Как же я люблю возвращаться домой!

– Привет, мам!

– А щеки-то, щеки какие с мороза холодные! Фанечка, ты замерзла? Где твой шарф? Почему так легко одета? Ты что, похудела? А ну-ка свитер подними! Конечно, и футболку не поддела! И глаза блестят. Ты случайно не заболела, доча?

– Да не-е! – я засмеялась и сама крепко-крепко обняла маму. Неважно, что я чувствую в душе, и вообще, что за кавардак творится в жизни. Мам нельзя огорчать, им за нас вдвойне больнее. Если у нас на сердце трещинка, то у них – разлом. Если царапинка, то у мам – живая рана. Вот побуду рядышком, напитаюсь любовью, а потом снова пойду в большую жизнь оптимистом. Мамы они умеют все по полочкам расставлять.

– Фанька, ты чего? – удивилась родительница, посмеиваясь. – Соскучилась? – в детстве я вообще висела на ней, как паук. Да и на отце тоже.

Я кивнула:

– Еще как! Ма-ам, а чем так вкусно пахнет? – прищурила один глаз, заглядывая в любимое лицо. – Неужели ватрушечки?

– Они самые, твои любимые. Хорошо, Фаня, что ты с утра позвонила. Я на рынок сбегала и вот… уже скоро испекутся. А пока давай-ка садись, покушай с дороги. Федя еще вечером суп с клецками на ребрышках приготовил. Как знал, что ты приедешь.

Ум-м-м. Люблю ребрышки! И папку люблю!

Руки вымыла, села за стол и заработала ложкой, как стахановец. Чаф, чаф. Нет, ну правда же есть хочется!

– А где папа-то?

– Да с Юрой уехали на рыбалку. Клев у них, видите ли, сезонный! Ну ничего, к обеду вернутся. А к ужину, может, и рыбка будет.

Мама нахмурилась, я тоже.

– Фаня, там к Юре с Диной сын приехал. Звали нас с отцом на чай, но мы не пошли.

– Я знаю. Он мне звонил.

– Ты смотри, – мама неприятно удивилась, а я чуть не укусила себя за длинный язык, – сколько времени прошло, а все никак не отвяжется. Может, дочка, мне с Диной еще раз поговорить? Как думаешь?

– Нет, мам, – я легко отмахнулась. – Брось! Не хватало еще вам с папой в наши дела лезть. Сами разберемся, подумаешь! Уже не дети.

С родителями бывшего родители дружили много лет. Вместе в дом заселялись, вместе детей в школу-сад водили, жили дверь в дверь. С нашим расставанием дружба между семьями поостыла. (Да что там, было время, когда упала до точки замерзания!) И все же сейчас отношения с соседями родители старались поддерживать приятельские. Да и кажется мне, что обе семьи еще втайне на что-то надеялись, но я эти надежды старалась категорически не замечать.

Ребрышки оказались такими вкусными, что я даже косточки погрызла. Мама как раз достала из духовки румяные ватрушки и смазывала их маслом, когда я встала из-за стола, подошла и крепко обняла ее со спины. Поцеловала плечо сквозь халат.

– Маму-уся.

Мама сразу напряглась.

– Фаня, у тебя точно все хорошо? – покосилась озадаченно. Провела ладонью по волосам. – Какая-то ты расстроенная.

Я постаралась изобразить непринужденность.

– Все просто отлично, ма! Учусь, работаю. Да я у тебя вообще умница!

– Ох, Фанька…

Мама засмеялась и сунула мне в рот кусок ватрушки. Я с удовольствием схрумкала.

– А как там Матильда Ивановна поживает? – спросила. – Кстати, все никак не найду время списаться с ней в «Одноклассниках». Она мне ссылку на новый турецкий сериал обещала дать, а нашей бабе Фисе – особую схему для вязания. Бабуля Роберту свитер вяжет на день рождения, только это пока секрет!

Господи, до чего же я врать не люблю.

– Да нормально поживает. Йогой занимается, в театр с подругами ходит. Не скучает! – И поспешила перевести стрелки на рельсах маминого внимания, пока та ничего не засекла. – Мам, а как ты посмотришь на то, что я возьму и перееду в общежитие?

– В общежитие? – мама, конечно, удивилась. – Студенческое?

– Ну да, – пожала плечами. – Знаешь, там весело. И вообще другая жизнь…

– Анфиса, у тебя что, появился парень?

Я даже рот открыла. То ли от удивления, а то ли от страха, что мамин рентген-луч все-таки засек неопознанный пернатый объект в опасной ко мне близости.

