Мне нестерпимо стыдно за свою физическую форму. Понимая, что поддерживать дедушкин темп не смогу при всем желании, делаю вид, что сижу и любуюсь пейзажем, позволяя парочке уйти далеко вперёд.
В итальянском языке есть выражение: coraggio della paura – «храбрость (от) страха». Надо полагать, именно от страха я вдруг впервые в жизни перестаю бояться высоты. Нет, отнюдь не до потери чувства самосохранения. Просто становится как-то всё равно: «Так, здесь высоковато. Ну и ладно. Значит, не буду прыгать вниз и всё будет в порядке. Наверное».
Выхожу на перевал. Позади – вьющаяся по хребту среди вершин тропинка. Её я не столько вижу, сколько просто знаю, что она там есть. По ней я пришёл. Впереди, на несколько сотен метров ниже, – зелёное плато в обрамлении скалистых обрывов. И туда, в центр вогнутой линзы зелени, словно в огромную суповую тарелку, налито голубое озеро.
Не подумайте, я полностью отдаю себе отчёт в том, что, с точки зрения любого настоящего альпиниста, мой путь – никакое не восхождение, а лишь лёгкая прогулка. Но не напоминайте мне об этом сейчас. Не отнимайте этого чувства: абсолютного, беспричинного и бездумного, какого-то совершенно щенячьего восторга. Не сейчас. Не надо. Пожалуйста.
По мере спуска вновь проявляются признаки цивилизации в виде асфальтовых дорог, коров и продуктов коровьей жизнедеятельности, коими устланы все тропы. Если верить карте, внизу, у озера, должен располагаться крупный приют Итальянского Альпийского Клуба. Господи, неужели они всё же догадались построить его прямо на Альта Вие, а не где-то внизу в долине?
Зрительно расстояние и высота не очень велики. Тропинка, однако, вымощена крупными камнями с острыми гранями, обильно посыпанными навозом. Идти по ним мучительно, на каждом шагу приходится высматривать место, куда поставить ногу. Спускаюсь я минут сорок.
Приют внизу действительно есть. Действительно крупный. И традиционно закрытый. Для разнообразия – «по техническим причинам». Но, по крайней мере, имеется работающий ресторанчик. И то хлеб, в буквальном и переносном смыслах. Интересуюсь у хозяев: а где тут, мол, продолжается маршрут и можно ли там дальше на нём заночевать? Учитывая мой уже ярко проявившийся топографический кретинизм, даже не очень удивляюсь, когда узнаю, что Альта Виа проходит не здесь, внизу, как я наивно полагал, а наверху, откуда я и припёрся. И да, заночевать можно, чуть далее по маршруту есть убежище. Смотрителя в нём нет, но они могут одолжить ключ. Однако честно предупреждают, что идея эта мне вряд ли понравится. Поскольку утром ключ нужно будет принести назад. Ну уж нет, спасибо. На такое количество челночных забегов вверх и вниз я не готов. Хватит и одного, предстоящего сейчас. И снова здравствуйте, камни и навоз, давно не виделись!..
Вечереет, небо затягивает тучами, дует сильный ветер, накрапывает дождик. Дорога здесь ровная, в смысле, что в одной плоскости. По холодку да по горизонтальной поверхности неожиданно для самого себя выдаю какой-то бешеный темп, как будто и нет за плечами ни рюкзака, ни целого дня ходьбы. Уже успеваю обрадоваться и начинаю прикидывать, что это будет весьма продуктивный, с точки зрения пройденной дистанции, день, как вдруг на перекрёстке лесных дорожек заканчивается разметка. Иду в одну сторону (под горку), прохожу с полтора километра. Разметка не появляется. Возвращаюсь к последнему виденному разметочному знаку (в горку), иду в противоположную сторону (под горку). Ещё полтора километра – и вновь ничего. Опять возвращаюсь (в горку), иду туда, куда ходил в самый первый раз. Оказывается, до искомого следующего знака я тогда не дошёл всего метров тридцать. Темп безнадёжно сбит. Решаю идти до темноты и ночевать прямо на земле. Альтернатив, собственно, и не наблюдается.
Располагаюсь у подножия здоровенной горы, втайне питая робкую надежду, что завтра утром всё как-нибудь обойдётся и лезть на неё мне будет не надо. Лежу в спальном мешке, обозреваю чистейшее небо с бесконечными россыпями звёзд. Картину несколько портят лишь гул – хм, самолётов?.. – и неясной природы вспышки света в отдалении. Прихожу к выводу, что где-то поблизости есть аэродром. Странно, конечно, но да и бог с ним. С тем и засыпаю.
