– Видеокамера? Что вообще происходит? – он направился к жене, показать содержимое посылки.

– Крис, что с Джеймсом, он какой-то угрюмый стал с прошлой нашей встречи, – спросила Олли.

– Да, поугрюмеешь тут. Он никак принять не может, что у него сын такой, – ответил старший Экзар.

– Слава богу, наши умненькие. Я ни в коем случае не собиралась обидеть, просто… – Олли почувствовала неловкость и замолчала.

– Да понятно, – аккуратно углубившись в грунт, ответил Кристиан, – давай увеличим дистанцию, а то я уже чувствую леденящую злобу Гибса, он тут наверное весь мозг Мие выел, пока нас не было.

Олли засмеялась и отошла на соседний участок, обратив внимание, что Гибс действительно посматривает в их сторону и что-то бормочет.

– Ну, сынок, ну что ты, успокойся, пожалуйста, – на глазах Тамары проступили слёзы.

Тим крутился и ныл, тянул за одежду во все стороны, хватал вещи и кидал песок. Мать ловила его, прижимая к себе.

– Нууну-та, нууну-та, нука-ка, – повторял Тим, а Тамара только и успевала подтирать ему слюну.

Пришёл Гибс, который, похоже, уже некоторое время наблюдал за происходящим.

– Дорогая, может с ним строже или заинтересовать чем? Тут в тени есть участок у валуна, там порода такая песчаная, можно ему лопатку дать и пусть роет, – негромко, но уверенно сказал Гибс, – мальчуган, смотри!

Старик вынул из кармана гладкий продолговатый чёрный камень.

– Смотри, Тим, – повернув мальчика, сказала женщина.

Тим как завороженный смотрел на старика, словно и не истерил мгновение назад. Он перевёл взгляд на жилетку, из карманов которой торчали различные кисточки-щёточки и прочие инструменты. Затем взгляд Тима перешёл на камень и его глаза загорелись.

– Ага, углядел, хочешь такой же? Но не торопись, свой я тебе не отдам, – ответ Гибса был суровый, но уже с улыбкой. Лицо мальчика чуть расстроилось, но старик продолжил, – вот тебе лопатка.

Тим взял лопатку, а второй рукой ухватил огромную протянутую руку Гибса, который повёл его к валуну. Придя на место, темнокожий старик в ковбойской шляпе нарисовал на земле большой круг.

– Вот тебе участок до обеда, твоя задача найти такой же камень, нуу… или другой, но запомни, он будет твоим только после моей экспертизы! – дал задание старик, а про себя подумал, – интересно, он понял хоть слово?

Тим, похоже, сообразил и, не упуская ни секунды, начал рыть песок. Тамара недалеко тихонько разложила свой мольберт, немного успокоившись но, видимо, не достаточно, чтоб начать рисовать. Женщина всё время отвлекалась на сына, вытирая ему слюну, и поправляя одежду, которая задиралась и без конца сползала.

Джеймс переоделся, надев старую зелёную футболку, на груди которой крупными желтыми буквами было написано “НЕ НОЙ” и принялся устраивать в шатре места для ночлега. Наткнувшись на большую сумку и, ощутив легкое недоумение, открыл ее.

– Зачем волочь на природу столько одежды на два дня, – еле слышно и с явным недовольством пробормотал Ларсен, бросив обустройство шатра.

Джеймс вышел из палатки и со злым лицом пошёл в небольшой валежник, набрать дров на вечер.

– Бабство! Мало того что взяли пацана, так ещё и вещей ему, будто мы на месяц приехали, – продолжал ворчать Ларсен.

Сложив охапку дров у главного шатра, мужчина взял книгу и прилёг под дерево, стараясь успокоиться и отвлечься. Книга не шла, но тут Джеймс заметил напарницу Гибса, которую тот не представил. Женщина начинала новый участок, и Ларсен устроившись, начал читать, периодически наблюдая за уверенными движениями рыженькой стройной красотки.

Гибс немного покопавшись, не выдержал, и подошёл к Олли.

– А что это с их пацаном? – спросил он как можно тише.

– У него родовая травма, – ответила Олли, оглядываясь на подругу, которая стояла у мольберта и наблюдала за сыном.

– То есть он всегда таким будет или это лечится? – продолжил старик.

– Это навсегда, – с грустью ответила женщина, – они с ним с рождения по больницам.

