Белегора же вновь закрыли за решёткой. Не смотря ни на что, его условия содержания были в принципе не плохими. Сырой пол был покрыт старым, но достаточно приличным ковром. В его камере была масляная лампа, ему разрешили взять с собой пару книг и некоторые личные вещи. Он впервые находился в плену, но не особо страдал от этого, чувствовал себя как дома. Никогда не жаловался и не требовал чего-то от стражников. Да и внешне не очень-то был похож на мученика, не смотря на то, что сильно хромал от полученного ранения. Вскоре в его камеру принёс обед один из стражников. Он забрал еду и невозмутимо начал трапезу.
- А что винца в этих погребках не нашлось? - произнёс Белегор, оприходовав очередную ложку перловой каши и откусив от краюшки чёрствого хлеба.
- Господин Белегор - вдруг низким и тихим шёпотом произнёс стражник - Многие наши солдаты теперь подчиняются генералу Линдону... Но есть и те, кто ещё на вашей стороне.
Тарин прожевал, уставился на стражника и произнёс:
- Славно...
Стражник еле заметно поклонился и тут же удалился.
- Славно - повторил Белегор, на секунду о чём-то задумавшись, и продолжил свою трапезу.
***
Над Форкентритом постепенно начали появляться тени. Солнце быстро закатывалось за горизонт, окрашивая облака в потрясающие цвета. Как будто мазки художника на холсте они переливались в различные фантастические формы. Весь день несколько кораблей лавировали от Форкентрита к Тагенвальду, но далеко не все жители успели уплыть с острова. Оставшиеся плотно закрывали за собой двери и опасались ходить к району близ гаваней без сопровождения солдат. Ведь в гаванях обосновались пираты и, не смотря на то, что генерал Линдон уверял, что они не принесут вреда жителям, что они приплыли, чтобы сражаться за королевство, их нрав оставлял желать лучшего. Это не мешало им вести себя как разбойникам. Хоть и зачастую их проделки заканчивались невинными шалостями, большинство жителей утверждали, что и они и их соседи не раз подвергались грабежам, а некоторым и вовсе угрожали смертью. Поэтому многие, а особенно зажиточные люди хотели оказаться в первых партиях на эвакуацию. Но кораблей не хватало и многим ещё несколько дней пришлось оставаться в Форкентрите. Ночью из гаваней доносились шумные песни и непонятные крики. Не смотря ни на что, пираты находили время веселиться. Были среди них и жертвы во время захвата Верспулона, были раненные, покалеченные. Однако, казалось, ничто не могло сломить их праздное настроение.
Уилфотони Кук переступил через несколько пьяных тел и направился к большому длинному сараю. Он открыл дверь и сразу в лицо бросился тяжёлый запах табака, спиртного и пота. Там словно в муравейнике копошились морские разбойники, разгорячённые от выпивки и азартных игр. Он с трудом пробился через пьяную толпу и нашёл нужный столик. За ним сидела молодая стройная женщина с чёрными вьющимися волосами. Напротив сидел крупный мужик в полосатой майке из под которой вилась бурная растительность. Он нервно бросил карты и нахмурился.
- Давай, давай, Баресто! - пытаясь перекричать толпу, произнесла женщина - Только не жульничай, бандану-то снимай.
Мужчина стянул с себя бандану, под ней он оказался абсолютно лысым. Со всей силой размахнув рукой женщина, отвесила ему такой щелбан, что тот лишь моргнул от удивления. Уилфотони продрался к столику и наклонился к женщине:
- Идём поговорим Габриэлла!
- Ты не видишь, что я занята? - ответила баронесса.
- Это срочно! - настоял Кук.
- Ладно - промолвила она - Лис, отпусти остальные ему за меня...
Наконец они вышли из шумного зала и оказались в небольшой комнатке, где слышались лишь отголоски и чей-то громкий и протяжный смех снаружи. Не успев ничего сказать, Габриэлла получила вопрос в лоб.
- Что ты задумала? - тон Уилфотони нельзя было назвать дружелюбным.
- О чём это ты Шмель? - будто действительно не понимая, произнесла Габриэлла.
- Не прикидывайся невинной овечкой. Что за игру ты затеяла?
- Ты наверно вряд ли о той игре, что видел за столиком - спокойно и несколько вызывающе произнесла Чёрная Рука - Значит, видимо имеешь в виду то, что я решила помочь твоему другу генералу и его высочеству возлюбленной генерала, по совместительству являющейся наследницей трона Фронервальда?
Кук промолчал.
- Почему ты считаешь, что я что-то задумала, а не хочу всего-то помочь просто так, потому что считаю нужным?