Просыпаюсь около трёх ночи. Звёзд нет и в помине, царит непроглядная тьма и в этой тьме сверкает на полнеба. И гремит на все горы. Устанавливаю личный рекорд оперативного сбора рюкзака, напяливаю дождевик и забиваюсь под ближайшие деревья, с грустью сознавая, что если сейчас промокну и промочу вещи, то где и как буду сушиться – не представляю даже теоретически.
В десятке метров от меня кто-то быстро и совершенно бесшумно проезжает на оборудованном фонариком велосипеде. Потом ещё один. И ещё раз, теперь в обратную сторону… Маньяки-расчленители!.. Учитывая, что меня окружает то и дело прорезаемая вспышками молний зловещая тьма чёрного безлюдного леса, – эта версия выглядит не просто правдоподобной, но единственно возможной. А на велосипедах они потому что… ммм… ну так маньяки же, что возьмёшь.
Дождь между тем даже не думает начинаться. С опаской вылезаю из-под дерева, брожу по полянке. Бродить холодно. Сидеть – тем более. Маньяки мои подбираются ближе, окружают со всех сторон… И оказываются светлячками. Пока курю, с трудом удерживая сигарету в трясущихся пальцах, разрабатываю теорию, согласно которой ночная встреча на природе с незнакомыми людьми – потенциально гораздо страшнее любой грозы.
Проходит с полчаса. Молнии прекращаются, гром стихает. Окончательно замёрзнув и плюнув на всё, раскатываю обратно спальный мешок.
Утро. Лезу на гору. Ну, точнее, как лезу?.. Иду по автомобильному серпантину. «Автомобильный» в данном случае означает «для среднеподготовленных внедорожников». Гора, по сравнению со вчерашними, не очень живописная. Хотя и выше. Идти не то чтобы тяжело, скорее нудно. Разметку в очередной раз то ли потерял, то ли её здесь и не рисовали. Первое, на что натыкаюсь на высоте двух тысяч метров над уровнем моря – тот самый среднеподготовленный внедорожник, припаркованный рядом с родником, к которому пристроена обычная домашняя чугунная ванна. Испытываю сдержанную гордость за человеческую цивилизацию.
На перевале обнаруживаю кучу указателей, названия на которых мне не говорят ровным счётом ничего. Торможу проезжающего мимо на кроссовом мотоцикле парнишку. Он оказывается доброжелательным и симпатичным немецким туристом. Старается помочь мне изо всех сил, но, увы, в местной географии мы с ним разбираемся примерно одинаково. Минут через десять встречаю трёх хмурых и неприветливых синьоров. Сообщаю им название городка, в который мне, согласно плану маршрута, вроде бы нужно попасть. Смотрят с подозрением и интересуются: откуда, мол, я? Ответ «с той стороны горы» их не удовлетворяет. Хотят знать национальность. Услышав, что русский, – заметно смягчаются. Вот был бы ты, дескать, немцем, – не открыли бы мы тебе этой военной тайны! Непроизвольно бросаю встревоженный взгляд вниз под гору. Опасаюсь, не спустили ли эти деятели под откос моего недавнего мотознакомца. Ничего не поделаешь: эхо войны. Лигурия – край партизанский.
Так или иначе, но направление они мне указывают. Проблема в том, что я-то сказал им куда планирую попасть, но не сообразил уточнить, как именно хочу это сделать. И вместо того, чтобы отправить меня по горному хребту, вдоль которого проходит Альта Виа, они показали мне асфальтовую дорогу по низу долины, что, разумеется, с точки зрения всякого нормального человека, выглядит гораздо логичнее. Понимаю я это, только спустившись этак на километр по вертикали вниз. Набирать его обратно – уже нет никаких сил. А значит, я не увижу довольно большой кусок Альта Вии, более того, – не побываю в самой высокой её точке. Обидно до слёз. И ведь даже ничего не выиграл по расстоянию, скорее наоборот.
Бреду по асфальту. Мимо пролетают стада мотоциклов любых возможных моделей, форм и расцветок. Впервые за все мои визиты в Италию наблюдаю такое количество мотоциклов – именно мотоциклов, а не мопедов – одновременно. Вероятно, у них тут гнездо.