– Не повезло, а так сорванец упорный, смотри, как роет, – и уже громче добавил, – Эх!

Старик вернулся на свой участок, продолжая что-то говорить себе под нос, а Олли с Кристианом переглянулись.

– Ну что, сиеста! – пробасил Гибс, так как из-за жары уже стало невозможно работать.

– Слава богу! – поддержал Кристиан и весь взмокший вылез из «траншеи».

Старик позвал всех в главный шатёр, где, по его словам, «можно было жить». Джеймс посмотрел на часы: «ровно двенадцать», и решил дочитать страницу, прежде чем присоединиться к остальным. Тамара попыталась прервать Тима, чтоб он передохнул со всеми и попил чаю, но мальчик лишь мычал и отмахивался. Тогда Тома решила попросить старика вновь помочь, с некоторой неприязнью посмотрев на безучастного мужа, продолжающего читать книгу, сидя в тени огромного дуба.

– Ну, малец, как твои дела? – подошёл Гибс к яме, которую выкопал Тим, – ого, вот ты молодец! А у меня есть такой же камень, только розовый, пошли, покажу, а потом вернёшься снова копать.

Тим что-то промычал сквозь улыбку и, бросив лопатку, поплёлся за стариком. К компании присоединился Джон, который тоже заинтересовался розовым камнем и рад был закончить работать. Тамара была в восторге.

– Вот бы жив был дедушка Тима, – подумала женщина, немного погрустнев, так как её отец умер десять лет назад от рака.

По дороге мать отряхнула сына от песка, а у палатки опять же с поддержкой Гибса, отмыла ему руки.

В шатре было на удивление прохладно. Гибс сразу уселся на раскладное кресло, сложил руки на животе и, прикрыв глаза, уснул. Джеймс, вошедший в шатёр, немного опешил от прохлады и, кинув взгляд на уже успевшего уснуть старика, поднял брови от удивления.

– Он всегда так, стукнет тебе шестьдесят, тоже так сморщишся, загоришь и сможешь мгновенно засыпать. Правда, если так же работать будешь, – улыбнулся Кристиан, поправляя дополнительную подушку на своём каркасном стуле, – ну что, холодного чайку?

– Да, ребята, мы вас так и не представили, это Мия, – сказала Олли.

– Очень приятно, – ответила девушка, выслушав имена гостей.

Все сели на пуфики и пеньки, накрытые пледами, пить холодный чай с мятой. А Джеймс, наконец, вблизи рассмотрел Мию, которая ему явно понравилась. Тамара заметила взгляды мужа и, поджав губы, отпила из пластикового стакана чай, ещё крепче обняв другой рукой сына. Тим что-то хмыкнул и пустил воздух в чай, на что Джон громко рассмеялся.

– Ну, Тим, перестань, – одёрнула его мать, и салфеткой подтёрла потёки чая и слюны с подбородка ребёнка.

Олли начало немного мутить из-за выходки Тима, и она отвернулась к сумкам, сделав вид, что что-то ищет. Кристиан повернулся к ней.

– С тобой всё в порядке? – спросил он.

– Да, всё прошло, не знаю, меня вдруг начало мутить, наверное, от жары, – оправдывалась Олли.

– Мне и самому неприятно. Как они с ним столько лет, – шёпотом проговорил Крис, – наверное, привыкли.

Джеймс показал Джону камеру, которую ему утром прислали в посылке. Парень с азартом разглядывал технику, и у Джеймса возникло знакомое жжение в груди, странное и неприятное ощущение.

– Мой сын мог быть таким как Джон, – подумал вновь мужчина, глядя на интерес мальчугана к видеокамере. Он перевёл взгляд на сына, открывшего рот, из которого по подбородку стекала слюна, – как такое могло произойти, почему со мной?

– Да, крутая штука, – Джон посмотрел в видоискатель и охнул.

– Нравится? Возьми, поснимай! – разрешил мальчику Джеймс.

Кристиан кивнул другу, погладив жену по спине, и пересел поближе.

– Это что, тебе камеру в этой посылке прислали? – проявил интерес старший Экзар.

– Да. Только я всё равно без понятия, зачем мне она, – безвольно сказал Джеймс и встретился взглядом с Мией. Мужчина резко отвёл глаза, чем вызвал еле заметную улыбку у женщины.