей ему скользнуть выше.
Пора ли остановиться? Мне необходимо это сделать, иначе подобно льду, я растворюсь от его жара, растекусь водой, впитываясь лишь в его тень, в землю у его ног. Нельзя так рисковать, нельзя так стремительно пробовать эту скорость…
И все же Клаус стал для меня самим вызовом судьбе, этапом, через который я должна пройти, или же споткнуться и больше никогда не пытаться набирать подобную скорость, не нестись так опрометчиво, повинуясь инстинктам, желанию.
- Ты привыкла к спокойствию, да? – спрашивает он, сдвигая мою юбку немного верх, скользя гладкой тканью по моим бедрам. – Привыкла к размеренным будням, где нет ничего примечательного, но в то же время нет никакой опасности для тебя, нет чувства страха, возможно, отчаяния, боли. Когда-нибудь тебе будет не хватать этих серых уютных будней, ты устанешь от разных, непохожих один на другой дней, устанешь от того, что не сможешь распланировать свою жизнь лет так хотя бы на десять…
Его ладонь скользнула выше, дотрагиваясь моих трусиков, отчего я нервозно перехватываю воздух, закусив губу. Он прав, когда-нибудь я устану от всего того, что привлекает сейчас. Устану от этой скорости, сжигающей мою жизнь. Устану не спрашивать о том, насколько сильную боль он причиняет другим людям, преследуя цели, к которым стремился веками. Устану я, он же – никогда. Это его смысл жизни, по-другому жить он просто не сможет. Но остановиться сейчас?.. Нет, ни за что.
- Это вызов? – томно выдыхаю я, ощущая, как его пальцы ласкают меня через тонкую ткань трусиков, которые, к моему смущению, уже успели повлажнеть.
- Предположение… - надменно улыбается Клаус, отрываясь на мгновенье от дороги, потянувшись и прижавшись к моим губам рваным трепетным поцелуем. – Только не бойся, если мы разобьемся.
- Черт с этими треклятыми туфлями… - выдыхаю я ему в губы, углубляя наш поцелуй, запуская в его волосы пальцы.
Не жалко. Не жалко туфель, машины, а самое главное - не жалко себя. Не знаю, что ждет меня за следующим поворотом, но сейчас я готова разлететься на куски, лишь бы как можно дольше оставаться с ним, впитывать его в себя, пробовать, поглощать, быть единым. Хрипло вскрикиваю, когда Клаус проникает в меня двумя пальцами, отодвинув полоску трусиков и снова концентрируя все свое внимание на дороге. Он испытывал меня, дразнил, запускал тот механизм в моем теле, о существовании которого я даже не подозревала. Сейчас мне хотелось отплатить ему той же монетой, отчего я немного наклоняюсь к нему, касаясь губами шеи, дотрагиваясь языком пульсирующей вены, прикусив мочку уха зубами. Не отрываясь от дороги, Клаус целует меня быстрым поцелуем, продолжая совершать пальцами неторопливые фрикции у меня под юбкой, которая поднялась настолько высоко, что обнажила бедра. Что ж, интересно, насколько ты терпелив…
Неторопливо, с таинственной едва заметной улыбкой, я снимаю туфли, и плавно перемещаюсь на бедра гибрида, располагаясь между рулем и его грудью. Без сомнений это затрудняет его внимательность к дороге, но скорость он по-прежнему не спешил сбрасывать. Краем глаза следя за, разделяющей трассу, белой полосой, Клаус прижимает меня ближе к своей груди, проникая ладонью правой руки под футболку, находя мою грудь. Я ласкаю его губы, щекочу языком шею, прокладывая дорожку влажных поцелуев от мочки уха до ключицы, почти невесомо приподнимаясь и опускаясь на его бедрах, ощущая сквозь ткань его джинсов восставшую под собой плоть.
- Разобьемся… - ухмыляется он, лаская губами мою тонкую кожу на шее, отчего я немного откидываю голову назад, рвано выдыхая воздух, переполняемая неудовлетворенным желанием.
- Так тормози… - предлагаю я, путаясь в его волосах пальцами, когда он сжимает мой затвердевший сосок почти до боли.
- Не знаю смысла этого слова. Как это? - он улыбается уголками губ, отчего на его щеках появляются сексуальные ямочки. – Научишь останавливаться?
Почти до крови прикусываю кожу на его плече, напрочь, отнимая его внимание от дороги. В качестве награды получаю желанную остановку на обочине. Но остановилась же только машина. Не мы. Как два разъяренных зверя, мы срываем друг с друга футболки, желая как можно быстрее ощутить в руках жар наших тел. Клаус откидывает свое кресло назад, отчего мы постепенно оказываемся на задних сидениях. Он целует жадно, трепетно, не давая возможности сделать хотя бы один глоток воздуха. Нависая надо мной, Клаус постепенно прижимает мои руки к спинке сидения, а мгновеньем позже я чувствую, как он стягивает запястья ремнем безопасности, отчего я оказываюсь прижата к боковой двери. Мне не нравится его пристрастие ограничивать мои движения, но в то же время я чувствую будоражащее возбуждение, стонами вырывающееся из моей груди.
Стянув мне руки до самых локтей, Клаус сбавляет обороты собственной страсти, начиная ласкать меня нежно и неторопливо. Медленно он проводит ладонью от моей скулы, вдоль груди и касается плоского живота, затем проделывает тот же путь губами, отчего я начинаю едва ли не хныкать, съедаемая желанием быть взятой.
