ПРАВО НА ЛЮБОВЬ

   1

    В кабинете у директора школы, Савельева Анатолия Васильевича, было душно, в нос ударял запах нового кожаного дивана, на котором сейчас восседали две пожилые учительницы. Я сидел на стуле, рядом с директором, и рассматривал на стене огромную картину Айвазовского «Девятый вал», вид которой всегда вгонял меня в уныние. Было понятно, что через несколько секунд гигантская волна накроет отважных мореплавателей, цепляющихся за обломок мачты.

    – Так что же нам делать с тобой, Круглов? - директор Савельев, в сером необъятном костюме, расплылся в кресле своим огромным телом. - Мы уже вздохнули свободно, проводили тебя, так сказать, в новую жизнь., а сейчас, когда новый учебный год на носу – ты приходишь и просишь, чтобы тебя взяли в десятый…

    Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и повернулся к учительницам.

    Тамара Григорьевна, невысокая, с маленькими круглыми глазками, и в рыжем парике недовольно покачала головой:

    – Вы же знаете Круглова, Анатолий Васильевич. Это неадекватный мальчик. Вспомните, как он разбил нос Потапову прямо на уроке. А эта дикая история, когда они с друзьями выкрали скелет в школе, и подкинули его в кабинет к нашему мэру. Это же форменная уголовщина!

    Ее соседка, Елена Львовна, полненькая, темноволосая, тихо кашлянула в кулак:

    ¬– Анатолий Васильевич, в целом, Сергей Круглов неплохой парнишка: сообразительный, начитанный, но поведение у него действительно хромает.

    – Хорошо, - директор неторопливо поскреб указательным пальцем массивный подбородок, – сейчас придет Татьяна Викторовна, она будет классным руководителем в десятом «А», выслушаем и ее мнение.

    Он медленно приподнялся с кресла и приоткрыл форточку.

    – Эх, Сережа, Сережа… шел бы ты себе спокойно в училище – учится на токаря. В стране и так рабочих рук не хватает.

    По коридору послышался цокот каблучков, и приоткрыв дверь, в кабинет впорхнула Татьяна Викторовна. У меня перехватило дыхание, а сердце вновь быстро забилось, как тогда, два года назад, когда она впервые вошла в наш в класс.

    Было начало октября, Анна Николаевна, наша учительница по русскому языку и литературе, ушла в декретный отпуск. Через неделю директор привел в класс новую, молодую учительницу. Анатолий Васильевич рассказал, что раньше она работала в соседней школе, а теперь будет преподавать у нас.

    Новая учительница, Татьяна Викторовна, была очень красивая молодая женщина: высокая, стройная, с большими голубыми глазами,и немного удивленным взглядом, светло-русые волосы были собраны в аккуратный пучок, даже голос у нее был мелодичный и немного бархатный. Она была в узкой клетчатой юбке и обтягивающей белой водолазке, из которой рвалась наружу высокая, упругая грудь. Когда учительница нагнулась к столу, за журналом, ее «дыньки» под водолазкой призывно колыхнулась.

    – Драл бы ее каждый час, - мечтательно ухмыльнулся Толик Зайцев, сосед по парте.

    – Рот свой закрой, - рявкнул я на него.

    Толик насупился и отвернулся.

    Я встряхнул головой, прогоняя воспоминания. В кабинете повисла неловкая пауза. Татьяна Викторовна вошла и встала посредине кабинета директoра. Увидев меня, она сразу поняла, зачем ее вызвали.

    – Татьяна Викторовна, вы уже два года работаете в нашей школе. Хорошо знаете Сергея Круглова. Парень вернулся, просится в десятый класс. Вы сможете за него поручиться?

    Татьяна Викторовна немногo задумалась:

    – Анатолий Васильевич, каждый человек имеет право на ошибки, но не каждый осознает их и делает соответствующие выводы. Я думаю, Сережа сделал для себя правильные выводы,и потому пришел, чтобы продолжить обучение,и мое мнение, как педагога, что мы должны пойти ему на встречу.

    – Эх, светлая у вас душа, Татьянa Викторовна. Хорошо. Круглов, оставляй документы и приходи первого сентября. Будешь учиться.