– Да нет. С чего ты взяла?

Теперь мама пожала плечами. Смутилась слегка.

– Не знаю. Наверно потому, что ты у нас взрослая совсем стала, самостоятельная. Возьмешь вдруг, выскочишь замуж, а мы с Федей и не заметим.

Я снова полезла к маме тискаться. Вот люблю обнимашки, хоть хлебом не корми!

– Ой, мам, перестань! Нужны они мне все – изменщики! Я вас люблю!

– Так не все же, Фаня, изменщики-то! – мама даже возмутилась, вступившись за сильный пол. Ну еще бы не возмутиться при нашем-то папе-однолюбе. – Есть и нормальные парни. Вон, Оксана Сусликова, твоя одноклассница, они с Женей Прохоровым третий год встречаются, и вроде дело даже к свадьбе движется. Да, не красавец с лица, но душой… Ты бы, может, обратила внимание на нормальных-то ребят. Ты же у нас девочка симпатичная.

Это мама меня жалеет. Все переживает, что я в душе по бывшему сохну, но ей не признаюсь. Подозревает незажившую рану. Мол, гордо страдаю, потому третий год и не встречаюсь ни с кем. Да нужен он мне! По нему тут полрайона сохнет, вырастили родители «лебедя». Нет уж, не тот у меня характер – в любви страдать. Да, было больно, очень больно, но вырвала с корнем и забыла. На грабли пусть другие наступают, а я свое в лоб уже получила. На всю жизнь урок запомнила.

А что касается Женьки с Оксанкой… Как по мне, так Сусликова та еще капризная мымра. Я б на месте Прохорова ее уже в каком-нибудь цветнике бурьяном закидала. Капризная и ревнивая до жути. А вот Женька действительно хороший парень, правда, скромняга и молчун.

– Мам, ты сейчас говоришь, как наша баба Фиса.

– Да? А что баба Фиса говорит?

– Говорит, что нечего молодой девчонке жить со старухой Матильдой. Что мне с молодежью гулять надо, на танцульки ходить, а не с бабками на кухне семки плевать. Что скисну как простокваша во цвете лет и через год буду носки на спицах вязать, как она.

– Это наша бабушка такое говорит?!

– Наша!

Я засмеялась и мама тоже. Значит, вопрос с общежитием можно считать решенным. Хорошо. Приеду, первым делом еще раз наведаюсь к коменданту, напомню о себе, а то девчонки из агентства что-то молчат.

– Фаня! Фаня приехала! Фаня!

Мелюзга, младшие сестренки ураганом промчались по квартире, вскарабкались на колени и повисли на плечах. Заглянули бесхитростно в глаза, тиская шею.

– А что ты нам привезла?

– Да, что ты нам привезла?

– Что?

– Что?

Вот так всегда, как все двойняшки, в два голоса.

– Девочки! – осадила сестренок мама. – Как не стыдно! – сказала с упреком. – Анфиса домой приехала, к своей семье, это мы должны ее встречать и угощать!

Но, конечно, я кое-что привезла девчонкам. Два киндера и апельсин брату. Чем богаты, как говорится.

– Фаня! Фаня!

– Да я это, девочки. Я! Только не вопите так громко, – попросила, – у нас же стены тонкие! Соседи услышат.

Но разве малышню утихомиришь? Слопали киндеры и давай жаловаться:

– Фаня, а нас Робик обижает.

– Да, обижает.

– Не играет с нами.

– Совсем не играет.

– И папе помогать не хочет!

– Не-а, – и мордашки такие обиженные, как у двух мопсиков.

Не удержалась, погладила обеих по волосам. Смешные зеленоглазки, всклокоченные, в пижамах. Совсем как я когда-то. Хотя из пижамы-то я до сих пор не выросла.

Посмотрела на маму.

– Мам, Кубик-Рубик там что, совсем зазнался, что ли? Чего это не помогает, не поняла?

Мама только рукой махнула.

– Ох, Фаня, эти мальчишки… У Роберта сейчас возраст сложный. Его от компьютера краном не оттащить. Какое там помогать! Уроки из-под палки. С девочками гулять не заставишь. За хлебом послать и то проблема. Одни игры на уме!

– Что? Да какой там возраст! Так, – встала из-за стола, – я пошла! Что еще за новости!

– Куда? – вскинулась мама.

– Куда?

– Куда? – запищали девчонки.

– В детскую, – свела брови, как Карабас-Барабас, и щелкнула сестренок по носикам. – Поздороваюсь с братом!