- Ты никогда ничего не делаешь просто так - прищурился Уилфотони - Даже не думай, что я поверю в то, что ты вдруг с какой-то радости стала бескорыстной!
- Ты тоже просто так никогда не шёл на такие жертвы ради каких-то там генералов и идеалов королевства - улыбнувшись, ответила Габриэлла.
- Хватит корчить из себя хранительницу Маниэль! Выкладывай карты на стол Габриэлла!
- Во-первых, смени свой тон Шмель! Не с какой-то девкой из подворотни разговариваешь! А во-вторых... - Габриэлла достала из шкафа бутылку и два стакана, разлила по ним содержимое - Я соскучилась по тем денькам и тем приключениям, что у нас были раньше. Давненько так не кипела у меня кровь в жилах. Садись, выпьем, поговорим по душам, может быть ты и поймёшь, наконец, что я не такая ледяная королева, какой ты привык меня видеть...
- Не буду я с тобой пить - произнёс Уилфотони, и без лишних слов вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Габриэлла грустно вздохнула, опрокинула стакан, промолвила еле слышно:
- Может лёд не такой уж крепкий... Как ты привык думать...
***
- Ты уверена, что готова к этому? - говорил Линдон - Я люблю тебя, но не хочу, чтобы тебя заставляли обстоятельства или страх.
- Нет Арон, не в обстоятельствах дело и не в страхе. Я хочу этого. И для меня ничто так не важно, как наша любовь - Милена говорила искренне. И искренне ждала этого момента, желала этого задолго до войны.
Пармасмур улыбнулся, увидев их влюблённые глаза. Придворному предсказателю, не смотря ни на что, удалось выжить в этой войне, избежать плена. Когда Форкентрит вновь был объявлен владениями королевства Фронервальд, он вышел из тени, и он был горд, что именно ему выпала честь связать узами Милену и генерала Линдона. Пусть и тайно, но это никак не изменяло важности момента.
- Хорошо - произнёс Пармасмур - Поскольку перед ликом богов, перед ликом войны и опасности, никто из вас не усомниться в искренности чувств друг к другу. Я с уверенностью одобряю этот брак и предлагаю вам, госпожа Милена Кеперон, и вам, генерал Арон Линдон, обменяться кольцами и скрепить свой союз взаимным согласием.
Генерал Линдон достал два кольца, одно передал Милене. Это были обычные медные кольца, ничем ни приметные, без драгоценных камней, но намного важнее было то, что они символизировали. На скорую руку Пармасмур выгравировал на них рунические знаки супругов. Арон нежно взял руку и надел кольцо на палец Милены. Она надела кольцо на его палец.
- А теперь сладкий поцелуй пусть скрепит ваше решение - произнёс Пармасмур.
Линдон поцеловал Милену и тогда Пармасмур произнёс:
- Объявляю вас законными мужем и женой! И пусть сохранят ваш священный союз боги до скончания времён!
Милена улыбнулась. Она была самой счастливой девушкой в этот момент. Генерал Линдон тоже был счастлив, ведь после стольких лет, за время которых он пытался зарыть свою мечту в пластах забвенья, забыть навсегда свои чувства к той маленькой девочке, с которой познакомился в Серебряном ручье, он, наконец, был с ней рядом и благодарил судьбу за этот момент. Он крепко обнял её.
- Я никогда тебя не брошу - произнёс Арон.
- Верю любимый - ответила Милена.
- Ну что же оставлю вас - сказал Пармасмур - Этот вечер и ночь, сегодня они только для вас. Не беспокойтесь, сегодня никто вас здесь не потревожит.
- Спасибо тебе Пармасмур - сказала Милена и он, поклонившись, вышел.
Этот вечер Милена и Арон провели в небольшом домике на верхнем ярусе Форкентрита. В этот вечер никто не знал где они и поэтому заботы их остались далеко. В доме была небольшая сауна, куда влюблённые отправились только вдвоём. Не было ни слуг, ни стражи, только два соединённых друг с другом сердца. Арон нагнал жара и вместе с Миленой они опустились в небольшой горячий бассейн. Тогда-то Арон и увидел, то отчего вдруг его ярость попыталась вырваться наружу. На её левой руке отчётливо красной полосой выделялся ещё свежий порез, тело тоже было усеяно синяками и ссадинами. Но он утаил злобу, не стал спрашивать, откуда этот страшный порез, эти налитые синяки, потому что знал, что Милена не захочет отвечать. И он не хотел этого знать, не хотел омрачать радость этого момента. Но, увы, Милена не могла заметить его совсем не равнодушный взгляд. Ответила, на вопрос, который даже не прозвучал, потому что знала, что всё это в прошлом, позади.