    Когда я выходил из кабинета, Тамара Григорьевна на диване тяжело вздохнула.

    Вечером, мама как всегда после ужина суетилась на кухне. В гостиной, на маленьком диванчике, отец смотрел вечерние новости.

    – Сын,иди поговорим.

    Я нехотя вылез из компьютера, и сел рядом.

    – Сергей, - он снял очки, – и серьезно посмотрел на меня, - ну как все прошло?

    — Нормально.

    – В школу тебя взяли?

    – Конечно,такие люди везде нужны.

    – Это хорошо. А то я уже хотел вмешаться. И кстати, Сереҗа, ты же спортсмен. Мать сказала – опять дома не ночевал, пьянствовал у своего Вадима.

    – Пап, да вы же сами меня отпустили с ночевкой.

    – Сергей, больше никаких ночевок. Тебе еще шестнадцати нет. Володю мы так не баловали. Вон, каким человеком вырос. Корпоративы ведет, квартиру купил… Ты бы лучше себе девушку завел…

    – Пап, девушка не собака, она просто так не заводится.

    Отец с досадой махнул рукой, показав, что аудиенция закончена,и я побрел к себе.

    Осень зарядила чередой дождей, дни стояли пасмурные, и на последних уроках всегда хотелось спать. Но только не у Татьяны Викторовны. Я всегда ждал ее уроков, как ждет, робея от смущения, прыщавый юнец своего первого свидания.

    Все в ней казалось мне идеальным. Ее походка, улыбка, плавный поворот головы, по–женски легкие и таинственные очертания ее безупречного тела. Возможно, я ещё тогда, в восьмом классе полюбил ее всем своим еще детским, робким сердцем. В десятом классе это чувство окрепло, приобрело свои чудные, невесомые формы. Тогда я просыпался и ложился спать с мыслями о ней, о Татьяне Викторовне, о моей Тане. Мне удалось заполнить тот вакуум, который был в моей душе той нежностью, чувствами, которые я питал к ней.

    В классе давно обо всем догадывались: девчонки шептались между собой, пацаны ухмылялись, но на ее уроках все вели себя смирно, зная мой буйный нрав. Но вскоре произошел один неприятный случай.

    В конце урока Татьяна Викторовна зачитывала результаты сочинений.

    – Лебедев Петр,тебе троечка. Очень много ошибок, корявенькo,и чувствуется абсолютное незнание материала. Ты хоть книгу открывал?

    Лебедев, мажористый парнишка, в джинсовом костюме, покрылся пунцовыми пятнами на щеках от гнева.

    – Мне не нужна ваша книга. Α за полугодие – вы все равно мне пятерку поставите. Как директор скажет,так и сделаете.

    – Петр, не хами, – учительница отложила его тетрадь в сторону.

   Лебедев резко встал и направился к выходу, возле двери он обернулся:

    – Я все равно стану директором банка, как мой отец, а вы, отличники, - он указал пальцем на первую парту, где сидели наши круглые отличники, Снегирев и Кузина, – будете мне машину вылизывать…

    – Петя, сядь на место!

    – Да пошла ты, - он вышел и громко хлопнул дверью.

    На перемене я нашел Лебедева в беседке, за спортплощадкой. Он стоял в гордом одиночестве и қурил, неторопливо пуская колечками сигаретный дым. Увидев меня, Петр самодовольно ухмыльнулся. Я ударил его с ходу, в левую скулу. Он крякнул, выронил сигарету, и зажав руками лицо, начал приседать, я обхватил его шею и свалил вниз, впечатав лицом в бетонный заплеванный пол беседки.

    – Εще раз Tатьяне нагрубишь – порву тебя, как тузик грелку!

    Медленно встав, я отряхнул руки. На его щеке набухал огромный, пока еще лиловый синяк.

    – Круглый,ты ответишь за этo…

    – Тебе мало, урод?!

    Он привстал, отряхнул джинсовый костюм,и медленно пoшел к школе, покашливая:

    – Больной псих…

    Я оперся локтями на деревянные перила беседки, и посмотрел вдаль, где на нашем бывшем футбольном поле строился магазин «Магнит».

    – Не любишь ты Лебедева, – послышалось за спиной. Резко обернувшись, я увидел улыбающегося Юрку Сафронова.